С момента последнего звонка Авроры прошло несколько недель, но казалось, что это было только вчера. Все эмоции, которые я тогда испытывал, вернулись ко мне: чувство потери, горя, но также и надежда. Она была сломленным человеком, сломленным совершенно иначе, чем другие девочки, которым я помогал в подростковом возрасте, и я действительно не знал, как с ней обращаться. Все, что я действительно мог сделать в этот момент — это ждать: попытаться прожить свою жизнь как можно лучше и уповать на эту надежду, что она снова станет той Авророй, с которой я мог бы быть вечность.
А пока я бы дал ей время и место. Хотя эта мысль приходила мне в голову, я не пытался ей позвонить. У нее не было сотовой связи, и, хотя у меня был номер телефона офиса лагеря Моррис, я решил не пытаться связаться. ОНА звонила МНЕ, когда ей хотелось, и я был очень счастлив, что она это захотела сейчас.
Аврора тоже казалась довольно счастливой. Очевидно, она исполнила своё желание проводить больше времени в конюшне, и как раз сегодня днем она помогла родить новую лошадь, «кобылку», как она выразилась. Она поспешила объяснить, что на самом деле она не помогала её родить — не то чтобы она держала лошадь за ноги и убеждала мать тужиться или что-то в этом роде — но она присутствовала как единственный человек-помощник, и она ушла после этого опыта с совершенно новым взглядом на жизнь.
Она казалась счастливой… действительно счастливой… и я был счастлив за нее. Она восторженно рассказывала о новой ЖИЗНИ, о том, как Вселенная стала казаться намного больше, а все ее проблемы — намного меньше.
Я сам этого не чувствовал. Я не был частью ее грандиозного опыта, поэтому многое из того, что она говорила, просто вылетело из моей головы. Она немного поболтала, что меня позабавило. Я был, безусловно, счастлив в одном: из всех людей в мире, с которыми она могла поделиться этим, она решила поделиться этим со мной. Да, ее прозрение означало, что она принижала свои прошлые ошибки, что, в свою очередь, означало, что она принижала зло, которое причинила мне. Но я не возражал против этого. Я действительно хотел, чтобы она исцелилась и двинулась дальше, и, судя по её словам, она была на правильном пути.
Но позже, после того, как мы повесили трубку, и я лежал на кровати, глядя в потолок, я не мог не задаться вопросом: если Аврора действительно начала все сначала, если она действительно продолжила свою жизнь, обязательно ли она вернется? Назад, ко мне?
Жизнь — это изменение. Жизнь — это поступательный прогресс. Я ждал, когда Аврора вернется в Беркли как девушка, которую я когда-то знал и любил, или, по крайней мере, что-то очень близкое ей, но это не так. Движемся дальше, движемся вперед.
Аврора это делала. Рассвет начинала жить своей новой жизнью.
Может быть, мне пора было сделать то же самое.
* * *
Остаток недели пролетел незаметно, так как многие аспекты моей жизни превратились в рутину, и даже небольшие изменения я лишь отмечал и не мешал их течению. После телефонного разговора с Авророй я пошёл на занятия по крав-мага и немного развеялся. Даже мои инструкторы думали, что я вкладываю немного больше энергии в свои удары, чем обычно.
Во вторник вернулась Пейдж (без Эйприл), и мы продолжили с того места, где остановились, по крайней мере, до тех пор, пока ей не пришлось идти в класс. Ужин был еще групповым мероприятием с Бертом, Ким и Сашей: тем вечером я запек зити. Вечером Берт и Саша поехали на BART домой, а Ким уехала гулять с друзьями, так как мне больше не нужны уроки вождения мотоцикла. Но со свежими водительскими правами в кармане я почувствовал необходимость одолжить ее байк и просто покататься самостоятельно. Есть что-то особенное в смеси одиночества и выброса адреналина, когда вы летите на мчащейся маленькой ракете без каркаса безопасности, кузова автомобиля или даже другого человека рядом с вами для защиты. Это только вы, дорога и препятствия, приближающиеся к вам со скоростью 50 миль в час на людных улицах Беркли. Я оказался на холмах у Зала науки Лоуренса, просто глядя на городские огни в крайне созерцательном состоянии.
В среду у нас была групповая презентация в классе Исаковой, которая, конечно, прошла отлично. К тому моменту мы вчетвером были хорошо отлаженной машиной, и мне почти не требовалось быть руководителем группы. Мы все знали, что делать. Ужинал я один, и я просто пошел и взял бургер у Карла Младшего, просто потому, что мог. На самом деле, это было не очень вкусно. После того, как я съел так много не-фастфуда за последний месяц, мой желудок больше не переваривал весь этот жир, и это как бы немного перевернуло мой желудок. Тем не менее, спустя одну гигантскую отрыжку я почувствовал себя намного лучше. И я смог спокойно пойти на уроки бальных танцев, не чувствуя тошноты.
В четверг Брук и DJ вернулись к ужину, и я приготовил китайские салаты с курицей и пиццу с хлебом фоккача на всех шестерых. Затем я отправился на Крав-Мага, и хотя я был рад, что мой желудок не был слишком тяжелым, у меня возникла сильная тяга к белку, когда я вернулся домой и быстро сварил вкрутую четыре яйца, чтобы проглотить. Конечно, это был результат всех упражнений, которые делали мои мышцы.
В пятницу у меня был тест, и когда он закончился, я почувствовал настроение серьезно заняться Xbox. Ким уехала домой, Брук и DJ были у Вивиан Ван, и я снова остался совсем один. Почувствовав себя лениво, я приготовил рамен Maruchan и вернулся к Xbox. И где-то около 9 вечера я наконец посмотрел на потолок и подумал: «Что, черт возьми, я делаю?»
Как раз в понедельник я разговаривал с Авророй и слушал ее рассказ о Заре, кобылке, жеребенке, и серьезно думал о том, чтобы найти способ пойти по своей жизни дальше. Единственное: я не знал как.
Я только что провел последнюю неделю, делая то же самое, что и каждую неделю, с небольшими вариациями, которые не позволяли вещам становиться совсем уж рутинными, но при этом не меняли распорядок. Я все еще застрял в том же месте, что и до телефонного звонка: просто болтался, ожидая возвращения Авроры.
Да, я работал над «проектом Бен». Я уже мог готовить в миллион раз лучше, чем раньше, делать покупки в продуктовом магазине, не чувствуя себя потерянным, и танцевать ча-ча-ча. Я не обязательно думал, что смогу надрать кому-нибудь задницу с помощью Крав Мага, но мои рубашки были теснее, и DJ не раз хвалила мою развивающуюся мускулатуру. Кардио-тренировки у меня уже и без того были.
Можно сказать, что все это отличный прогресс в самосовершенствовании, но что в моей ситуации действительно изменилось? Мне казалось, что я просто выжидал, занимаясь делами изо дня в день, в то время как мое будущее оставалось этой туманной штукой вдали.
Выпуск был в мае следующего года. BioGen ждали меня. Все, что мне нужно было делать, это продолжать заниматься на уроках, следить за тем, чтобы я ничего не провалил и что мои перспективы трудоустройства остаются надежными.
Программа ранчо Авроры продлится до конца августа следующего года, когда она должна будет вернуться в кампус и завершить свою академическую карьеру. Все, что мне нужно было сделать, это подождать ее, надеяться, что она вернется здоровой и бодрой, и надеяться, что она снова захочет быть со мной.
Я не двигался вперед. Я просто… двигался, идя в ногу с календарем. Ходил на занятия, ел, гулял с друзьями и ложился спать. Проснись и сделай это снова. Рутина. И в конце концов мое будущее придет, не так ли?
Правда ведь?
А как же DJ? Куда развивались эти отношения? МОГЛИ ли оно куда-нибудь прийти?
А что насчет Саши?
А что НАСЧЕТ Саши? Там ничего нет. Глупый мозг. Саша довольно четко изложила свою позицию в отношении меня.
Может поэтому тебе интересно?
Заткнись, ты.
Хэй, чувак, это ведь ты забыл поставить игру на паузу, пока смотрел в потолок и гадал, какого черта ты делаешь?
Отлично. Теперь я разговариваю сам с собой. Да, Бен, ты так доволен своей жизнью, что становишься шизофреником.
