– Все получится. Не сейчас. Но все обязательно получится, – настолько тихо твердил он, что звук слабых порывов ветров за окном казался значительно громче.

Спрятав скрипку и ноты в футляр, Марта покинула класс. На прощание кивнула Михаилу Дмитриевичу, который только посмотрел ей вслед, не сказав ни слова, и вышла на улицу, где в нос ударил запах сухой листвы. Снежана ждала возле кондитерской на углу, и потому стоило поспешить.

Моя дорогая Марта,

Ты всегда была загадкой в том, как умудряешься сочетать в себе черты, которые на первый взгляд кажутся слишком противоречивыми, чтобы уживаться в одном человеке. Сегодня я в очередной раз стал свидетелем такого противоречия.

К сожалению, я так и не научился вырываться за пределы снов и потому могу следовать за тобой, только как призрак. В таком состоянии пользы от меня совсем немного, но с этим уж ничего не поделаешь.

То ли из-за разговора с бабушкой, то ли из-за сна, а, может быть, всего понемногу сегодня вместо того, чтобы отдыхать, ты, обманув родителей, отправилась играть на скрипке в дом культуры. Я зашел в класс вместе с тобой и расположился возле окна. С самого утра ты жаждала этого момента. Ты стремилась скорее прикоснуться к скрипке, и, едва пальцы коснулись лакированного дерева, как ты принялась без устали репетировать одну и ту же композицию.

Буду честен и скажу, что предстоит еще над многим поработать, но твое рвение рушило все преграды. Если так будет продолжаться и дальше, то боюсь, что ты будешь играть лучше, чем сам автор.

Правда, есть один переход, который тебя не просто смутил, а вывел из себя. Я видел по твоим глазам, как меняется настроение. Первой исчезла улыбка, затем в глазах загорелся огонек полный злобы, а еще через секунду ты была готова разнести не только скрипку, но и всю мебель вокруг.

Я не знал, услышишь ты меня или нет, но успел подбежать и сказать лишь два слова: «Еще раз». И ты… Представляешь? Ты услышала! Ты попробовала снова – не получилось. Тогда я повторил. Ты не сдалась, Марта. Ты продолжила бороться, хотя из-за такой ерунды была готова все бросить.

Ты даже не представляешь, какая безграничная сила скрывается в тебе. Просто иногда нужен кто-то, кто тебя остановит или поддержит, чтобы сила не свернула на путь разрушения.

До свидания,

Твой Август.

Целую неделю Марта боялась того, что ей снова приснится дом, в котором она встретит Августа. Ей не хотелось возвращаться туда сразу по нескольким причинам. Первая и, пожалуй, главная из них состояла в том, что этот незнакомец, кем бы он ни был, вторгся в ее личное пространство и говорил вещи, которая она не хотела слушать. Марта всячески отгоняла назойливые мысли, которые он нагло вложил в ее голову. Она хотела убежать, спрятаться, закрыться лишь бы не думать. Но разве проблему можно решить бегством? Нет, и в глубине души девушка это знала.

Второй причиной был стыд за то, что она выгнала Августа, хотя в действительности он не сделал ничего такого уж плохого. Марта представляла себе, как стоит в гостиной, а Август опять копается в камине. И здесь наступал ступор. Что она должна сказать ему? Как извиниться? А если он не захочет прощать ее?

И здесь наступал черед для третьей причины, которая состояла в столкновении первых двух. С одной стороны, ей было стыдно, а с другой она не понимала за что, ведь это он нагло влез к ней со своими нравоучениями. Ей хотел помириться, но при этом и видеть она его больше не хотела.

Марта не знала, что за хаос происходит у нее в голове. Ее тянуло то в одну, то в другую сторону, а она вместо того, чтобы разобраться с вопросами, отмахивалась от них, как от назойливой мухи, не собиравшейся просто так сдаваться.

Спасали школьные занятия и тайная игра на скрипке. К счастью, ей удалось побывать на занятиях Кристины Федоровны. Они выбирали произведение, с которым Марта могла бы выступить на концерте и даже остановились на одном не самом сложном варианте, но он не нравился юной девушке, поскольку она не чувствовала в композиции никакой жизни. Кристина Федоровна пыталась ее уговорить и объяснить, почему следует играть именно это произведение, но при этом понимала, что упрямство юной ученицы окажется сильнее.

В школе дела шли, как обычно. Все, как всегда. Ни лучше, ни хуже, ни хорошо, ни плохо. С Мартой никто не общался кроме Снежаны, да и та на этой неделе частенько заговаривалась с одноклассницами, то и дело оставляя подругу одну. Марту это злило. Она не давала имен своим чувствам, но то была самая настоящая ревность. Несмотря на то, что Снежана звала ее с собой, Марта не могла пересилить себя. Она не хотела, не видела в этом смысла и оставалась сидеть вдали, злобно поглядывая на смеющихся девочек. А на самом деле за всеми этими надуманными причинами скрывались мысли о том, что о ней подумают. Вдруг засмеют за одежду и прическу, или она что-то не то скажет, а может и еще хуже… Но это «хуже» оставалось только вспышкой короткого воспоминания об отражении в зеркале.

Пожалуй, худшим моментом за неделю оказался вечер четверга, когда Марта вернулась домой после занятий на скрипке. Отец сидел на кухне демонстративно громко размешивая сахар в чае.

– Привет, – сказала Марта, еще с порога чувствуя настроение отца.

– Привет, – мрачно ответил он. – Ужинать будешь? Мама прилегла, но еда в холодильнике.

– Что-то случилось?

– Я просто хочу понять. Мы неделю назад буквально говорили с тобой, и на дне рождении тети Тани ты сказала, что согласна с тем, что со скрипкой надо заканчивать. Тогда какого черта ты с ней вечно куда-то таскаешься? Ты думаешь мы с мамой слепые? Мы видели, как ты проскальзываешь, считая, что ушла незаметно.

– Пап, я ведь не делаю ничего плохого.

– Как не делаешь? – отец непонимающе развел руками.

– Я не пью ни с кем во дворе, не прогуливаю школу, не краду, я только занимаюсь тем, что мне нравится.

– Но твое это вот «нравится» – это трата золотого времени. Когда надо учиться и готовиться к институту. Ты понимаешь сколько книг ты могла бы прочитать, если бы не пиликала на скрипке?

– Я читаю книги. Я люблю читать…

– Не эти! Твои фентези-фигетензи и что там еще? Детективы. Никакой пользы не приносят. Это просто развлечение. Я говорю о серьезных книгах. Через два года ты закончишь школу. И что? Куда ты пойдешь?

– Я…

– Вот скажи: я не знаю, – прервал ее отец, но был абсолютно прав в том, что она собиралась сказать. – Молчишь? Что? Может быть, еще в музыкальное пойдешь?

– А почему нет?

– Потому что это не профессия. Ты не Моцарт и не Бетховен в конце концов.

– Но ты даже не слышал…

– А мне не надо слышать. Ты не училась музыке с раннего возраста и не придумывала сонаты еще до того, как научилась ходить. Это тебя бабушка надоумила, а ты ей поверила.

– Пап, почему ты такой? Из-за дедушки? – выпалила Марта и почувствовала, как душа ушла в пятки.

– Да, почему вы все примешиваете сюда моего отца? – его голос стал значительно громче и был недалек от крика. – Твой дедушка никаким образом не связан с тем, что я хочу, чтобы моя дочь получила настоящее образование.

– Но он же был музыкантом. Ты считаешь, что у него плохое образование? – Марта не понимала, почему продолжает рыть себе могилу, но не могла остановиться.

– Запомни раз и навсегда. И чтобы я больше никогда не слышал этих вопросов. Твой дедушка был музыкантом совсем в другой стране, где это ценили, а потом он почти ничего не зарабатывал. Ты еще ребенок и тебе не понять, но я, как взрослый, тебе говорю: если бы не твоя бабушка, которая продолжала вкалывать, то они бы умерли от голода.

– Мне казалось…

– Что тебе казалось?

– Ничего, – Марта обессиленно опустила голову.

– Что тебе казалось? – отец по отдельности произнес каждое слово.

– Мне казалось, что ты просто скучаешь по нему. И поэтому тебе не нравится слушать скрипку.