— Погоди-ка, — сказала Морейн, останавливая вторую Айз Седай у двери. — Может, ты сумеешь дать ответы на некоторые вопросы.

— Я постараюсь. — Вандене неожиданно улыбнулась. — Аделис заявляет, что я зря не выбрала Коричневую. Спрашивай. — Она налила две чашки чая и подала одну Морейн, затем пододвинула стул к камину.

Парок вился над чашками, а Морейн тщательно продумывала, какие вопросы задать. Чтобы получить ответы и не открыть чрезмерно много.

— Рог Валир не упоминается в Пророчестве, но он как-то связан с Драконом?

— Нет. За исключением того факта, что Рог должен быть найден до Тармон Гай'дон и что, как считается, Дракон должен сражаться в Последней Битве, между ними нет никакой связи.

Беловолосая женщина потягивала чай и ждала.

— Что-нибудь связывает Дракона с Мысом Томан?

Вандене помешкала с ответом.

— И да, и нет. Этот вопрос — яблоко раздора между мною и Аделис. — Голос ее обрел менторский тон, и какое-то время она говорила в манере Коричневой. — В оригинале есть строфа, которая буквально переводится так: «Пятеро скачут дальше, и четверо возвращаются. Над наблюдающими провозгласит он себя, со знаменем пронесясь через небо в огне...» Ну и так далее. Вся закавыка в слове ма’врон. Я утверждаю, что оно переводится не просто «наблюдающие», которое есть а’врон. Здесь намного важнее ма’врон. Я утверждаю, что оно значит «Наблюдающие За Волнами», хотя сами они называют себя До Миер А'врон, разумеется, а не Ма’врон. Аделис говорит мне, что я занимаюсь софистикой, что это натяжка. Но я полагаю, это означает, что Возрожденный Дракон появится где-то над Мысом Томан, в Арад Домане или в Салдэйе. Пусть Аделис думает, что я глупа, но я прислушиваюсь к каждому словечку, каждой крупице новостей, приходящих в эти дни из Салдэйи. Мазрим Таим способен направлять, как я слышала, и нашим сестрам не удалось еще его обложить и загнать в угол. Если Дракон возрожден и Рог Валир найден, значит, скоро Последняя Битва. Мы можем так и не закончить нашу историю. — Она вздрогнула, затем внезапно засмеялась. — Нашла о чем беспокоиться. Наверное, я и в самом деле становлюсь более Коричневой. Страшно даже размышлять о таком. Задавай следующий вопрос.

— Не думаю, что тебе стоит волноваться о Тайме, — рассеянно заметила Морейн. Нащупалась связь с Мысом Томан, хотя и тонкая и слабая. — С ним разделаются, как и с Логайном. Что по поводу Шадар Логота?

— Шадар Логот! — фыркнула Вандене. — Если вкратце, то город был уничтожен своею собственной ненавистью, были уничтожены все живые существа, до единого, исключая Мордета, советника, который все и затеял, начав применять тактику Друзей Темного против самих Приспешников Тьмы, и теперь он пойман в ловушку, дожидаясь возможности украсть какую-либо душу. Входить туда небезопасно, и небезопасно прикасаться в городе ко всему. Но любой послушнице, приблизившейся к ступени Принятой, известно столько же. Если подробно, то тебе нужно остаться здесь на месяц и выслушать лекцию Аделис — она об этом знает все доподлинно, но даже я могу сказать тебе, что Драконом там и не пахнет. Этот город был мертв еще за сто лет до того, как из пепла Троллоковых Войн восстал Юриэн Каменный Лук, а из всех Лжедраконов по времени он ближе всех к нему.

Морейн подняла руку:

— Я не говорю точно, и пока я не говорю о Драконе, Возрожденном или ложном. Не могла бы ты указать причину, по которой Исчезающий взял бы нечто, пришедшее из Шадар Логота?

— Нет, если он знает, что это за вещь. Ненависть, убившая Шадар Логот, была ненавистью, которую предполагали использовать против Темного; исчадия Тени она уничтожает с тем же успехом, как и тех, кто шагает в Свете. Они справедливо боятся Шадар Логота, и не меньше, чем мы.

— А что ты можешь рассказать мне об Отрекшихся?

— Что-то ты перескакиваешь с одной темы на другую? Рассказать я могу не многим более того, что ты узнала послушницей. Сверх того никому больше не известно о Безымянных. Ты хочешь, чтоб мы болтали о том о сем, что выучили будучи обе девчонками?

Морейн молчала. Ей не хотелось говорить слишком многое, но у Вандене и Аделис под рукой сведений обо всем неизмеримо больше, чем где-либо, не считая Белой Башни, а там ее ожидало сложностей куда больше, чем ей того хотелось иметь сейчас. Она позволила имени скользнуть с губ, словно радуясь избавлению от него.

— Ланфир.

— На сей раз, — вздохнула собеседница, — я не знаю ни чуточки больше, чем знала послушницей. Дочь Ночи остается во многом загадкой, как будто и вправду закутана в плащ мрака. — Она помолчала, глядя в чашку, а когда подняла взор, острые глаза впились в лицо Морейн. — Ланфир связана с Драконом, с Льюсом Тэрином Теламоном. Морейн, у тебя есть какой-то намек, где будет Возрожден Дракон? Или был Возрожден? Он уже идет?

— Если бы был, — спокойно ответила Морейн, — разве сидела бы я здесь, вместо того чтобы находиться в Белой Башне? Амерлин знает столько же, сколько и я, в этом готова поклясться. Ты получила от нее вызов?

— Нет, но полагаю, что получу. Когда придет время и мы должны будем встретиться с Возрожденным Драконом, Амерлин понадобится каждая сестра, каждая Принятая, каждая послушница, способная самостоятельно зажечь свечу. — Голос Вандене стал глуше, задумчивей. — При той мощи, которой он будет обладать, мы обязаны сокрушить его до того, как у него появится шанс использовать ее против нас, до того, как он сойдет с ума и успеет разрушить мир. Но сначала мы должны позволить ему встретиться с Темным. — Она нерадостно рассмеялась, видя лицо Морейн. — Я — не Красная. Я достаточно изучала Пророчества, чтобы понимать: до того мы не осмелимся его укротить. Если мы вообще сумеем укротить его. Я не хуже тебя знаю, как и любая сестра, которая имеет желание понять, что печати, удерживающие Темного в Шайол Гуле, слабеют. Иллианцы сзывают Великую Охоту за Рогом. Лжедраконы кишмя кишат. И двое из них, Логайн и теперь тот, в Салдэйе, способны направлять. Когда было в последний раз, чтобы Красные меньше чем за год обнаруживали двух мужчин, способных направлять? Когда в последний раз они находили одного в пять лет? Не на моей памяти, а я порядком старше тебя. Знамения повсюду. Тармон Гай'дон близится. Темный вырвется на свободу. И Дракон будет Возрожден. — Чашка задребезжала, когда Вандене поставила ее на поднос. — Вероятно, потому-то я и опасаюсь, что ты увидела какие-то признаки этого.

— Он придет, — ровным голосом сказала Морейн, — и мы сделаем то, что должно быть сделано.

— Если б я думала, что из этого будет какой-то толк, то оторвала бы от книг нос Аделис и отправилась в Белую Башню. Но мне здесь хорошо, и я рада, что я здесь, а не там. Вдруг у нас будет время закончить нашу историю.

— Надеюсь, сестра, что будет.

Вандене встала:

— Ладно, у меня еще есть дела перед сном. Если вопросов больше нет, то я оставлю тебя, продолжай свои поиски. — Но помедлила, и тут обнаружилось, что, сколько бы она ни провела времени с книгами, она по-прежнему оставалась сестрой из Зеленой Айя. — Ты что-то должна решить с Ланом, Морейн. В душе этот мужчина клокочет похлеще Драконовой Горы. Рано или поздно, но его прорвет. Я достаточно знаю мужчин и понимаю, когда мужчина взволнован из-за женщины. Вы долго были вместе. Может, он наконец-то увидел в тебе не только Айз Седай, но и женщину.

— Лан видит во мне ту, кто я есть, Вандене. Айз Седай. И по-прежнему, как я надеюсь, друга.

— Ох уж эти Голубые. Всегда готовы спасать мир, а теряют сами себя.

Беловолосая Айз Седай ушла, и чуть погода Морейн взяла плащ и, бормоча, вышла в сад. Что-то из сказанного Вандене зацепило ее мысли, но ей не удавалось вспомнить, какие именно слова стали тому причиной. Ответ, или намек на ответ, на вопрос, который она не задала, — но все равно вопрос упрямо не давался, не облекался в осмысленные слова.

Сад, как и дом, был небольшим, но аккуратным даже в лунном свечении, смешанном с желтыми пятнами из окошек домика, между ухоженными клумбами с цветами бежали песчаные дорожки. От мягкой прохлады ночи Морейн накинула на плечи плащ. Каков же был ответ и каков же был вопрос?