Однако вид у коптильни была куда менее заманчивый. Облака белого дыма поднимались от влажных дров, скрывая туши, лежавшие на тлеющих углях, – и со стороны могло показаться, что сквозь дымку проглядывают искаженные очертания человеческих тел. Перед моими глазами сразу встали погребальные костры Ямайки, на которых сжигали трупы рабов, не вынесших изнурительного плавания от берегов Африки. Я сглотнула комок в горле, отгоняя воспоминания о чудовищной вони.

Розамунда стояла в яме, подоткнув повыше юбку и закатав рукава, и поливала красноватым соусом ребра огромной свиной туши. Рядом с могучими ногами стряпухи лежало еще пять таких же туш, накрытых рогожей. Пахучий дым клубился вокруг них и уходил в небо.

– Да это же настоящая отрава! – горячо доказывал Ронни Синклер. – Она все испортит… Такое даже свиньям не скормишь!

– Ронни, это и есть свиньи, – терпеливо ответил Джейми. Заметив меня, он выразительно закатил глаза, а потом посмотрел в яму. Жир с шипением капал на пекановые угли. – Лично я думаю, что поросенка готовкой не испортишь, даже если расстараться.

– Верно-верно, – вставила я, улыбаясь. – Бекон, жареные отбивные, запеченное филе, ветчина, зельц, сосиски, ливер, кровяные колбаски… Говорят, свинью пускают в ход целиком.

– Да, но она мясо жарит! – упрямо возразил Ронни. – Всем известно, что свинину на углях надо сбрызгивать уксусом! Вы же не кидаете в колбасу гальку? А в бекон – мусор из курятника? Тьфу! – Он кивнул в сторону белой глиняной миски, давая понять, что ее содержимое относится к таким же несъедобным добавкам.

Ветер переменился, и от мяса потянуло аппетитным дымком. Я принюхалась: кажется, Розамунда добавила в свой соус помидоры, лук, красный перец и щедрую порцию сахара, так что на свиной туше появлялась толстая коричневатая корочка, а в воздухе витал сладкий аромат карамели.

– Полагаю, мясо получится весьма сочное, – сказала я, чувствуя, как под кружевным корсажем начинает урчать живот.

– И свинки у вас знатные, – льстиво добавил Джейми, встретившись с Розамундой взглядом. Она перепачкалась сажей до самых колен, по лицу с тяжелой квадратной челюстью стекали капли дождя и пота. – Дикие кабанчики, мэм? Или вы их сами выращивали?

– Дикие, – ответила она с гордостью. Выпрямилась и откинула со лба прядь мокрых седых волос. – Наедали жирок на каштанах. Мясо у них душистое.

Ронни Синклер фыркнул, выражая глубочайшее презрение.

– Да уж, душистое. Если вымажешь соусом, авось никто запаха и не заметит. От этой пакости кажется, что мясо вообще сырое!

Розамунда емко и красочно высказалась о мужском достоинстве горцев, чью трепетную натуру пугает вид крови, и Синклер принял ее слова на свой счет. Джейми ловко вклинился между ними, отодвигая топор подальше.

– Я уверен, мясо очень хорошо прожарилось, – примирительно сказал он. – Госпожа Линдси трудится здесь с самого рассвета.

– Нет, мистер Фрейзер, гораздо дольше, – с мрачным удовольствием ответила женщина. – Если хотите приготовить все как положено, то начинать надо заранее. Я здесь со вчерашнего дня, всю ночь за мясом присматривала.

Она жадно принюхалась к дыму и блаженно улыбнулась.

– Ох, пахнет-то как! Не понять вам, треклятым шотландцам, какая это вкуснятина! – Розамунда бережно накрыла тушу рогожей. – Промариновались до мозга костей, всю свою еду уксусом поливаете. Мой Кенни даже в овсянку готов его добавлять. Если бы не я, он бы и кукурузные лепешки в уксус обмакивал.

Джейми повысил голос, заглушая горячие возражения Ронни.

– Значит, Кенни добыл этих свиней на охоте, госпожа? У кабанов опасный нрав, ловить такого зверя – дело нелегкое. Они как те дикие вепри, что водятся в Шотландии.

– Ха. – Розамунда бросила исполненный добродушного презрения взгляд в сторону прибрежного склона, где находился ее муж. Кенни был в два раза тоньше миссис Линдси и, вероятно, предпочитал заниматься более приятными делами, не требующими столь рьяных усилий. – Нет, мистер Фрейзер, я сама их убила. Вот этим вот топором! – добавила она, указав на свое грозное орудие, потом зловеще прищурилась и взглянула на Ронни. – Проломила черепушку одним махом.

Ронни не отличался особой чуткостью, и потому намек Розамунды остался незамеченным.

– Макдью, она добавляет туда помидоры, – прошипел он, притягивая Джейми за рукав, и указал на красную жижу в миске. – Дьяволовы яблоки! Она нас всех отравит!

– Это вряд ли, Ронни. – Джейми крепко взял его под руку и улыбнулся Розамунде. – Вы ведь готовите мясо на продажу, миссис Линдси? Зачем же вам убивать своих покупателей?

– На продажу, и еще никто не жаловался, мистер Фрейзер, – подтвердила Розамунда, откидывая кусок рогожи со следующей туши. Она зачерпнула соус деревянной ложкой и щедро полила филейную часть. – Едят и нахваливают. Но я родом из Бостона, мы свинину всегда так готовим.

«Как и все нормальные люди» – читалось в ее голосе.

– Я встречал одного бостонца, когда ездил в Шарлотсвилл, – сказал Ронни, неодобрительно нахмурив лисьи брови. Попробовал выдернуть руку из хватки Джейми, но безрезультатно. – Он рассказывал, что у них дома на завтрак едят бобы, а на ужин – устриц. Каждый день с малых лет набивал себе брюхо такой гадостью. Странно, что его не разорвало в клочья, как свиной пузырь!

– Съешь бобов и пукни звонко, сразу станет легче жить, – радостно пропела я, воспользовавшись секундной заминкой в разговоре. – Боб полезен для печенки, жуй бобы и не тужи!

Ронни и миссис Линдси разинули рты от удивления. Джейми бурно расхохотался, и спустя мгновение Розамунда тоже разразилась громким смехом. Затем к общему веселью присоединился и Ронни.

– Мне довелось пожить в Бостоне, – мягко добавила я, когда хохот немного утих. – Поверьте, миссис Линдси, пахнет ваша стряпня замечательно.

Розамунда с достоинством кивнула в ответ.

– Так и есть, мэм.

Она склонилась ко мне и продолжила приглушенным – по сравнению с обычными громоподобными интонациями – голосом:

– Все дело в моем личном рецепте. – Розамунда похлопала ладонью по глиняной миске. – Отлично подчеркивает вкус.

Синклер открыл было рот, однако Джейми крепко стиснул его руку, и вместо пылкой речи с губ Ронни сорвалось только тихое оханье. Розамунда не обратила на него никакого внимания, погрузившись в любезную беседу с моим мужем, и в конце даже согласилась приберечь одну тушу для нашего свадебного застолья.

Я взглянула на Джейми. В эту минуту отец Кеннет, скорее всего, находился либо по дороге обратно в Балтимор, либо на пути в Эдентонскую тюрьму, и меня начинали терзать смутные сомнения насчет свадьбы.

С другой стороны, я твердо знала: Джейми нельзя недооценивать. Отвесив миссис Линдси прощальный комплимент, он потащил Ронни прочь от коптильной ямы и остановился, только чтобы вручить мне топор.

– Присмотри-ка за этой штукой, саксоночка, – сказал он, потом быстро поцеловал меня и ухмыльнулся. – Откуда у тебя такие глубокие познания о бобах?

– От Брианны. Ей было лет шесть, когда она услышала эту песенку в школе, – ответила я с улыбкой.

– Пусть споет своему мужу, – посоветовал Джейми. Ухмылка стала еще шире. – Чтобы записал себе в книжечку.

Он отвернулся, дружески положив руку на плечи Ронни Синклеру, который то и дело порывался снова отправиться к яме.

– Пойдем, Ронни. Надо перемолвиться парой словечек с лейтенантом. Думается, он захочет купить ветчины у миссис Линдси. – Джейми посмотрел на меня и моргнул по-совиному: в его исполнении это означало подмигивание. Потом он снова обратился к Ронни: – Лейтенант будет рад, если ты расскажешь ему об отце. Ведь вы с Гэвином Хэйзом были друзьями?

– Да, – сказал Ронни, посветлев лицом. – Да, Гэвин был хорошим человеком. Жаль его. – Он покачал головой, вспомнив, как умер Гэвин несколько лет назад. Потом посмотрел на Джейми. – Парень знает, что с ним случилось?

Деликатный вопрос. Гэвина повесили в Чарльстоне за воровство – позорная смерть, как ни крути.