– Спасибо! – Лавр встал. – С вашего позволения я зайду к начальнику розыска?
– Ваше право, не смею препятствовать. Только, пожалуйста, не забудьте заглянуть в 12-й кабинет, – капитан встал и протянул руку, давая понять, что разговор окончен.
***
– Лавр! Загляни в паспорт! Тебе 58 лет, у тебя три ранения! – Федотов11 протянул ему стакан чая.
– Пять, – со вздохом поправил его Лавр, – два ещё с империалистической.
– Тем более! Ты знаешь, как мы за тебя боролись? Шулишов12 согласовал моё ходатайство не читая!
– Надо было медицину подработать, – огорчённо сказал Ермаков. – А как же мне в 37-м подписали с этими ранениями?
Федотов пристально взглянул на него:
– А ты не знаешь?
– Нет, – недоуменно ответил Лавр. – Думал, что всё по закону.
– По закону, – хмыкнул Никифор Максимович. – Тебе просто повезло! Твои документы попали на стол к Агранову, который, оказывается, помнит тебя ещё с 1920 года, когда ты отличился вовремя Улагаевского десанта. Заключения врачей он даже не стал читать, а сказал: «Этот человек должен работать, пока чувствует в себе силы».
Он помолчал, размешивая сахар, и, слегка понизив голос, добавил:
– Я вообще удивляюсь, как ты чистку пережил.
Лавр обескураженно молчал, в череде событий он уже подзабыл те далёкие годы и, поставив стакан, тихо, с плохо скрываемой тоской, спросил:
– Так теперь что, в 12-й кабинет?
– Да, – твёрдо сказал Никифор Максимович. – И имей в виду, на пенсии жизнь не кончается. Месяц-другой отдохни, к сыну с супругой съезди, а потом ко мне. Есть насчёт тебя мысли. Если рассчитываешь, что будешь спокойно рыбу ловить, то ошибаешься.
***
Не успел он войти в свой кабинет, как в дверь ворвались Виктор Семёнович и начальник отделения милиции.
– Это правда? – не здороваясь, спросил начальник. – Мне на совещании сказали.
– Правда, – спокойно ответил Лавр. – Сейчас начну хвосты подбирать и дела к сдаче готовить.
Начальник смачно выругался:
– Чем они там думают в кадрах! Дали бы год нормально закрыть, а потом выгоняли бы!
– Ну, во-первых, не выгнали, а попросили уйти на заслуженный отдых, – усмехнулся он. – А во-вторых, за закрытие года не рви сердце. У нас крепкие позиции и хорошие перспективы по раскрытиям, даже приостановленных материалов нет. Ты лучше скажи, Владимир Иванович, кого на моё место рассматривать будешь?
Тот сокрушенно развёл руками:
– Да я как-то и не думал об этом. И вздохнул: – Так неожиданно всё…
– Витя у нас состоит в кадровом резерве, – Лавр кивнул на Виктора. – Постарайся добиться, чтобы его назначили. Он прекрасно знает подучётный элемент, владеет обстановкой, и хлопцы его слушаются. Самое главное, как можно быстрее согласуй его кандидатуру и не затягивай с документами на назначение, а то пришлют какого-нибудь выдвиженца, и тогда точно работу завалишь.
Начальник согласно покивал:
– Прав ты, Палыч! Как всегда, прав, – и обнял его за плечи: – Пошли ко мне!
Лавр опечатал дверь, и они направились по коридору. На пороге своего кабинета Владимир Иванович оглянулся и поманил рукой Виктора Семёновича, который стоял в отдалении, не зная, идти ему с ними или вернуться к себе в кабинет:
– Что стоишь как чужой! Заходи, все-таки будущий зам.
Заперев дверь, Владимир Иванович быстро разложил нехитрую закуску, достал бутылку водки и, наполнив стопки, произнес:
– Скажу честно, это для меня неприятная новость. Если бы не твой опыт и оперативная хватка, меня давно уже сняли бы. Ты был у нас «серым кардиналом», и я благодарен судьбе, что довелось с тобой поработать. Но я спокоен, потому что знаю: завтра ты придёшь на службу и всегда будешь рядом. Те парни, которых ты воспитал, не дадут тебе покоя, они будут постоянно обращаться к тебе за советом, – он хитро прищурился: – Ведь ты, несмотря на свой опыт, по сей день советуешься с Пришельцевым13 и сейчас не сразу пойдешь домой, а заглянешь к нему?
Лавр потрясённо молчал, потому что действительно собирался по дороге зайти к Александру Петровичу. Он выпил и, обняв за плечи обоих товарищей, со всей теплотой, на которую был способен, произнёс: «Спасибо, друзья!»
Они допили водку, начальник остался в кабинете, а Виктор вышел проводить Ермакова на улицу. Когда они закурили, он спросил:
– Палыч, вы планерку завтра проведете?
– Конечно, и развод нарядов на службу проведу, и начальника службы участковых отдеру напоследок за подворные обходы.
Виктор облегчённо вздохнул:
– Палыч, независимо от того, назначат меня или нет, можно я буду к вам иногда заглядывать?
Лавр улыбнулся и положил ему руку на плечо:
– Витя, ты можешь заходить ко мне и звонить в любое время суток, – и с улыбкой добавил: – Розыскники бывшими не бывают.
Они попрощались, Лавр, подняв воротник куртки, быстрым шагом направился по хорошо знакомому маршруту к старому другу и учителю.
***
Пришельцев воспринял новость на удивление спокойно, поздравил его и, достав из серванта бутылку необычной формы, пояснил:
– Это настойка боярышника, чертовски пользительна для сердечной мышцы! – и, рассмеявшись, добавил: – Вам как начинающему пенсионеру это необходимо знать.
Когда они выпили, Александр Петрович ободряюще взглянул на него:
– Я прекрасно понимаю ваше состояние. У офицера, вырванного из привычной среды, вначале всегда присутствует чувство незащищенности, но, поверьте, это скоро пройдёт. Вокруг вас огромный, большой и очень интересный мир, в котором живут тысячи людей. Вместо засад и оперативных совещаний они проводят время в кругу семьи, встречаются с девушками, а не с агентами, и проверяют не поднадзорных, а домашние задания у детей.
– В моём случае – у внуков, – усмехнулся Лавр.
– Тем более! – воскликнул Пришельцев. – И вы ведь, в конце концов, не рвете отношений с коллегами. Например, я не чувствую себя оторванным от работы. Я читаю лекции на курсах сержантов милиции14, где руководит ваш однофамилец, встречаюсь с молодыми сотрудниками. Если мне не изменяет память, по вашей просьбе в прошлом месяце я проводил занятия по видам оперативно-розыскной деятельности. Поверьте, вас не оставят в покое, и вы всегда будете в гуще событий.
Александр Петрович вновь наполнил рюмки:
– Хочу выпить за новый этап вашей жизни! – он хитро прищурился. – Кстати, вас сегодня ждёт ещё одно приятное событие. Вы даже представить себе не можете, как будет счастлива ваша супруга!
Попрощавшись, Лавр вышел на улицу и направился домой. Увлечённый мыслями о предстоящем юбилее Александра Сидоровича, он не заметил, что из подворотни за ним внимательно наблюдают две пары хищно прищуренных глаз.
***
– Сука лягавая, – зло сплюнул сутулый мужчина с косой, падающей на глаза чёлкой, глядя вслед Ермакову. – Когда он сдохнет наконец!
– Кто это? – спросил молодой парень в чёрной рабочей куртке. На голове у него красовалась кепка-восьмиклинка, брюки были заправлены в сапоги. Он зябко поёжился и, по-собачьи встряхнувшись, смахнул с лица капли дождя.
– Начальник районного УГРО Ермаков, – мужчина грязно выругался, тускло блеснув в темноте золотой фиксой. – Волчина позорная! Мне лапти сплёл ещё лет десять назад. Свезло, что его куда-то отправили и я смог от жмура откреститься, а следователь сопляк попался. Он один больше нашей крови выхлебал, чем все городские сыскари. Ещё при царе в сыске служил! За его уменье коммунисты к себе на службу взяли. Я с ним впервые ещё в 20-х годах стакнулся. Маманька моя тогда с одним деловым сошлась, с Лёхой Матросом. Первостатейный громила-мокродел был. Очень я его уважал, да и он ко мне хорошо относился, понятия правильные вбил в голову мою малолетнюю.
Оглядевшись, они вышли из подворотни и, закурив, направились в сторону Сенного рынка.
– Задумал Матрос дельце одно сварганить: инкассаторов подломить, а меня в помощники определил. Я дней пять около почты жалом шевелил, всё вызнал и весь расклад как на блюдечке ему преподнёс, но мусора об этом прознали и засаду сделали. Леха инкассатора оглушил, мешок вырвал и дёру, так этот гад его догнал и маслину в затылок засадил, – он с досадой покачал головой. – Такого парня убил на моих глазах! Я на кладбище в кустах его ждал, чуток совсем он не добежал! Матрос дерзкий был! При царском режиме служил в Екатеринодаре полицейский один, ещё тот кровопивец, навроде этого Ермакова, так он средь бела дня подошёл к нему и застрелил.
