Мама открыла было рот, но тут же закрыла его обратно. Наверное, увидела в моем лице юную себя, и поняла, что приказывать и орать бесполезно. Пока сама головой не побьюсь пару раз – до меня не дойдёт.

– Не ходи пока что на кладбище. Небезопасно там. – примиряюще попросил меня отец. Я нечленораздельно что-то промычала, делая вид, что исключительно увлечена пережевыванием курицы.

Остаток вечера прошёл достаточно мирно. Маменька даже извинилась за свои непродуманные, оттого жестокие слова. Наверняка отец повлиял. Только его Мелати хоть изредка слушала, хоть и не всегда следовала его советам.

«Хорошо, что я ничего не успела пообещать», подумала я, вылезая проверенным путём из окна.

К ночи резко похолодало, так что толстая шерстяная кофта пришлась весьма кстати. Тренировочный костюм, мягко облегавший все мои выпуклости и впадины, странновато смотрелся в сочетании с крупной вязкой из толстой темно-розовой нити, но в темноте все кошки серы.

Даже которые рептилии.

До кладбища я добралась перебежками, замирая в тени кустов и сливаясь с заборами.

На улице никого.

В добропорядочном пригороде пригорода в такую поздноту все видят минимум третий сон.

Высокие металлические ворота тихо поскрипывали створками. Ветра не было, я насторожилась.

Кто-то недавно зашёл на территорию кладбища.

Замок отсутствовал, хотя по инструкции на ночь ворота должны запирать.

Я приоткрыла предательски скрипнувшую створку и проскользнула в образовавшуюся щель. Артефактные очки чуть слышно зажужжали, обеспечивая мне неплохое ночное зрение. Не ипостась, конечно, но на данном этапе сойдёт.

Перед отъездом из Лоусона, уже зная свой диагноз, я пробежалась по техническим лавкам и набрала всякого, что могло бы мне пригодиться. Потратила большую часть своего пенсионного бонуса, но дело того стоило. Сейчас я вполне уверенно, не спотыкаясь, кралась мимо надгробий, выискивая признаки тепловых пятен.

Никого.

Странно.

Может, замок сняли заранее? У воров сообщник среди кладбищенских смотрителей?

Обойдя все кладбище, я застыла около тех покосившихся надгробий, что увенчивали надкопанные могилы. Думаю, преступники сюда вернутся, раз недоделали начатое. Подожду где-нибудь в укрытие.

Совершенно логично, что при мысли об укрытии первым делом мне в голову пришла наша родная семейная усыпальница.

Дверь отозвалась на прикосновение, магический замок щелкнул, пропуская меня внутрь. Усыпальница наша сравнительно новая, лет пятьдесят как отстроенная заново, и напичкана новейшими артефактами, как на входе, так и внутри. Поэтому, переступив порог, я сразу пригнулась и проползла вперед. На уровне моей головы, или груди нормального человека, проходила связка двух артефактов, при пересечении которой зажигались разом четыре лампады по углам. Сейчас мне лишний свет без надобности, он потом полчаса минимум горит, спугнет всех преступников.

Дверь я прикрыла аккуратно и не до конца, чтобы не искать ручку в темноте, когда надо будет выбираться.

Нижняя часть витража сделана из обычного стекла, и почти не искажает видимость. Я приникла к одному из окон, которое открывало лучший вид на кладбище.

Какое-то время ничего не происходило. Я поплотнее завернулась в кофту и чуть не задремала, уткнувшись лбом в раму. Заметив краем глаза шевеление у надгробий, я стряхнула подкрадывающуюся дрему. Три силуэта на фоне округлой, серебристой Ританы двигались медленно и осторожно, поминутно оглядываясь по сторонам.

– Никого. Можно начинать. – донёсся до фамильного склепа в в ночной тишине хрипловатый голос одного из воров. Лопаты глухо чавкнули, вгрызаясь в рыхлую землю.

Холодные руки сомкнулись на моей талии, притискивая к не менее ледяному телу. Не завизжала я чудом, не иначе. Отсутствие запаха раздражало, но по температуре держащих меня ладоней я поняла, что нападающий – вампир.

Умертвие уже попыталось бы мною пообедать. А этот ничего, только стискивает талию наглыми ручищами, которые вот-вот норовят поползти выше, на куда более интересные территории, да сопит на ухо. И, похоже, тоже пялится в окно вместе со мной.

Я замерла, раздумывая, что делать. Судя по звукам снаружи, кладоискатели докопались уже до гроба и теперь вскрывали крышку.

Это сообщник или кто-то посторонний?

Если сообщник, почему он в нашем склепе? По идее, на стреме удобнее стоять у ограды кладбища. Если же посторонний, что он вообще забыл здесь среди ночи? Любопытствующий вроде меня?

Кроме того, мне вроде бы не угрожают. Даже рот не зажал. И сидел все это время тихо, хотя мог меня выдать, или прикончить, уже раз десять.

Ну, пока не мешает, пусть сидит.

Вампир втягивал воздух у моей шеи, холодя кожу прохладным выдохом и шевеля выбившиеся из хвоста волоски. Холодные пальцы тихонько, будто рефлекторно, поглаживали живот и рёбра. Было щекотно и почему-то волнительно. Вроде бы кладбище не самое подходящее место для романтических мыслей, да и ассоциации сочетание вампир-шея навевало скорее питательные, чем эротические, но между ногами все равно свело желанием.

Моя звериная часть уходила с трудом, тело не желало расставаться с привычными реакциями. Хоть и холоднокровный, все же я оборотень.

Была.

Сердце полоснуло привычной болью, приглушившей неуместное вожделение. Отрезвев, я от души пихнула наглого вампира локтем под дых, чего он практически не заметил, но лапы распускать перестал.

Эх, где мои оборотнические силы. Пусть я была не намного сильнее обычного человека до оборота, все равно, сейчас я ощущала себя вообще новорожденным головастиком.

Даже временами амебой.

Вот прямо сейчас мне очень хотелось растечься лужицей прямо там, в прохладной тишине нашего семейного склепа, откинуться назад и позволить слишком умелым рукам меня ласкать, где им вздумается.

Похоже, таблетки просрочены. Что-то меня заносит. Я потрясла головой, выбрасывая странные мысли, услышала тихий хруст и не менее тихие ругательства. Эдакий хрип на вдохе.

Кажется, я не рассчитала и врезала вампиру в лицо головой.

– Ой. – едва слышно пискнула я.

– Сиди и не шевелись. – прошипел пострадавший, кладя тяжелую руку мне на плечо.

Липкий, влажный ужас стек по позвоночнику. Там, где меня касался неизвестный вампир, все заледенело и покрылось, кажется, инеем. Тем, кто был снаружи, было еще веселее – лопаты полетели в разные стороны, и незадачливые кладбищенские воры с дикими воплями побежали в разные стороны.

За моей спиной чертыхнулись низким, приятным голосом, и мимо пронеслась размытая тень. Брякнула дверь склепа. Защелку кровопийца даже не заметил.

Вампир, во второй ипостаси, по одному быстро отлавливал гробокопателей, и упаковывал их туда, откуда они сами бы не выбрались. В только что приоткрытые гробы.

Я-то логику понимала. Загнуть пару гвоздей – и задержанным не выбраться. Но самим пленённым это было неясно. Они только сознавали, что страшный вампир заколачивает их в гробы живьём, поэтому вой стоял на все кладбище.

– Чего стоишь? Помогай! – рявкнул Двуликий, пришепетывая от изменённой челюсти. Нечеловечески длинной, бледной рукой, торчавшей из надорванного рукава на добрые полметра, он поймал очередного вора за шиворот и точным броском зашвырнул в гроб. Внутри что-то хрустнуло, то ли прежнего жильца, то ли нового.

Поморщившись и приготовившись к вони, я потянула крышку наверх. Из гроба ударили ногами с недюжинной силой, я чуть не выпустила многоугольную деревяшку.

Вампир одним слитным движением оказался рядом, нахлобучил крышку, чуть не прищемив собственные свалявшиеся лохмы, и сноровисто загнул три гвоздя подряд. Изнутри заколотили кулаками и коленями, но бесполезно.

– Ты вроде зверем пахнешь. Чего дохлая такая? – отрывисто поинтересовался вампир, возвращаясь в человеческий вид. В прорези треснувшей рубашки просвечивала гладкая светлая кожа, лицо раздалось чуть в стороны, меняя вытянутую ипостасную форму на широкую и скуластую. Глаза из чёрных стали то ли светло-серыми, то ли голубыми. При свете Ританы не разобрать.