– Ранд, – еле слышно произнесла Эгвейн с раздражением. – Даже когда его не найти, он все осложняет. У вас есть какие-нибудь идеи... они явились предложить ему верность или попытаться передать его Элайде? Иной причины я не могу придумать – с чего бы еще им проделывать марш в тысячу лиг? Да они сейчас, наверное, уже кожу от сапог варят! Вы вообще представляете, как тяжело снабжать армию в походе?

– Думаю, мы сумеем узнать, – сказала Илэйн. – Почему, я имею в виду. И в то же самое время... Эгвейн, ты подала мне замечательную идею. – Она не удержалась от улыбки. Хоть что-то хорошее за сегодняшний день. – Думаю, я смогу их использовать для того, чтобы наверняка получить Львиный Трон.

Асне, рассматривая высокие пяльцы, испустила вздох, превратившийся в зевок. Лампы то и дело мигали, и вышивать при таком свете было сущим наказанием, но птицы получались кривобокими вовсе не поэтому. Ей хотелось в кровать, а вышивание она ни в грош не ставила. Но она обязана бодрствовать, и занятие вышивкой – единственный способ избежать разговора с Чесмал. Вернее, того, что Чесмал называет разговором. Самоуверенная и заносчивая Желтая, сидевшая в другом конце комнаты, не отрывалась от своей работы; Чесмал считала, что если кто-то взял в руки иголку, то должен испытывать не меньшую увлеченность, чем она сама. С другой стороны, знала Асне, стоит только встать со стула, как Чесмал примется пичкать ее россказнями, интересными лишь ей самой. За месяцы, прошедшие после исчезновения Могидин, Асне по меньшей мере раз двадцать выслушала историю о том, как Чесмал участвовала в допросе Тамры Оспении, а уж о том, как Чесмал склонила Красных к убийству Сайрин Вайю прежде, чем Сайрин успела отдать приказ о ее аресте, – наверняка и все сто раз! Поверить Чесмал, она одной левой спасала Черную Айя! Дай только ей возможность, еще и не того наслушаешься. Подобные разговоры были не просто скучны, они были опасны. Смертельно опасны, если о них прознает Высший Совет. Поэтому Асне сдержала очередной зевок, поглядела, прищурившись, на свои труды и снова воткнула иголку в туго натянутое полотно. Возможно, если сделать иволгу покрупнее, удастся как-нибудь подровнять крылья.

Щелкнула дверная задвижка, и обе вскинули головы. Слуги знали, что их нельзя беспокоить, к тому же все давно должны были спать. Асне обняла саидар, готовя плетение, которое испепелит незваного гостя, свечение окружило и Чесмал. Если в эту дверь войдет кто-то непрошеный, он горько об этом пожалеет – пока будет умирать.

В комнату вошла Элдрит, с перчатками в руке, в темном плаще на плечах. Платье пухлой Коричневой сестры тоже было темным, без всяких вышивок и украшений. Асне терпеть не могла носить простые шерстяные платья, но им нужно держаться тише воды, ниже травы. А вот Элдрит скучная серая одежда подходит в самый раз.

При виде Асне и Чесмал Элдрит остановилась, заморгала, на круглом лице ее отразилось секундное замешательство.

– О-ой, – промолвила она. – Это я. А вы думали, кто?

Бросив перчатки на маленький столик у двери, Элдрит вдруг нахмурилась – вспомнила, что не сняла плащ, поднимаясь наверх. Она осторожно расстегнула серебряную брошь на шее и небрежно скинула плащ на стул.

Свечение саидар вокруг Чесмал погасло, она отодвинула пяльцы и встала. Из-за строгого выражения лица Чесмал казалась еще выше ростом, а она и так была немаленькой. Судя по ярким разноцветным цветкам на ее пяльцах, вышивала она весенний сад.

– Где ты была? – требовательно спросила Чесмал. Элдрит – выше них по положению, кроме того, и Могидин оставила ее за старшую, но в последнее время Чесмал вспоминала об этом все реже. – Ты должна была вернуться еще днем, а уже прошло полночи!

– Я потеряла ощущение времени, Чесмал, – рассеянно ответила Элдрит, пребывая, по-видимому, в глубокой задумчивости. – Давно я не была в Кэймлине, очень давно. Внутренний Город очарователен, и я великолепно пообедала в гостинице, которую помнила. Хотя, должна сказать, тогда там было куда меньше сестер. Но ни одна меня не узнала. – Она устремила взгляд на брошь, словно гадая, откуда та взялась, потом спрятала ее в кошель на поясе.

– Ты потеряла ощущение времени, – тускло промолвила Чесмал, сплетая пальцы на поясе. Возможно, чтобы удержать руки подальше от горла Элдрит. Глаза ее гневно сверкнули. – Ощущение времени.

Элдрит заморгала, словно бы удивляясь, что обращаются к ней.

– А-а! Вы боялись, что меня опять нашел Кеннит? Уверяю вас, после Самары я достаточно надежно изолировала узы.

Иногда Асне гадала, насколько эта рассеянность Элдрит является настоящей. Нельзя прожить так долго, если совершенно не замечать окружающего мира. С другой стороны, она бывала столь рассеянна, что, пока они не добрались до Самары, маскировка уз слетала не раз и не два – достаточно для того, чтобы Страж Элдрит выследил ее. Послушные приказам Могидин, которая перед уходом велела дожидаться ее возвращения, они скрывались во время беспорядков, выжидали, пока толпы прихвостней так называемого Пророка откатятся на юг в Амадицию, и оставались в мерзком разрушенном городке даже после того, как Асне начала убеждать всех, что Могидин их бросила. При воспоминании о тех днях она скривила губы. Последней каплей, подтолкнувшей их к решению покинуть Самару, стало появление в городке Кеннита, Стража Элдрит: тот был уверен, что она – убийца, наполовину убежден, что она – Черная Айя, и полон решимости убить ее, невзирая на последствия. Неудивительно, что Элдрит не захотела испытать эти последствия на себе и не позволила никому убить своего Стража. Единственным выходом стало бегство. И именно Элдрит указала на Кэймлин, как на единственную для них надежду.

– Ты что-нибудь узнала, Элдрит? – вежливо поинтересовалась Асне. Чесмал – дура. Каким бы разодранным не казался сейчас мир, дела еще пойдут на лад. Так или иначе.

– Что? А-а. Только то, что перечный соус не так хорош, как мне помнилось. Разумеется, то было пятьдесят лет назад.

Асне подавила вздох. Возможно, в конце концов, и настало время случиться с Элдрит несчастному случаю.

Дверь открылась, и в комнату проскользнула Тимэйл, так тихо, что застала их врасплох. Тщедушная Серая сестра с лисьим личиком набросила на себя халат с вышитыми на плечах львами, но тот распахнулся спереди, открыв шелковую кремового цвета ночную сорочку, которая облегала тело прямо-таки неприлично. На ладони Тимейл висел браслет, составленный из перекрученных стеклянных колец. Кольца казались стеклянными и на ощупь были таковыми, но на них не оставил бы следа даже молот.

– Ты была в Тел’аран’риоде, – сказала Элдрит, нахмурясь и глядя на тер’ангриал. Впрочем, говорила она без нажима.

Они все побаивались Тимэйл, с того дня, когда Могидин заставила всех смотреть, как та мучила Лиандрин. Асне потеряла счет, как часто сама убивала или пытала кого-то за сто тридцать с лишним лет со времени получения шали, но ей редко доводилось видеть человека столь... исступленного, как Тимэйл. Наблюдая за Тимэйл и делая вид, что не смотрит на нее, Чесмал как будто не замечала того, что нервно облизывает губы. Асне и сама быстро прикусила язычок, надеясь, что никто не увидел. Элдрит уж точно не заметила.

– Мы же договорились не использовать их, – сказала Элдрит чуть ли не с мольбой в голосе. – Уверена, это Найнив ранила Могидин, а если она одолела в Тел’аран’риоде одну из Отрекшихся, то какие против нее шансы у нас? – Повернувшись к остальным, она попыталась сделать выговор, но голос ее прозвучал просто сварливо: – Вы двое знали об этом?

Чесмал встретила пристальный взгляд Элдрит с негодованием, а Асне приняла вид изумленной невинности. Они знали, но кто решился бы встать на пути Тимэйл? Сама Элдрит, будь она тут, осмелилась бы в лучшем случае возразить для виду, и не более того, Асне в этом не сомневалась.

Тимэйл хорошо знала, какие чувства внушает другимЧерным сестрам. Ей бы, понурив голову, выслушать выговор Элдрит, как бы жалко тот ни звучал, и извиниться за поступок, совершенный без позволения. Но она улыбнулась, правда, улыбка эта не отразилась в ее глазах – больших, темных и чересчур блестящих.