Помедлив несколько секунд, я набрал Захару. Пока отдавал приказ, Алекс не сводил с меня глаз. Его видимое спокойствие меня не обмануло: он следил за каждым моим словом. Но водить его за нос у меня намерений не было. Всё, что хотел, я уже получил. В том, что он сказал правду, я не сомневался. Мы оба знали, на что способен каждый.

– Быстро ты сдался, – я подтолкнул телефон и подвеску к нему.

Он забрал и то, и другое. Зажал пегаса в кулаке. Цепочка осталась свисать по тыльной стороне ладони, задевая широкое, лишённое изысков обручальное кольцо.

– Давай на чистоту. Твоя женщина – это твои проблемы, Амин. Я бы мог послать тебя к чёрту, но зачем мне это? У меня были сложные дни, – он поморщился, поведя плечом. – И всё, чего я хочу – чтобы Стэлла была рядом. Чтобы разгуливала по дому в своих умопомрачительно узких штанишках и разворачивала для меня конфеты. Своего дерьма я хлебнул под завязку.

В зал вошёл Захар. Девчонку он держал за плечо, выше локтя. Алекс стремительно повернулся. Секунды ему хватило, чтобы убедиться, что с его женой ничего не произошло.

– Мне есть, чем заняться, Амин, – продолжил он. – С Сабиной раз…

– Не говори ему! – выкрикнула девчонка, не успел Захар отпустить её. – Не вздумай ему рассказывать, где она! Он же этого от тебя хочет?! Алекс…

В дверях показался ещё один охранник, на сей раз из Аверинских.

– Отвези Стэллу домой, – бросил ему Алекс. – Я скоро буду.

– Я не поеду домой! – девчонка дёрнулась.

Поднявшись, Алекс подошёл к ней. Захар разжал пальцы, и она переходящим призом оказалась у мужа.

– Он…

– Замолчи, Волчонок. Тебя это не касается.

Он подвёл жену к своему человеку. Она попыталась вырваться, возразить, но он кивком показал на дверь. Сам закрыл зал и вернулся за стол.

– Разбирайся со своей женой сам, Асманов. Это ваши дела. Только сделай так, чтобы, если ей потребуется защита или помощь, она бежала к тебе, а не ко мне.

Я ничего ему не ответил.

– Дай распоряжения, – обратился я ко всё ещё ждущему у дверей Захару. – Вылетаем утром.

Сабина

Три дня назад…

Понимал ли Алекс, что я чувствую? Просыпаясь утром, я мысленно касалась дочери, гладила по волосам, а вечером целовала её перед сном. Вот и всё, что я могла. Несколько часов, проведённые с ней, намертво связали нас воедино.

– Я должна забрать её, Алекс, – повторила я с непонятно откуда взявшимся знанием. – Не сделаю этого сейчас, не сделаю никогда.

– Не очень удачная идея.

– Может быть.

– И всё же ты хочешь сделать это, – подытожил он.

Я не ответила. Смотрела на Алекса и просто знала – должна. Знала это, когда садилась в автобус, знала, когда ехала в такси, и тем более знала сейчас.

Он кивнул и показал мне на уходящую вглубь территории дорожку. Сам пошёл к воротам. Заговорил с охранником, но о чём, я не слышала. До меня доносились только отзвуки голосов. Деревья шумели листвой, вдалеке журчала вода, а может, мне только казалось. Здесь, в мирном саду, я чувствовала себя уютнее, чем в городе. Три проведённых в питомнике года не прошли бесследно. Я отвыкла от шума и скопления людей.

Алекс повернулся, посмотрел на меня. Снова что-то сказал охраннику. Я всё же двинулась по дорожке и вскоре вышла к постройке. Судя по воротам, это был гараж. Как-то само собой в руках оказались разорванные и наспех связанные бусы. Гладкие камни под пальцами успокаивали. Какая она, моя дочь? Застенчивая или бойкая? Любит ли она рисовать? Что ей нравится больше – играть дома или на свежем воздухе?

В горле стоял ком. Я знала её, как не знала никого, и ничего не знала о ней. Совсем ничего. Заметила в траве резиновый мячик. Ярко-розовый, с разноцветными кляксами.

Всё, что мне удалось узнать об Алексе – его имя, да и то случайно. Услышала обрывок разговора Амина с Захаром. Есть ли у него дети? И та девушка из питомника… Берта. Она была беременна от него. Кто она ему?

– Через десять минут выезжаете, – услышала я и обернулась, едва не выронив от неожиданности мяч.

Алекс появился из ниоткуда. Вышел с совершенно другой стороны.

Посмотрел на мячик, на меня и, ничего не сказав, взял его.

– Надя его сегодня искала.

– Надя? – переспросила я на автомате.

– Надия. – Прямой, решительный взгляд. Серебро радужки вокруг чёрных, как пропасть, зрачков. – Моя дочь.

Пальцы стали холодными. Два слова, окончательно вывернувших душу. Голос пропал. Осознание скорой встречи обрушилось лавиной, сделав меня как никогда слабой и в то же время сильной.

– Ты видел её? – спросила я, хотя слова давались с трудом. Язык словно прилип к нёбу. – Ты видел мою Жасмин?

– Нет.

Я замялась. Хотелось куда-то деть руки. После этого «нет» всё, что я могла – ждать. О чём ещё было спрашивать, когда каждой частичкой, каждой клеточкой я хотела только одного – почувствовать Жасмин. Реальную, тёплую, мою.

– Твою дочь я не видел, – только я отвернулась, сказал Алекс. – Но несколько дней назад мне прислали её свежие фотографии и отчёт.

Я впилась в него жадным взглядом. Губы приоткрылись, но слов не было. Будто я стала немой.

– Я не буду тебе ничего говорить, Сабина. Скоро ты сама её увидишь. С ней всё в порядке. О ней хорошо заботились, за это можешь не переживать.

Из гаража выехал автомобиль. Серый, с отливом, будто бы его облили серебром, седан. Остановился возле нас.

– Твоя карета, – Алекс открыл заднюю дверцу.

Я обратила внимание на идущую к нам женщину. Алекс тоже посмотрел на неё.

– Вы просили… – она подала ему пакет. Взяв, он показал мне на сиденье и, когда я оказалась в салоне, отдал.

– И твой завтрак. Или обед, смотри сама.

Захлопнул машину и подал жест водителю. Стоял, глядя нам вслед. Я видела его в зеркале. И… Я обернулась и сквозь заднее стекло попыталась рассмотреть подошедшую к нему девушку. Миниатюрная брюнетка в леггинсах и бледно-розовой тунике. Не может быть! Или…

– Кто это? – порывисто спросила я у водителя. – Это Берта?

Он бросил взгляд в зеркало. Через него же – на меня.

– Это Стэлла. Жена хозяина. Про какую Берту вы говорите? Или вы про ту, которая принесла еду?

– Н-нет… – губы дрогнули.

Алекс и брюнетка скрылись из виду.

– Тогда не знаю. Никаких Берт тут нет.

– Я… Неважно.

Стэлла. Жена хозяина.

Пакет в руках был тёплым, и я вдруг поняла, что жутко голодна. До такой степени, что вот-вот закружится голова. Машина притормозила у разошедшихся ворот и, выехав, покатилась по дороге.

– Долго нам ехать?

– Пару часов, если повезёт. Может, все три. Можете отдохнуть. Сзади есть покрывало, если нужно.

– Спасибо, – ответила я и, поколебавшись, взяла плед.

Разувшись, я устроилась на сиденье с ногами. Дорога до дома Алекса была долгая, от сидения в автобусе ноги ныли, болела спина. Но это было ничем в сравнении с тем, что от встречи с дочерью меня отделяли каких-то три часа.

Три часа, и я смогу обнять её. Свою маленькую Жасмин. Смогу почувствовать её сердечко не на расстоянии, а возле своего. Смогу сказать ей, как сильно я её люблю.

***

После горячего какао и огромной улитки с корицей, найденных в пакете, я задремала. Поняла это, только когда, открыв глаза, увидела, что едем мы по узкой улочке. Дома были по большей части трёх или четырёхэтажные, но скоро закончились и они.

– Где мы? Сколько времени?

– Вы проспали всю дорогу, – ответил водитель с лёгкой улыбкой.

На вид ему было за тридцать. Симпатичный. В другой момент я бы тоже улыбнулась, но зажатая в кулаке нить бирюзы напомнила мне, кто я.

– Посёлок называется Лебедский. Вряд ли вам это о чём-нибудь скажет.

Да, название не говорило ни о чём. Я хотела спросить, сколько нам осталось ехать, но мы сбавили скорость и вскоре остановились возле аккуратного одноэтажного дома, скрывающегося за плотным, в отличие от многих тут, забором.