– Согласен с Гретой. Два часа спаррингов, а я все еще в очках. Разочаровывает, – хмыкнул Фогель, зачесав свои белые волосы назад.

– В лазарет! – гаркнул Алис с другого конца поля.

Он только что сломал руку очередному старшекурснику. Вот кто не жалел кадетов, так это глава. Он дрался сразу с тремя, но выбрал себе в противники самую лучшую группу стихийников. Не удивительно, что староста все-таки задел его, и теперь рубашка главы зияла дырой с кровавой каймой на левом боку. Выпускники пугали.

– Интерес-сно? – только один человек в академии говорил так тихо-свистяще.

– Магистр Хладный, – я сложила руки в приветственном жесте, стараясь удержать дрожь во всем теле. Как же я не любила рептилий, в том числе этого песчаного змея. Он всегда вызывал во мне необъяснимый страх, возможно даже иррациональный.

– Глава нынче жес-стит. Никак не может простить с-себе, что допустил подобное, – расплывчато продолжил говорить Эрих. – Как думаеш-шь, другая сторона тоже не сможет прос-стить?

Это был завуалированный вопрос или намек на то, что папочка не простит мне спасения академии. Неужели Главию уже доложили, что именно я причастна к восстановлению барьера в его прежней красе и силе? Что-то меня замутило.

– И что же вы делаете на занятиях… – Магистр Нирай явно засомневался, как обратиться к семилетней девчонке, что дышит ему в пупок. – Хм, старшая?

– Пришла учиться, – четко ответила, держась правой рукой за кристалл у себя на шее.

– Вход в эту аудиторию с совершеннолетия, Пестрая. Приказ ректора, – мне показалось, или при упоминании Аглаи лицо эльфа слегка дрогнуло под каменной маской холодности.

– Я уже дважды прошла совершеннолетие, магистр. Разве этого недостаточно? – настаивала на своем я.

Мне надоело сидеть без дела и быть вечно опекаемой "Карой" и ее главой. К тому же теперь у меня не было причин надеяться на спокойную жизнь за пределами академии. Папочка вряд ли простит мне провал операции, скорее с большим удовольствием заточит в темницу. А еще вероятнее, что продаст тому, кто запрет меня в тюрьме пожизненно – то есть навечно. Оставался только один путь к свободе – выпуск из Замка. А для этого нужно быть выдающимся магом и не вылететь с обучения на первом же курсе. У меня и так магии ноль, пусть хоть знания будут.

– Недостаточно, – отрезал декан, преграждая мне путь к партам. Лана, Мила и Харитион стояли рядом со мной, но предусмотрительно не вмешивались. Нирай не в их весовой категории, это было всем очевидно.

– Но почему? – я сложила руки на груди и непроизвольно насупилась, выпятив губы.

– Вот поэтому, – магистр указал на мое детское обиженное лицо.

– Но это нечестно! – я еще и ногой притопнула, что вообще не играло мне на руку.

– Послушай, Летиция, – на лице эльфа появилась та самая легкая улыбка, что сигнализировала о приближающемся Армагеддоне для меня. – У тебя психика на уровне семилетки, ты не способна плодотворно усваивать информацию, к тому же некоторые сцены жестокости могут плачевно повлиять на твое развитие и вылиться в травму. Проснешься через месяц взрослой, а вид крови заставит тебя упасть в обморок. Нравится перспектива?

– Но это теория магии, какие жестокие сцены здесь могут быть? – я была в замешательстве.

– Расчленение непослушных кадетов, например, – Нирай улыбнулся шире, продолжая смотреть на меня.

– Что-то у меня живот разболелся, – по спине потек пот, а челюсти свело, так сильно я их сжала.

– Идите, – великодушным кивком отпустил меня магистр.

Я уже была в коридоре, когда не удержалась и выкрикнула в закрывающиеся двери:

– Маленьких обижать нельзя! – и показала декану язык. Чувствую, мне это еще аукнется, но всегда есть отговорка о незрелой психике и невозможности отвечать за свои поступки. Так я думала, припустив подальше от аудитории.

Следующую попытку попасть на занятия я провернула с Аурелем Шаем. Все-таки зельеварение было одним из тех предметов, где я блистала.

– Прости, Летиция, но тебе нельзя посещать мои занятия, – огорошил меня преподаватель.

– Но почему? На зельеварении нет жестокости или чего-то, что "повредит мою детскую психику", – передразнила декана я. И почему тогда меня допустили к просмотру боевой подготовки у старших курсов, спрашивается? Боялись без присмотра оставить? – Нам же нужны лечебные зелья? Я могу помочь.

– Это так, однако здесь есть опасные ингредиенты. Ты можешь случайно смешать что-то не то или не в нужном порядке и подвергнешь всех опасности. К тому же я не могу ручаться за твои зелья, и они не будут допущены к использованию. Подожди еще несколько недель, – демон сильно на меня с добротой, как на свою лучшую ученицу, но мне все равно было обидно.

Если и был шанс, что я выберу именно этого принца в качестве мужа, то точно не теперь. Особенно учитывая причастность его королевства к нападению на академию. За Шаем пристально наблюдают и это оправданно.

В третий раз я выбрала бытовую магию. Пусть я и недолюбливала преподавателя, все равно решила, что на это занятие можно попробовать попасть. Я села в самом углу аудитории и спряталась в окружении товарищей, но меня все равно вычислили в первую же секунду после звона колокола.

– И кто это у нас тут? – Грин смотрел четко в мой угол. – Пустышка? Или точнее – малолетняя пустышка.

– Профессор, она не пустышка. Она спасла нашу академию от нападения, – вступился за меня дракон.

– Кто сказал? – преподаватель тут же ощерился на Огненного.

– Все об этом знают, – от Блейка я не ожидала заступничества, но было приятно.

– А кто-нибудь видел это своими глазами? – Грин зло сощурился, оглядывая аудиторию на наличие свидетелей или смельчаков. – Вот и не несите чушь. А вы, Пестрая, на выход. Только младенца мне на занятиях и не хватало. От вас и взрослой толку было ноль.

– Профессор! Вы не можете… – Лана была в ярости, но я вовремя схватила ее за руку и покачала головой. Ее слова не изменять отношения Грина ко мне, как и большинства кадетов. Я заметила, как одобрительно многие кивали на слова профессора, хихикали и шептались. Меня недолюбливали в группе, да и во всей академии, если честно. Из зависти ли, или моего происхождения – это было не важно. Факт оставался фактом – меня мало кто поддерживал.

– Успокоилась? – осторожно спросил Филя. Он сидел напротив меня за столом и наблюдал все стадии моего гнева. – Смирись, тебя не допустят к занятиям в ближайшие недели.

– Он прав, принцесса. Скушайте лучше пирожок, – Ноли заботливо поставила корзинку с пышущими жаром пирожками на стол.

– С клубникой? – невесело уточнила я.

– С ней самой. Глава лично передал ее мне, вот только есть ее уже нельзя было. Зато варенье получилось замечательное, – пыталась подбодрить меня элементаль.

– Кто-то сказал пирожки? – со второго этажа свесилась белокурая головушка с желтыми горящими глазами. – Хочу!

– Тогда хватит вить из одеял гнездо и спускайся, – крикнула Лана, присоединяясь к вечернему чаепитию.

– Я не виновата, что ребенок так сильно пинается и успокаивается только среди мягких одеял, – сонно протянула пантера, спрыгнула с последней ступеньки лестницы и направилась к нам.

– Мы тоже в этом не виноваты, однако ты у нас всех постель забрала! Спать холодно, зима на дворе, – возмутился Филя, но пустил Милу к себе под теплый бочок. Даже заботливо пледом укрыл хрупкие на вид плечи.

– Я предлагала спать всем вместе, – сказала Снежная и начала уплетать пирожки с обеих рук. Вот же обжора.

– Ты пинаешься, прям как твой малыш, – заметила демоница. – Даром что мать и дитя.

– Это не в меня. Мама говорила, я была спокойная, даже забыть можно было, что беременна.

– Значит в отца пошел хулиган, – ласково сказала Магнолия, разливая чай, но застыла с чайником над моей кружкой. Кажется, только что поняла, что именно сказала. – Прости, Мила, сглупила.