И я бы поверила блондину, если бы не проскользнувшая на лице усмешка. Что-то этот демон темнил.

– Ты на задании. Ты это знал, но все равно взял Пеструю, – миндалевидные глаза сузились, сверкнув золотом. – Зачем?

– Чтобы отдать тебе. Ты же весь день в кабинете проведешь. Заодно присмотри за ребенком, ничего сложного.

И тут я поняла, почему не помнила, как Лана уговаривала демона присмотреть за мной. Этого попросту не было. Фогель услышал фразу "не с кем оставить Лети", забрал меня с плеч Харитиона и удалился в направлении ректорского кабинета со словами: "Я присмотрю". Вот же коварный тип. И чем ему насолил Алис?

– Мстишь за то, что придется по чаще лазить и барьер проверять? – прошипел лис, придя к тем же выводам, что и я.

– Я не такой мелочный. К тому же лучше в поле работать, чем с документами. Не люблю всю эту бумажную волокиту, – блондин передернул плечами.

Что-то мне не верилось в его отговорку. Должна была быть причина, почему на второй день своей третьей жизни я оказалась под присмотром главы академии.

– Раз оставляешь Пеструю, забираешь часть моей работы. Как же я за ребенком буду смотреть, если не оторву взгляда от документов, – а Алис хитер.

– А она смышленая, уже даже ходит сама. Я верю, что ты со всем справишься, – Фогель внезапно поднял меня на ноги, повернул в сторону лиса и отпустил. Пришлось идти, с трудом ловя равновесие, пока не оказалась у ног главы. – Лови!

И мужчина поймал прямо в свои теплые и надежные руки. Вот только когда мы оба с недовольством посмотрели на демона, его на месте не оказалось. Хитрый предатель улизнул как раз в момент нашего незапланированного столкновения. Вот так я и осталась на попечении самого опасного мага в академии.

О чем вообще думали окружающие меня люди, когда передавали из рук в руки, как горячий пирожок? Да, мой психологический и интеллектуальный возраст намного выше детского, однако эмоциональный и физический все еще на уровне года. Увидела муху на стене, заинтересовалась. Муха села на нос, засмеялась. Ударилась слегка о ножку стола, ревела так, будто прошла через пожар минимум. Никакой выдержки. Это жутко злило.

В животе громко заурчало, и я поняла, что провела в кабинете ректора уже половину дня. Алис никак не отреагировал на голодные трели из детского пузика. Когда звук повторился и гораздо громче, глава просто взял новый документ и продолжил вчитываться. Кажется, на обед меня не собирались вести, как жестоко.

– Есь, – произнесла я, уставившись на занятого мужчину.

Реакции не последовало. Тогда я подползла к столу и, кряхтя от натуги, встала, помогая себе руками. Я рассчитывала, что меня заметят, но переоценила свои размеры – моя макушка все еще не доставала до края стола.

– Есь! Чу есь! – "Хочу есть" еще никогда не звучало более требовательно и более непонятно, чем в тот момент. Ожидаемо никто не обратил на меня внимания.

Вот тут я не на шутку разозлилась. Детки в год обычно два раза завтракают, обедают, полдникают и ужинают, а меня даже обедом не хотят покормить! Хорошо хоть Мила меня с утра кашей накормила, когда я пыталась отнекиваться. Если бы не ее мягкие способы уговоров, сейчас я бы уже дожевывала от голода ковер.

На чистой злости и раздражения от ноющего живота я обошла стол, цепляясь пухлыми пальчиками за выступы, и оказалась лицом к бедрам лиса. Можно было попробовать похлопать его по ним, или залезть на колени к сидящему, но я к тому моменту была уже в состоянии аффекта. Сильный голод и яркие детские эмоции привели меня к весьма интересному способу коммуникации. Я положила ладошки на бедро Алиса и изо всех детских сил укусила его прямо через штаны. Главе очень повезло, что у меня к тому моменту выросло только восемь зубов, иначе могла кусок плоти откусить.

– Ай! Какого черта! – вот теперь меня заметили.

– Есь! Чу есь! – грозно сверкая на бесчувственного мага детскими глазенками, сообщила я и сжала ладошки. Вряд ли последнее было больно, но мне полегчало.

– Что? Что значит "есь"? – недоумевал глава.

Ну, он сам виноват в своей невежественности. Раз не понимает словами, то…

– Ау! Ты зачем кусаешься, Пестрая? Совсем поглупела? – прорычал Алис, но злым не выглядел, скорее озадаченным.

– Есь! – повторила и уже собиралась снова прикусить упругую лисью плоть, но меня оторвали от пола и усадили на стол.

– Ты есть, что ли, хочешь? – спросил лис, придерживая меня за подмышки и заглядывая в слезящиеся глаза. Голод становился все невыносимее и на смену гневу пришло разочарование и обида.

– Уа-а-а! – сама не ожидала от себя подобной истерики, но слезы сами собой брызнули из глаз. – Чу есь! Чу есь! Дулак! Ываер! Гупы ис!

Я хотела, чтобы это прозвучало красиво: "Дурак! Живодер! Глупый лис!", но вышло, что вышло.

– Да так бы и сказала, чего кусаться-то, – он вытер мне слезы тыльной ладонью и взял на руки, направляясь к выходу. – Ну не реви, а то чувствую себя мерзко.

Что сделала я? Ну конечно же цапнула его за плечо! Что значит, чего кусаться? Что значит, так бы и сказала? Да я все сделала, чтобы меня накормили, но этот глава непроходимо туп в вопросах заботы о детях. Как вообще Фогелю пришло в голову отдать меня ему на попечение? Вот дорасту до подростка и всажу стрелу своей души прямо ему между глаз, даже не пожалею об этом. А если бы я умерла от голода? Снова возрождение и еще более долгое взросление! Если я бессмертная, то можно не волноваться? Вот же чертовы маги! Совсем очерствели в своей военной академии!

В столовую мы заходили под аккомпанемент летающей мухи, ветра и редкого дыхания опешивших студентов. Такого массового ступора я не видела, наверное, никогда. А удивляться было чему. Страшный, грозный, великий и хмурый глава академии зашел в общественное место с маленьким ребенком на шее, да еще и в самый разгар обеда. На нас было устремлено слишком много глаз, чтобы чувствовать себя спокойно. Я постаралась уменьшится и спрятаться за головой лиса, но это было физически невозможно. Захотелось исчезнуть, но этого не произошло. А вот Алис с гордо поднятой головой и надменным выражением лица прошествовал в самое начало очереди на раздачу. Кадеты так резко кинулись врассыпную, что налетели на своих товарищей и полетели прямо на пол. Создавалось ощущение, что это не грозные маги и отпетые преступники сейчас стояли перед нами, а маленькие детсадовцы. Я конечно знала, что главу побаивались все и старались с ним не пересекаться, но вот подобного я точно не ожидала.

– Грановски, вас ноги не держат? Чего разлеглись на Блейке, будто он ваш любовник? – рыкнул лис в своей манере и подошел к столу с магической раздачей. – Кашу, суп, мясное с гарниром и десерт.

Больше кадеты его не интересовали, но я четко ощутила своими детскими пальчиками легкое движение кончиков губ. До этого я даже не осознавала, что держалась за лицо мужчины. Лис просто подшутил над нерадивыми студентами, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. К слову Грановски очень резво вскочил с Блейка и снова встал в очередь.

– Эй, мини Пестрая, что-то еще хочешь? – шутливо поинтересовался Алис. Ну, если спросили…

– Кубику, – детским голоском сказала я.

– Сомневаюсь, что здесь есть кубики, – растягивая слова, ответил мужчина. Явно издевался, судя по кривой ухмылке. Видеть ее я не могла, зато осязала пальцами отлично.

– Кубика! – настойчиво повторила я.

– Не имею понятия, что это, – и он запрокинул голову, чтобы разглядеть мое лицо, при этом удерживал меня за ручки.

– Кубика, то кубика! – не сдавалась я.

– Блейк, ты понимаешь, о чем она, – глава впился взглядом в тигра, а того аж пот прошиб.

– Не имею понятия, сэр, – парень держался отлично, если бы не бледность.

– Вот и я не имею, – он оскалился и слегка ущипнул меня за ручку.

От такого открытого издевательства к глазам подступили слезы и засвербело в носу. Алис – самая худшая нянька в мире! Уже второй раз довел меня до слез.