А теперь вернемся еще раз к тому как все вернулись из своих поездок и к тому как Пикассо стал главой направления которое позже стало называться кубизм. Кто первый назвал их кубистами я точно не знаю но сдается мне что это был Аполлинер. Во всяком случае именно он написал о них первую маленькую книжку и там были иллюстрации их картины.
Я прекрасно помню как Гертруда Стайн впервые взяла меня с собой к Аполлинеру. Он жил в крохотной холостяцкой квартирке на рю де Мартир. В комнате было полным-полно каких-то приземистых юношей. Кто они, спросила я у Фернанды, все эти недомерки. Они поэты, ответила Фернанда. Я была сражена. Я раньше никогда не видела поэтов, поэта видела а вот поэтов никогда. И еще в тот вечер Пикассо, в легком подпитии и к великому негодованию Фернанды во что бы то ни стало хотел сесть со мной рядом и отыскать в альбоме с фотографиями которые они сделали в Испании то самое место где он появился на свет. И ушла я оттуда с довольно смутными представлениями о том где именно это место находится.
Дерен и Брак стали последователями Пикассо месяцев через шесть после того как Пикассо, через посредство Гертруды Стайн и ее брата, познакомился с Матиссом. За это время Матисс успел познакомить Пикассо с негритянской скульптурой.
В то время негритянская скульптура пользовалась популярностью у тех кто собирал всякие диковинки но никак не у художников. И кто первым открыл ее потенциальную значимость для современного художника я уж точно не знаю. Может Майоль который сам был из окрестностей Перпиньган и познакомился там на юге с Матиссом и обратил его внимание на негритянскую скульптуру. Принято считать что он был Дерен. А может и сам Матисс потому что на рю де Ренн долгое время был магазинчик редкостей и там в витрине всегда много чего такого было выставлено а Матисс часто ходил по рю де Ренн в одну из студий где можно было рисовать натуру.
Во всяком случае именно Матисс первым подпал под влияние, и не столько как художник а скорее как скульптор, этих самых африканских статуэток и Матисс же обратил на них внимание Пикассо вскоре после того как Пикассо закончил писать портрет Гертруды Стайн.
Воздействие африканского искусства на Матисса и на Пикассо сказалось совершенно по-разному. В случае с Матиссом оно повлияло скорее на его воображение нежели на сам способ видеть. А в случае с Пикассо скорее на способ видеть нежели на творческое воображение. И только много позже как это ни странно влияние африканского искусства сказалось на его творческом воображении и то скорее под воздействием дополнительного стимула русского ориентализма с которым он познакомился через Дягилева и через русский балет.
В те далекие времена когда он создал кубизм влияние африканского искусства сказывалось только на его манере видеть и на технике, воображение же у него оставалось чисто испанским. Работа над портретом Гертруды Стайн стимулировала чисто испанскую наклонность к ритуалу и к абстрактности. Она тоже получила тогда мощный толчок но ее всегда тянуло к абстрактности самой элементарной. Она никогда не проявляла интереса к африканской скульптуре. Она всегда говорила что африканская скульптура по-своему хороша но только не имеет никакого касательства к европейцам, что ей недостает наива, что она очень древняя, очень точная, технически очень отточенная но ей недостает элегантности египетской скульптуры от которой она когда-то произошла. Она говорит что она американка и примитив на ее вкус должен быть куда более диким.
Когда Гертруда Стайн и ее брат представили друг другу Матисса и Пикассо те между собой подружились но все-таки они были друг другу враги. Теперь ни друзьями ни врагами их не назовешь. Тогда они были и тем и другим.
Они обменялись картинами как в те времена было принято. Каждый художник мог выбрать для себя у другого ту картину которая больше других его интересовала. Матисс и Пикассо тоже выбрали но каждый безошибочно взял у другого наименее интересную картину. Потом каждый из них использовал ее, эту картину которую сам же и выбрал, чтобы показывать на ее примере слабые места другого. И было очевидно что на двух этих выбранных ими картинах сильные стороны каждого художника были вовсе не очевидны.
Отношения между сторонниками Пикассо и сторонниками Матисса обострились. А это, сами понимаете, заставляет меня вернуться в салон независимых, где мы с подругой сидели и не знали что две висящие прямо перед нами картины есть первое публичное признание Дерена и Брака в том что они встали на сторону Пикассо и открыто покинули ряды сторонников Матисса.
За это время действительно много чего произошло.
Матисс выставлялся на каждом осеннем салоне и на каждом салоне независимых. У него появились последователи и довольно много. Пикассо, в отличие от него, вообще за всю свою жизнь ни разу не выставлялся в салонах. Его картины в то время можно было увидеть только в доме номер 27 по рю де Флёрюс. И можно сказать что впервые он показался на публике именно тогда когда Дерен и Брак, полностью находившиеся под влиянием его последних работ, выставили его собственные. После этого и у него появилась масса последователей.
Матиссу не нравилось что дружба между Пикассо и Гертрудой Стайн становится все крепче. Мадмуазель Гертруде, объяснял он, нравятся местный колорит и театральные эффекты. И говорить всерьез о дружбе такого человека как она с кем-нибудь вроде Пикассо по меньшей мере несерьезно. Матисс по-прежнему был частым гостем на рю де Флёрюс но прежней открытости между ними всеми уже не было. Примерно в это самое время Гертруда Стайн и ее брат устроили званый обед для всех тех художников чьи картины висели у них в студии. Конечно за вычетом стариков и покойников. За этим обедом как я уже рассказывала раньше все они были совершенно счастливы да и сам обед удался на славу по той простой причине что Гертруда Стайн посадила каждого художника напротив его собственной картины. Никто из них этого не заметил и все они радовались искренне и просто до тех пор пока, уже в дверях, Матисс не остановился и, повернувшись спиной к выходу и оглядев всю комнату не понял внезапно какую с ними со всеми сыграли шутку.
Матисс заявил что Гертруда Стайн потеряла всякий интерес к его творчеству. Она ему ответила, вы цельный человек и не умеете бороться сами с собой и поэтому вы инстинктивно провоцируете в других людях враждебность к вам чтобы получить повод и ввязаться в драку. А теперь и они от вас научились.
Так закончился этот разговор но началась одна очень важная часть Становления американцев. Один из наиболее характерных для Гертруды Стайн способов типизации человеческих характеров основан именно на этой идее.
Примерно в это же самое время Матисс начал преподавать. Он переехал с набережной Сен-Мишель, где жил с тех самых пор как женился, на бульвар Инвалидов. В результате буквально только что происшедшего во Франции отделения церкви от государства на руках у французского правительства оказалось вдруг огромное количество бывших монастырских школ и прочей церковной собственности. Поскольку многие из этих монастырей прекратили свое существование, освободилось огромное количество зданий. И среди прочих прекрасный дом на бульваре Инвалидов.
Сдавались эти дома почти даром потому что правительство предпочитало не подписывать с нанимателями договоров, с тем чтобы когда будет принято окончательное решение о том как эти здания будут в конце концов использованы, можно было выставить жильцов на улицу без предупреждения. А потому для художников условия там были идеальные ведь там были и сады и большие залы и с неудобными условиями аренды можно было по этой причине смириться. Вот Матиссы и переехали и Матисс вместо маленькой комнаты где он раньше работал обзавелся новой просто огромной и оба сына вернулись домой и все они были совершенно счастливы. Потом целая группа его новообретенных последователей обратилась к нему с просьбой, не сможет ли он учить их живописи если они организуют для него класс прямо в том же самом здании где он живет. Он согласился и так возникла мастерская Матисса.
