– Ты обещала меня слушаться. Пойми, для тебя это может быть опасным, – он внимательно посмотрел ей в глаза, а потом обратился к водителю. – Шеф, не выпускай ее из машины. Если я не появлюсь ровно через десять минут, уезжайте.

– Что вы задумали? Не нравится мне все это! – воскликнул таксист. Максим вынул из кармана еще тысячу и сунул ее водителю.

– Сделай так, как я тебе сказал.

– Хорошо, – недовольно пробурчал таксист, пряча деньги в бардачок.

Соня схватила Максима за руку, испуганно глядя на него своими огромными зелеными глазами. Он грустно улыбнулся ей и, выйдя из машины, захлопнул за собой дверцу. Подойдя к кованой решетке, взмывающей острыми пиками, казалось, в самое небо, он толкнул ручку. Дверь не поддалась. Тогда Максим посмотрев по сторонам, быстро и ловко перемахнул через ограду и оказался во дворе. Плавно ступая, словно дикая кошка, он прошел по асфальтированной дорожке и оказался у входной двери, перед которой располагались два фонарных столба, исполненных в старинном стиле. Лампы были тускло-желтыми, но хорошо освещали пространство перед домом. Однако резкий порыв ветра раскачал провода, раздался щелчок, откуда-то сверху посыпались искры и дом на мгновение погрузился во тьму. Когда же свет снова загорелся, Максима у дверей уже не было. Соня не поняла, куда он исчез, но ей показалось, что он проник внутрь дома. Таксист нетерпеливо ерзал на своем сидении, отсчитывая минуты. Соня же наоборот пыталась замедлить ход времени.

Дождь усилился и громко барабанил по крыше машины. Ветер срывал с деревьев мокрые желтые листья и бросал их на холодную темную землю.

– Все, время вышло! – радостно воскликнул таксист и завел мотор.

– Нет, еще две минуты!

– Время вышло, барышня! Я отвезу вас домой.

– Я не поеду, – уверенно сказала девушка и попыталась открыть дверь, но она оказалась заблокированной.

– Мне велено отвезти вас обратно. Мне не нужны неприятности, – проговорил водитель, разворачивая машину.

– Откройте дверь и можете ехать, куда вам угодно!

– Успокойтесь! Смотрите, в доме погас свет. Видимо, ваш спутник уже мирно спит в своей кровати.

Соня выглянула в окно. На втором этаже больше не горел свет. Однако чувство страха не отпускало ее. Девушка подумала, что во всех неприятностях, произошедших с ними, виновата она, ведь именно она заставила Максима выйти на поиски этим вечером. Соня вспомнила его растерянность и напряженность, когда она предложила прогуляться. Он явно знал что-то такое, о чем не хотел говорить ей. Что же скрывал этот странный мужчина?

– Где вы живете? – спросил таксист, выведя Соню из состояния глубокой задумчивости.

– Набережная, дом пять, – устало проговорила она.

Оказавшись возле своего подъезда, Соня вышла из машины и остановилась. Погода была отвратительной, холодной, грязной и мокрой. Двор был пуст и мрачен. Соня вздохнула и поплелась домой.

Первым делом, она включила горячую воду, насыпала в ванну морской соли и добавила несколько капель розового масла. Вдохнув полной грудью нежный аромат, она пошла на кухню. На столе одиноко стоял китайский заварочный чайник. Соня достала кружку, с нарисованным на ней котенком, и налила напиток. Он уже остыл и был чуть теплым, но вкус его был необычным и приятным. Девушка сделала несколько больших глотков и, закрыв глаза, прислонила голову к стене. Ей вдруг вспомнилась ее поездка в Китай, именно тогда-то она и купила этот симпатичный чайник с иероглифами.

С туристической группой Соня тогда отправилась в провинцию Аньхой, чтобы посетить гору Цзюхуашань. Это гора являлась одной из четырех священных буддийских гор в Китае. Взбираясь по северному маршруту, группа останавливалась в монастырях, расположенных на склоне. Одним из них был Храм Сладкой Росы, в котором находилась буддийская школа. Экскурсовод рассказывал легенды горы Цзюхуашань, но Соня его почти не слушала. Она наслаждалась атмосферой умиротворения и покоя, создаваемой роскошными деревьями и высокими бамбуками. Каких только сосен там не было! Некоторые выглядывали из-за скал, некоторые, словно спали, другие низко склонялись над самой пропастью. Темно-зеленые листочки-иголочки, плоские верхушки, кривые ветки и крепкие стволы – все это было результатом борьбы за выживание среди тумана и сильных ветров. Вдали шумел водопад Таоянь. Стоял сезон дождей, реки были полноводны, и водный поток, с огромной силой срывающийся вниз, вызывал сильный шум. Это было великолепное зрелище.

Соня отстала от группы, буддийские храмы ее интересовали гораздо меньше природных красот. Она присела на теплый серый камень и закрыла глаза, стараясь слиться в гармонии с этой удивительной местностью.

– Небо и земля долговечны потому, что они существуют не для себя, – неожиданно раздался возле нее спокойный приятный голос. Соня открыла глаза. Рядом с ней на камне сидел монах и смотрел вдаль. Девушка не слышала, как он подошел, словно он вырос из-под земли.

– Что? – Не поняла она.

– Кто пренебрегает своей жизнью во имя пользы близким, тот сохраняет ее, – последовал ответ.

– Вы мудрец?

Монах улыбнулся, на его лице было выражение безмятежности.

– Я лишь камешек на огромной горе, в сравнении с небом и землей. Если я так мал, могу ли я считать себя большим?

– В этом уже есть мудрость. Вы хорошо говорите по-русски. Где вы научились? – спросила Соня.

– Я несколько лет жил в России.

– Почему вы стали монахом?

– Я искал покой.

– Нашли?

Мужчина ничего не ответил и лишь устремил свой взгляд вдаль.

– А что нужно, чтобы стать монахом? – спросила Соня.

– Нужно освободить свое сердце от пут и удалить из жизни все, что рассеивает волю.

– Это так сложно для понимания! Что же рассеивает волю?

Монах взглянул на девушку, хитро прищурившись.

– Власть и богатство, горделивость, погоня за славой и корысть.

– А что опутывает сердце?

– Погоня за внешней красотой, хитрость и позерство. А еще эгоистичная любовь, тяга к наслаждениям, ненависть и гнев.

– Но все это человеческие слабости и чувства. Разве может человек обходиться без них?

– Мы же говорим о монахах. А они беспристрастны. Беспристрастие ведет к покою, покой – к ясности, ясность – к пустоте, пустота – к недеянию, которое все и совершает.

– Боюсь, это слишком сложно для меня. Вряд ли мне удастся постигнуть ваши истины, – улыбнулась девушка. Монах внимательно посмотрел на нее, потом осторожно взял за руку.

– Ты постигнешь и очень скоро. Тебе выпадет испытание, но ты его преодолеешь. Посмотри вон на то дерево, – он протянул руку и указал на одинокую сосну, что росла на скале. – Сначала это был маленький слабый росток, но ветер не смог вырвать его, да и кому мог помешать тонкий зеленый стебелек. Потом он превратился в хилое деревце, оно гнулось под порывами ветра, но ствол был гибким и не ломался. А теперь это гордое сильное дерево и ветер уже не осмеливается тягаться с ним. Так и человек, силен всегда, просто часто и сам не знает об этом.

Соня задумалась над его словами, а когда, очнувшись от раздумий, хотела что-то спросить, монаха рядом уже не оказалось. Словно весь их разговор был игрой ее воображения.

***

Почему именно сейчас ей вспомнился этот эпизод жизни, она не знала. Неожиданно зазвонил телефон. Соня вздрогнула и, вскочив, помчалась в гостиную.

– Алло! – воскликнула она, схватив трубку.

– Соня? – раздался голос Сергея Петровича.

– А, это ты. Привет, – выдохнула девушка.

– Что случилось?

– Ничего, просто бежала из кухни.

– Я звонил тебе весь вечер. Ты где была?

– Гуляла.

– В такую-то погоду?

– Слушай, Сереж, я очень устала и хочу спать! Ты что хотел?

– Я волновался за тебя. А еще, у меня завтра плановая холецистэктомия, а Василич заболел и не сможет ассистировать, Марианна уехала в Саратов к родителям, а с Багуровым ты сама знаешь, какие у меня отношения, – виновато проговорил Сергей Петрович.

– Понятно, Чащин! Хочешь вызвать меня на работу.