Была слабая надежда на то, что на этом все несчастья для нашей измученной семьи наконец-таки закончатся. Но самый большой ужас оказался ещё впереди. Прятался и поджидал возможности выпустить свои холодные острые когти. Я не знаю точно, как и когда это случилось, кроме того, что случилось это недавно; не знаю подробностей произошедшего. Только буквально на прошлой неделе я застала на кухне отца с бутылкой дешёвой водки – он раньше при мне никогда не пил, – в слезах. Я впервые увидела его слёзы. Мама была тихой, подавленной, глаза тоже на мокром месте, лицо закрыто руками. Надо признать, это было очень странное начало воскресного утра. Естественно, я осторожно начала расспрашивать родителей о том, что произошло. Мама заплакала только сильнее и ушла с кухни; папа собрался, нашёл в себе силы ответить.
Тётя Анна и дядя Антон погибли.
Вроде как они поехали в торговый центр вместе с Олечкой и после этого даже собирались навестить нас в тот день. Да вот только судьба распорядилась иначе. Оля выжила, можно сказать, чудом – осталась в машине, как передали мне. А дядя с тётей вернулись в магазин, когда случилось нападение.
Это были демоны – кровожадные и беспощадные убийцы.
В наше время они что-то совсем распоясались. Больше ста лет назад люди, сотрудничая с расой ангелов, сумели победить демонов и запечатать их в Аду, не оставляя им возможности снова когда-либо вернуться на Землю. Но печать была снята при неизвестных обстоятельствах. Не так давно демоны снова вернулись, и теперь они забирают тела людей, подвергнутых сильным эмоциональным потрясениям. Как пишут и говорят в народе, когда человек испытывает ужасную злобу или горесть, он очень уязвим. И демоны этим пользуются. Они захватывают тела таких людей и распоряжаются ими, как захотят! Они разрушают дома, убивают горожан, чтобы потом полакомиться их душами. Души людей – самое изысканное лакомство. Ради них демоны готовы на всё, ради них затеяли новую войну. То, что они порой вытворяют с невинными людьми, поистине ужасно. Обычный поход в магазин мог неожиданно заставить человека расстаться с жизнью.
Похороны были не такими долгими, как скорбь по ушедшим членам семьи. Тётю с дядей я видела достаточно редко, но это не значит, что я их любила меньше, вовсе нет. Честно говоря, мне до сих пор кажется, что они на самом деле живы – просто спрятались, устроили розыгрыш. Ну не может человек, который совсем недавно ещё был живым, с которым я совсем недавно созванивалась в Скайпе, бесследно исчезнуть! Легкомысленные доводы для семнадцатилетней, почти восемнадцатилетней девушки, не так ли?
Но встал ребром следующий вопрос: что теперь делать с их дочерью? Оле всего семь – она ещё очень мала. Потянет ли семья, что едва сводит концы с концами, ещё одного ребёнка? Мои бабушки с дедушкой по родительской линии уже давно в Небесном Царстве, а родители дяди Феди, живущие рядом, стали слишком стары, чтобы заботиться о внучке. Дядя с тётей часто навещают их и, мало того, ещё и им стараются помогать. Финансово. Они – не вариант. С ребёнком надо было срочно что-то решать. По этому поводу был долгий семейный совет, в результате которого было решено, что Олечку всё же надо забрать. В противном случае, единственный выход – детский дом, но сердобольные взрослые, естественно, на подобное решиться не могли. Поэтому теперь я живу в своей комнате, Макс – в другой, а Катя с Олей отныне проживают вместе в старой комнате Кати.
Но абсолютно для всех было уже понятно, что это продлится недолго. Скоро я сдам экзамены, окончу одиннадцатый класс – и поступлю в институт, разумеется. Именно этого от меня ждали. «Ладка у нас – умная девчонка, – горячо заверял папа дядю и тётю, – скоро поступит… На экономиста ты хотела, да?» На самом деле, я не была уверена… Но так не хотелось разочаровывать родителей! Я не отличница, но хорошистка, и это козырь. Если мне удастся поступить в Москве, получить комнату в общежитии, это значительно облегчит ситуацию для моих родных. Плюс, я хотела ещё найти подработку на выходные – тоже когда поступлю. Отца сильно порадовали мои амбиции и моя самостоятельность, а вот мама уж слишком распереживалась. «Как? Ладочка, жить отдельно, ещё и в другом городе?» Она говорила это без слёз, но голосом дрожащим, предвещающим скорый плач, её руки не отрывались от груди. И как мы не заверяли её с папой в том, что мне уже восемнадцать (скоро будет) и что я со всем справлюсь – без толку. Однако время шло, близились экзамены. Скоро мой выпуск из школы. Было поздно что-либо переиначивать, и даже мама вскоре печально смирилась. Это было и радостно, и грустно одновременно. Я нередко задавалась вопросом: а действительно ли это то, чего я хочу?
Ладно, сейчас совсем не время погружаться в уныние и сожалеть о том, чего ещё даже не случилось. Я чищу зубы, наскоро умываю лицо холодной, однако ж не слишком, водой, после чего вытираю его махровым полотенцем и спешу к кухне. В коридоре никого, кроме одинокой меня, ибо все остальные, очевидно, уже собрались на завтрак.
И действительно: кухня оказалась забита родственниками. Я сразу ощутила на себе эту тошнотворную суету, только переступив порог. Макс помогал маме раскладывать тарелки и столовые приборы, пока тётя заканчивала хлопотать над плитой – кажется, жарился омлет, если судить по запаху, приятно щекотавшему ноздри. Чаще всего на завтрак у нас блюда из яиц, каша или бутерброды, сопровождаемые кофе или чёрным чаем. Дядя и отец зашли на кухню вместе, что-то оживлённо обсуждая между собой с серьёзным видом, будто бы они обговаривали вопросы, от которых зависела судьба целой Вселенной.
Мой живот вдруг резко что-то сдавило. Чьи-то руки. Опускаю глаза к отвлёкшему моё внимание объекту; губы сами собой растягиваются в непринуждённой улыбке.
– Катя, задушишь.
Несмотря на то, что эта девчушка младше меня на шесть лет, её руки в самом делн содержали в себе силу, несопоставимую с её возрастом. Катя – человек спортивный. Это видно и по её прямой осанке, и по её тонкой, словно струнка, талии, и по её изящной, немного даже пританцовывающей походке. Насколько я знаю, Катя занималась танцами ещё с раннего детства. Талант, у неё самый настоящий талант. К двенадцати годам быть чуть ли не профессионалом в своём деле – не думаю, что такого можно добиться при помощи одного лишь сумасшедшего труда. А как она была прекрасна на сцене! Я всегда наслаждалась пребыванием на её выступлениях в её танцевальном кружке – бывшем кружке, поскольку сейчас из-за проблем с деньгами… В прочем, и так ясно. Как она плавно двигалась, становясь то под красные, то под жёлтые лучи световых приборов, как чувствовала ритм, как держала свою спину… В такие моменты могло показаться, будто она не человек вовсе – кукла, которой на ниточках управляет умелый кукловод, причём явно разбирающийся в своём непростом искусстве. Её движения мягкие, до осторожности нежные и в то же время чёткие. Её руки, ноги, да всё тело – сплошные мышцы. Её хватка стальная, и она действительно при желании могла бы убить меня своими объятиями.
– Прости, – она отстраняется от меня, чтобы я наконец могла вдохнуть полной грудью, и расплывается в невинной улыбке. Конечно же, Катя никогда бы не сделала ничего подобного. Сила у неё есть, но использует она её разве что для танцев. Зная девчушку с самого её рождения, я с полной уверенностью могу гарантировать, что она никогда и никому не причинит вреда. Девочка она добрая и оптимистичная. В этом чем-то даже похожа на Макса. Конечно, считали многие – они ведь родные брат и сестра! Да только Макс гораздо больше похож на свою мать, мою тётю Иру. Такие же огненно-рыжие волосы, всегда лежащие в небольшом беспорядке. Такие же веснушки. Бирюзовые глаза. Неугомонный позитивный нрав. А Катя – просто копия своего отца, моего дяди Феди; светлые волосы, глаза карие, просто настоящая красавица! И серьёзная – тоже в него.
– Макс пришёл раньше тебя. Я удивилась. Подумала, ты заболела, – она схватила меня за руку и лукаво потянула в сторону стола. Видимо, хотела, чтобы сегодня я села рядом с ней, а не рядом с матерью, как делала это обычно.
