После этого Джейд лишний раз убедилась, что навязывается и больше не пойдет гулять в компании. И сейчас она хотела спросить, что же там за планы такие интересные, но не могла перешагнуть через себя.

– Я постараюсь, но не обещаю. Ладно позже увидимся, – обнявшись Джесс свернула на свою улицу, попутно достав телефон и набирая сообщение.

– Какое же я ничтожество, почему со мной так всегда? – проговорила Джейд вслух, сжимая руки в карманах.

«Мне тяжело, как же тяжело. Почему люди дружат, общаются, а я не могу? Почему со всеми чувствую себя ненужной? Все переписываются, назначают встречи и только я сижу дома и никому нет дела до меня? Или только придумала себе? Что я делаю не так? Я пробовала, честно старалась перебарывать себя и поэтому хоть какое-то занятие появилось. Но даже после ощущение не ушло», – как субтитры в фильме, бежали мысли.

Давно поймав на том, что разговаривает сама с собой, Джейд пользовалась этим. Поначалу страшно, потом легко. Как друг, который всегда рядом, если бы только голова не была забита постоянным потоком всего происходящего. Абсолютно всего. Не было и мгновения, чтобы она не слышала. Свой голос постоянно давал комментарии, без остановки.

Поледеневшими и дрожащими пальцами, Джейд вытащила телефон. На экране не было ни одного уведомления. Еще раз убедившись в своём одиночестве, она спрятала руки в карманы и быстрее пошла домой.

Как любят писать в интернете, одиноким быть хорошо, надо наслаждаться. Что это возможность для саморазвития, а друзья, семья, любовь никуда не денутся. Все будет, просто чуть позже. Так могут говорить только те, кто никогда его не испытывал. Когда находишься один в комнате и комфортной обстановке, ещё кажется терпимым, но вот быть в толпе, где перед глазами люди, что все время находятся в социуме. До жути становится плохо. Выворачивает.

«Почему все, но только не я», – думала Джейд.

Когда думаешь вот бы заболеть, лечь в больницу и тогда может к тебе придут, позвонят и спросят "как дела?". Жаль это уже давно проверено и не работает. Никто не будет интересоваться. Хочется кричать, падать и умирать, надеясь, что может тогда обратят внимание. Но и после также. Ты лишь лежишь, прижимая колени захлёбываясь слезами.

Лежа на спине, Джейд не отрывала взгляда от потолка. Серая шпаклевка с паутиной по углам. Она смотрела на него каждый день, засыпая и просыпаясь. Он был все таким же. Каждая сеть трещин была досконально изучена, что не составило труда нарисовать ее по памяти.

Встать и окунуться в этот день Джейд не могла. Уже 15 минут она оттягивала время перед еще одной битвой, в которой за спиной никто не стоит. Ее не поймают, стоит оступиться, и она упадет в бездну под названием жизнь.

Она закрыла глаза, до боли зажмуривая, и полностью залезла под одеяло.

Прятаться от сочувствующих и жалких взглядов вошло в привычку. Они только и могут, что смотреть, но никто не скажет слова поддержки. Не подаст руку и не поднимется вместе.

– ВСТАВАЙ! Сколько можно лежать? – кричала мама внизу.

Игнорировать ее присутствие невозможно. Пусть Джейд и считала это правильным решением. Она не то что говорить с ней не могла, от одной встречи внутри все заполнялось отвращением и ненавистью. Контролю это не подчинялось и оставалось смириться.

– Ты издеваешься? – уже поднималась по лестнице Ребекка.

Свернувшись Джейд ощущала только тяжесть, с которой ноги и руки приросли к кровати. Невидимые нити, что привязывали к ней камни, стягивали.

– Таблетки, – ворвалась мама в комнату. Прошел не один месяц с начала приема препаратов, но она все еще следила за Джейд.

– Ты в игрушки опять играешь. Твое состояние больше не оправдание. Я трачу не маленькие деньги на тебя, так что будь добра поднимись.

Подойдя к постели, Ребекка сорвала одеяло и бросила на пол. Как по оголённым проводам, по коже пробежал рой мурашек. Подняв из угла разбросанную одежду, мать кинула их рядом с ней.

Долго не дожидаясь и не увидев ответную реакцию, Ребекка схватила Джейд за руку и потянула. Без сил она поддалась напору и села.

– Что за ребенок такой, – бормотала мама, успокаивая себя. – Ты можешь глаза открыть, – теперь обращаясь к Джейд.

– А смысл есть? – все же посмотрев на нее, проговорила девушка.

– Я вот не пойму это поколение такое или все, что говорит доктор Райт правда? – отпуская дочь, Ребекка отошла в сторону.

– У него и спроси, раз моё мнение для тебя ничто.

Бросив слова, Джейд надела помятые вещи. Она собиралась выйти из комнаты, как путь перегородили.

– Таблетки? – Ребекка стояла в проеме, не пропуская ее.

– За ними иду. Пропустишь? – сохраняя дистанцию, ждала Джейд.

– Почему нельзя держать их в тумбочке? Зачем так усложнять? – Отойдя в сторону, мама вышла в коридор.

– Жизнь скучная.

И это действительно так. Джейд получала удовольствие, когда злила окружающих. Она давно приписала себя к энергетическим вампирам и гордилась этому. Если не удается владеть своими эмоциями, то уже не кажется таким плохим питаться чужими.

В ванной вытащив пузырьки, она высыпала по таблетке из каждого. Обе белые, но абсолютно разные. Пограничное расстройство и клиническая депрессия с суицидальными тенденциями – диагноз, написанный в ее больничной карте. Целый набор и плюс пакет на пожизненную подписку.

Посмотрев на маму, что следила из коридора и потом отмечала что-то в телефоне. У нее было глупое приложение, которое посоветовал Райт. В нем обычно отмечали прием лекарств, но Ребекка использовала его не для себя. Не удивительно, если к нему был доступ и у психиатра.

Она так отличались вряд ли кто-то поверил, что они родные мама и дочка. Может из-за цвета волос. Светлые, всегда красиво уложенные локоны, едва выходили за линию плеч. Только по утрам Ребекку можно увидеть с собранным на макушке пучком. И Джейд обладательница темных с кофейным отливом, что доставали до лопаток и норовили попасть в лицо.

– Пей. Мне надо собираться на работу, – раздраженно проговорила мать.

Джейд всегда верила в правдивость своего диагноза. Но в последнее время мысли, а том что это не она настоящая, все чаще всплывали в голове.

– Долго ждать? – торопила Ребекка.

Положив таблетки на язык и запив из-под крана. За спиной уже никого не было, лишь гулкие шаги на лестнице.

Вот казалось, от Ребекки должно исходить больше всего поддержки, но на деле ее волновал только свой досуг. Она беспокоилась о причиненном для себя дискомфорте и возникших проблемах.

Вернувшись в комнату, Джейд закинула кроссовки в сумку. Пятничная тренировка одна из немногих, что больше всего радовали насколько это было возможно. После уроков все спешили гулять с друзьями никто не хотел и лишней минуты оставаться в школе. Из-за чего сегодня кроме них спортзал никто не занимал и получалось заниматься до ночи или пока силы совсем не уйдут.

Вспомнив про моток лейкопластыря, что был ей необходим. Джейд обматывала ногти на правой руке. Во время броска им приходилось несладко больше всего. На столе где он вероятнее всего лежал был хаос. После вечерних попыток сделать хоть какие-то уроки, всюду друг на друге была раскидана бумага. А работа по анатомии так и не была тронута. Там же на столе оказалась вчерашняя одежда.

Где-то валялись вещи, которые Джейд бросила, переодевшись вчера. Она не убиралась с начала лета и комната превратилась в кладовку. Откуда-то появившиеся коробки, стояли под столом.

Сдвинув верхний слой и сбросив на пол, Джейд увидела небольшой моток. Спрятав его в карман и захватив сумку, она вышла из дома.

Подвешенный на специальной стойке скелет у доски, единственное, что отличало кабинет от других. На втором году обучения, Джейд добавила в расписание новый предмет. По анатомии за прошедшие недели они зарисовывали строение и подробно расписывали функции.

В классе ученики толпились у стеллажа, со сложенными папками. Большинство оставляли свои работы здесь. Джейд недолго постояла на входе, прежде чем остальные расселись. Как только она подошла к полкам прозвенел звонок и в классе появился учитель.