– Ничего не изменилось, – вслух подумал Сидор и тут наконец-то они медленно стали продвигаться вперед. Но через некоторое время, впереди идущие телеги и экипажи, стали прижимаясь к обочине, замедляя скорость.

– Кто-то из Кремля едет, – со знанием дела объяснил Митрофан, и отдернул занавеску, выглянул в другое окно.

И действительно, вскоре навстречу им промчалась богатая карета, запряженная четверкой лошадей, в сопровождении всадников, которые размахивая нагайками, отгоняли в стороны экипажи или зазевавшихся пешеходов.

– Должно быть сам Собякин, объекты осматривать направился, – с уважением произнес Митрофан, провожая глазами кавалькаду.

– Не, у Собякина карета, синяя и рубинами отделана. А эта красная и в золотых заклепках. Должно быть это Задворкин, в загородную резиденцию направился, – произнес кучер, рыжий мужик в рваном зипуне

– Может и Задворкин, – согласился Митрофан, – У них сейчас, у всех по несколько карет. И не запомнишь, какая у кого.

– Задворкин, – с удивлением переспросил Сидор, – Что он снова в Кремле пристроился?

– Так он оттуда и не уходил. Как при Бориске Годунове поднялся, так никто его оттуда и не выживет. Вишь снова, на какой карете разъезжает. «И никакая опричнина их не берет», – произнес обреченно Митрофан, и добавил, с сочувствием взглянув на Сидора, – Эх. Нелегко тебе государь придется.

– Тогда может не поедем, – с надеждой ответил Сидор, – Может, вернемся?

– Поздно государь отступать, – с умным видом произнес Митрофан, – Уже слух пошел по всей Кваскве, что настоящий государь объявился.

– С чего он вдруг пошел, – удивился Сидор, – Кроме тебя обо мне никто и не знает.

– Как не знает, – отстранился Митрофан, – Ермило народ из темницы тут же выпустил, как только ты указ подписал. А слухи по Кваскве, быстрее этого самого разносятся. Так, что может и Задворкин того. В бега на время подался от твоего гнева.

– И что теперь делать, – с тоской спросил Сидор.

– А ничего уже не сделаешь, – Назидательно произнес Митрофан, – Это уже исторически свершившийся факт. А историю как говорится, взад не повернешь.

– Вот, снова вляпался, – с тоской про себя подумал Сидор и отвернулся к окну.

Проехав еще немного, они выехали и встали в очередь у деревянного моста через реку, по которой шли большие лодки под парусами, а вдоль берега, в разных местах было натыкано множество деревянных причалов, на которых с подплывающих лодок перегружали мешки, бочки, тюки в подъезжающие конные экипажи. Несколько артелей рыбаков тянули по отмели длинные бредни. С небольших мостков прыгали в воду голая ребятня, и женщины склонившись, полоскали в воде белье. А сразу за мостом Сидору представилась знакомая картина. Чуть правее, на пригорке, возвышался множеством башенок с пряничными куполами Храм на Серой площади. А слева, по валу, тянулась вдоль реки, почему-то белая Кремлевская стена, с такими же белыми шахматными сторожевыми башнями, и остроконечными шпилями над въездными воротами, увенчанными золотыми трехглавыми драконами. Ярко на солнце отсвечивали за Кремлевской стеной золотые купола храмов, и зеленели медью высокие крыши царских и боярских палат.

– Лепота, – выходя из остановившейся кареты и крестясь на купола, блаженно произнес Митрофан.

– Я чего-то не пойму, – удивленно произнес Сидор, спрыгивая следом на землю, – А, почему это Кремль и стены все белые.

– А какие еще они должны быть, – не понял Митрофан.

– Красные. Они же из кирпича сложены.

– Правильно, из кирпича, – согласился Митрофан, – Так ведь кирпич потом белить надо. Его кажный год белят, перед пасхой.

– Зачем, – теперь уже не понял Сидор.

– Как зачем? Чтобы красившее был и от парши, – пожал плечами Митрофан, и добавил, – Мне дьяк знакомый, с казначейского приказа говорил, что они на побелку два пуда золота выделяют ежегодно.

– Кому? Малярам, – уточнил Сидор.

– Ну, вот еще, – усмехнулся Митрофан, – Малярам такие деньги за сто лет не заработать. Подрядчику, естественно.

– А подрядчик кто, – не унимался Сидор.

– Известно, кто, – зевнул Митрофан, – Или Собякин, или Задворкин, али кто еще из боярской думы. А, то может и все вместе.

В это время на колокольне ударили колокола, и экипажи впереди стали медленно двигаться.

– Поехали, государь. Кажись рассосалось, – открывая дверь кареты, поманил рукой Митрофан.

***

Переехав реку по мосту они, стуча колесами по вымощенной булыжником дороге поднялись вверх и проехав Храм, выехали на Серую площадь, заполненную людьми, повозками и торговыми рядами. Везде шла бойка торговля. Вдоль стены Кремля выстроились распряженные повозки, с тугими мешками, бочками меда, дегтя, кузнечными и деревянными изделиями, конными хомутами и множеством предметов, назначение которых Сидор не знал. С другой стороны, на месте где в новые времена был построен главный советский магазин, тянулись ряды столов и лавок, с которых торговали платками, сапогами, валенками, глиняной посудой и прочей мануфактурой. Между рядов сновали лотошники торгующие, пирогами, петушками на палочке, дешевыми бусами, семечками и другой мелочью. Пространство между повозками и торговыми рядами заполнял разномастный люд, пришедший за покупками или просто поглазеть на выступления уличных артистов, кукольные представления и невиданных существ, от двухголовых животных до бородатых женщин и говорящих зайцев.

– Эх, народу то, – воскликнул кучер, – Не проедем. Пешком надо дальше.

– Забыл совсем. Сегодня же суббота, базарный день, – хлопнул себя по лбу Митрофан, – Придется государь пешком идти, до Коровицких ворот. С этой стороны все выезды сегодня закрыты.

Они вылезли из кареты и стали пробираться дальше через плотную базарную толпу. Но пройти, однако было не так-то просто. Их чуть ли не с силой останавливали назойливые торговцы, предлагая купить какой-либо товар. Митрофан ругался и иногда даже пускал в ход кулаки.

– Что, других мест нет больше в Кваскве, для торговли, – остановившись передохнуть, спросил Сидор, вытирая пот со лба.

– Раньше везде торговали, от Тверской до Закваскворечье, – отдуваясь, ответил Митрофан. – А когда Собякина главой поставили, он там все торговые ряды поносил и всех сюда загнал, на Серую площадь.

– Зачем, – не понял Сидор.

– В одном месте то проще собирать дань. Они же с каждой подводы рубль берут, а с лотка гривенник. Бизнес, однако, – с уважением объяснил Митрофан.

– Да еще просто так места здесь не получишь, – раздался сзади чей-то знакомый голос, – Стрельцам поднеси, омоновцам отстегни. За навоз заплати. И так за все.

Они оглянулись. Рядом с телегой, загруженной полными мешками, стоял, и улыбался им Аким.

– Здравия, желаю, – Аким стянул с головы шапку и поклонился.

– А, ты как сюда попал, – подходя к нему, протянул руку Сидор.

– Строганов от соли отказался. Пришлось сюда везти. А по дороге половину товара забрали, за переезд по мосту, и за место здесь, – криво улыбнулся Аким, – Да и торговля не шибко идет пока.

– Пироги, пироги, горячие пироги, – раздался бодрый голос, проходящего мимо лоточника.

– С чем пироги любезный, – придержал его за руку Митрофан.

– Так, с мясом, с рыбой, с хреном. С чем хочешь, – повернулся к ним лоточник с добродушной улыбкой, на круглом, красном, обветренном лице, и с редкой сбившейся бородкой.

– Петрович, – удивленно воскликнул Сидор.

– Точно, Петрович, – еще больше растянулся в улыбке тот, – Мы где-то раньше встречались, барин?

– Не раньше, а позже, – вспомнив, где он находится, ответил Сидор.

– Так каких пирогов желаете?

–Три с мясом давай – ответил Митрофан и протянул Петровичу серебряную монетку.

Тот снял крышку из большого плетеного короба, висевшего у него на животе, и поддев деревянной вилкой вытащил, по очереди каждому, три ароматно пахнущих, больших, круглых пирога, – Кушайте, господа хорошие.

– Вкусные, – обжигаясь, с жадностью, откусил пирог Сидор.