— Надумал что? Есть мысли?
— Сложно сказать. Пробовал на прииски подать заявку. Но места по моей специальности все заняты, да я и не горю желанием с железом возиться. Бизнес если… то нужен стартовый… И я вообще мало что знаю про бизнес.
— Большие деньги в короткий срок всегда тесно сопряжены с высокими рисками… — я выпил стакан до дна.
— Я так понимаю, ты знаком с этим не понаслышке?! — спросил Вася и посмотрел на меня так, словно пытался прочесть мои мысли.
— Есть такое, — ответил я, улыбнувшись. — Большие риски?
— Зависит от нас самих. Если делать все грамотно, то шансы обосраться минимальны, — я прошел к холодильнику и взял еще по банке пива.
— А что за тема и что нужно делать?.. — Наркота… Делать схроны.
— Уф… — слегка покачав головой, выдавил из себя приятель. — А что значит схроны?
— Сейчас система торговли выходит на другой уровень. Через интернет. Клиенты делают заказ и получают адрес закладки… схрона. Кто как называет. Товар прячется где-то на окраинах, в безлюдных местах. Напрямую контакта с заказчиком нет. Минимальные шансы, что тебя поймают, если не палиться, — я открыл новую банку и налил пиво в стакан.
— Так. А товар где брать? — Вася всем видом показывал, что ему стало интересно.
— Товар — это уже не проблема. Обычно человек, который кладет, тоже забирает его из закладки где-то за городом. Фасует уже дома.
— И сколько таких закладок нужно делать в день или в неделю? Пешком или на машине? — продолжал задавать вопросы приятель.
— Судя по опыту других городов, на начальном этапе около пяти — десяти в день. Потом заказы могут вырасти… Что касается способов, кто как кладет. Все по-разному. Большие веса кладут за городом и едут туда на машине. Небольшие — в черте города.
— А какие надо класть? — Васян тоже открыл новую банку пива.
— От спроса зависит. Начинают все с малого. А там уже смотрят на заказы.
— Я правильно понимаю, что ты такое еще не де-лал?
— Нет. Только собираюсь. Но с обычной торговлей из рук в руки знаком.
— И как оно?
— Трудно ответить точно на этот вопрос. По-раз-ному. Если иметь хорошую мусорскую крышу, можно двигаться спокойно и не париться. Ключевое слово «хорошую». К сожалению, у нас рулят всем этим делом мрази, с которыми бесполезно договариваться. Платишь деньги, а твоих людей все равно принимают. Те стучат на тебя, и потом ты платишь снова, чтобы замести чужие следы. И так по кругу… — я закурил.
— Много людей работало с тобой и скольких приняли?
— Нескольких. Большинство — из-за их же ошибок. Кому-то досталась условка. Кто-то сел… но на пару лет, — я аккуратно подбирал слова, чтобы не спугнуть интерес собеседника.
— Звучит небезопасно, — в голосе Васи звучало сомнение.
— Торговать так, чтоб никто не знал, что это ты, или бегать по всем знакомым с товаром и предлагать его купить — разные вещи, — я старался развеять его опасения.
— По сути, да. А с чего ты взял, что по другой схеме не поймают? На закладках, в смысле?! — снова спросил Вася, по всей видимости, пытаясь разобраться основательно во всей этой теме.
— Есть инсайд от одного мента. Тяжело им бороться с этим. Никто не будет бросать все отделы на поиски одной машины. Камер у нас мало, а те, что есть, смотрят на дороги в основном. И ты можешь зайти на сайт, где в реальном времени транслируют все эти камеры, и посмотреть все точки обзора, куда не следует соваться. Да и кадров нет таких, кто с опытом бы по сети шарил… Будут, конечно, пробовать. Спрашивать, в основном, на улицах, кто и что слышал… кто что знает… Если не сорить деньгами и не болтать никому… Ну и хорошо бы иметь какую-то неотсвечивающую работу для прикрытия… как у тебя, например. Хотя бы раз появляться на разгрузке или устроиться в такси. Никто и не заметит.
— Для работы на такси нужна машина… — удрученно сказал Вася.
— Ну не Мэрс же?! Драндулеты неприметные, рублей за сто купленные, возят людей. Серая масса. То, что нужно…
— Хм… сотка. Где б ее взять…
— Для хорошего работника можно найти, — под-мигнул я.
— Вон оно как… И, как я понимаю, ты не просто так меня пригласил?!
— И да, и нет… Мне нужен был человек, далекий от этой сферы. Как раз для того, чтобы это смогло работать долго. Я уже достаточно наследил. Поэтому смогу управлять этим и принимать заказы, сидя дома и не высовываясь… — я долго мариновал его рассуждениями и подводил все к этому моменту. Пришло время для леща, — Из всех моих знакомых, приятелей и друзей ты больше всех подходишь на эту роль. Ты не торкаешь и не бухаешь. Умеешь трудиться, особенно если тебе хорошо платят. Я правильно рассуждаю? —
Вася кивнул. — И… ко всему прочему… Это, может, и не плюс для человека в целом, но весьма подходит для этой сферы… У тебя нет постоянного круга тусовки и телок, где ты можешь это разболтать или спалиться. Но есть цель, кстати! Большинство влезают сюда для того, чтобы поднять бабла, а потом спустить. В пер-вые годы и я не был исключением. Ты же, наоборот, иначе смотришь на вещи. Далек от всего этого дерьма и не склонен в него нырять. По крайней мере, мне так кажется… Если к этому отнестись как к работе, а не как к способу хапнуть халявной дури, и бегать кичиться всем и вся, что ты крутой гангстер, тогда и проблем не будет, — я поднял стакан и чокнулся с Васей.
— Я понял тебя… Подумаю… Меня заинтересовало. Но нужно подумать хорошо… — он улыбнулся, — все же не ящики разгружать.
— Ну да… Здесь чутка полегче… — добавил я и рас-смеялся.
В тот вечер мы больше не касались этой темы. Выпили еще по банке пива, я выслушал несколько армейских историй. Он более подробно рассказал, как в той части, где он служил, начальник с прапорщиками паек пилили. Большая часть развозилась по магазинам в соседних поселках и деревнях. Солдаты видели лишь треть из того, что выделялось государством. Ведомости подделывались, возмущенные рты затыкались. Причем для каждого рта существовали различные способы закупорки. Одних замасливали куском мяса, других — сапогом. Одним на босу ногу, а самым наглым — в зубы…
В основном, конечно же, по его словам, использовался способ с зубами. Этот исконно русский кабинет стоматологии работал двадцать четыре часа в сутки. За первые полгода он успел увидеть, как до безумия пьяный сержант вскрыл штык-ножом брюхо дневального из-за того, что тот, по его мнению, недостаточно ровно стоял на тумбочке. Лезвием бритвы было изуродовано лицо молодого солдата, который слишком нахально, по мнению дембеля, улыбался. Ломались челюсти, ребра, руки и ноги. Молодого щуплого доходягу избили ночью всей ротой так, что наутро по-лучили слабоумного, плохо говорящего и видящего лишь на один глаз ребенка…
Из личных вещей зверьки (так называли лиц кавказской национальности, которые по каким-то причинам практически управляли многими частями в нашей стране) отбирали мобильные, деньги, брит-вы, часы. В общем, все, что, по их мнению, им могло пригодиться. Старшие по званию не лезли, пока инциденты не выходили за рамки. Такими рамками обычно оказывались матери изуродованных солдат. По итогу тем тоже затыкали рты. Демонстрировали показания других солдат и начальства, которые всегда свидетельствовали обычно не в пользу их бедного мальчика. Пять минут крика, трое суток соплей, две недели слез, и потом все затихало.
Ходили также слухи, что пустыми стрельбища-ми, на которые выезжали солдаты, чтобы посмотреть на бескрайние поля, затыкали дыры в ведомостях. Боеприпасы тоже хорошо продавались за пределами части. Как сказал мой приятель, российская военная часть — это воровская точка кучки прохиндеев, которых назначили на должности, чтобы дербанить госзакупки.
На каких-то его историях мы погрустили, на каких-то посмеялись. Я еще раз убедился, что ничего особого я не потерял из-за того, что не пошел в армию. Когда-то у меня и были мысли, что, возможно, стоило сходить в такую часть, где из меня бы сделали офицера и крутого солдата. Сильного, смелого и решительного, как Рэмбо. Красная повязка на лоб и прочая херня. Но после рассказов Васи, да и других моих приятелей и друзей, я уяснил, что таких частей никто из них не видел. Да их, наверное, уже и нет. Да и вряд ли будут… Но, если вдруг… то… возможно… случись мне прожить эти, как минимум, полсотни лет… от нечего делать послужу годок… Учиться ж никогда не поздно!
