— Пока ты сам им не станешь… — это прозвучало одновременно как утверждение и вопрос.
— Скорей всего, так и будет, — он уселся на лавку. — Судя по тому, как ты двигаешься, ты уже тонешь… Измученный и сломленный… Причем не только внутри, но и снаружи… Все твое тело подает тебе сигналы, что ты устал… Ты приехал больной и хромой… взгляд потухший, словно вернулся с каторги.
Мы оба замолчали на несколько секунд, пока мимо проходила пара с ребенком. Ни к чему было, чтобы прохожие слышали наш треп… За это время я еще раз оценил живописность этой местности. Лавка перед прудом была сделана в виде пары кресел в театре пе-ред сценой, где происходили необычайные события. Живая картина в галерее моей жизни… Закат уже плавно наносил свои мазки на еще не в полную меру пробудившиеся деревья. Март на Кавказе был не таким, каким я привык его видеть ранее. Здесь и вода была живой, а не застывшими ледяными глыбами.
Несколько уток чистили перышки на той стороне пруда и изредка пронзали шум листвы своим: «Га-га». В десятке метров от нас отец с сыном играли в простую, но интересную игру. Рядом с берегом на якоре болтался полый круг, а они на него по очереди кидали монеты. «Забавно», — подумал я. И хотелось бы разобраться и вникнуть в суть этой игры, но голова и мысли были заняты совершенно иным.
— Ну а как двигаться в этом, не погружаясь в процесс? — недоумевая, спрашивал я, тоже усевшись рядом. — Вся эта каша пропитана всякой хуйней… Позитив дарят лишь бабки… есть еще что-то?.. Я что-
то упустил?.. Что в этом всем, кроме денег, может доставить мне удовольствие?
— Семья, близкие… хобби… Да много чего… — Болгарин призадумался, оглядевшись вокруг, и снова повернулся ко мне: — Я не могу тебе выдать точный список… Тут у всех индивидуально… У кого-то спорт… У кого-то музыка… Кто-то пропадает на рыбалке или охоте или же нянчится с детьми… Я отдыхал на вечеринках, которые сам же и организовывал. Занимал мозг этим… Отвлекался и расслаблялся, когда стоял за пультами или когда пробовал писать музыку дома… Или когда умирал под железками в зале.
— Ну не прет меня железо тягать!
— Да это неважно… Причем тут железо… Умирай под тем, от чего тебя прет… Будь то шашки или бадминтон… похуй вообще… Ты же вообще забил на любые темы, не касающиеся пуша… И не только ты один… Димас тоже облепил себя долбоебами и только и де-лает, что катается от одного к другому… — в его словах сквозило раздражение, но через пару секунд он будто переключился и заговорил спокойнее: — И кстати, насчет зала… Смотри, зал — это «надо». Это необходимость… Как неотъемлемая часть твоей профессии… Это просто «надо», и все… И надо это до тех пор, пока оно не станет твоей привычкой. Бьешь ли по груше или же считаешь повторения — тоже не-важно… В этот момент ты тупо освобождаешь голову от всякого непонятного хлама. Плюс ко всему — держишь себя в форме… Вот что важно… Не пренебрегай этим.
— Я понял.
— Так, чисто совет, раз уж мы эту тему затронули… Тебе решать, конечно… но даже если не зал… Где твои новые тексты?.. Записи? Когда ты писал последний раз что-то или музло делал?
— Делал… — промямлил я.
— Знаю, ты бы похвастался… но раз я этого не слышал, скорей всего, ничего нового и нет.
— Ну как нет…
— Да так… Что-то есть стоящее моего внимания? Уж за пару-то лет должен был выстрелить чем-то, чем стоило бы гордиться?! — Болгарин с улыбкой посмотрел на меня: — Ну? — и, не дождавшись отве-та, продолжил: — Вот видишь… А планов, помнится, у тебя было много… Слушал твои идеи и наброски, и казалось, что вот-вот уже скоро буду с гордостью покупать твои синглы… Но увы…
— Согласен… сдулся я чето… — с досадой произнеся.
— Ты не сдулся… ты просто перестал уделять этим вещам внимание. Как и в вопросе с качалкой: мышц не нарастить, если не нагружать их… причем регулярно. Нужно выделять дни и часы, когда ты занимаешься регулярно другими вещами. Даже если в выделенный четверг с десяти до двенадцати ты сел писать, а в голову ничего не лезет, — все равно пиши. Пробуй… Рано или поздно начнет получаться. И ты будешь знать, что это время твое… И тема такая, что никто ее не отнимет. Ни бандосы, ни мусора… ни лживые псевдо-дружки… Твое и ничье больше. И у нас с тобой есть огромное преимущество перед всеми. Мы можем и умеем творить то, что не купить в магазине за деньги. Мы умнее большинства, и не потому, что прочли гору умных книг, а потому что смотрим на этот мир иначе и умеем делать крутые вещи, если проникнемся темой… — Болгарин сделал паузу, убедился по взгляду, что я его понимаю, и добавил, ткнув в меня пальцем, — Только ты об этом забыл! Забыл, что твой котелок и твои амбиции спо-собны рожать куда больше, чем те жалкие тыщонки и проблемы, что ты щас оборачиваешь.
— Проблем, надеюсь, сейчас будет меньше… — про-бурчал я в ответ.
Болгарин на это только с неким осуждением выдохнул, и мы оба на миг затихли, уставившись на пацана с отцом. Поочередно доставая монеты, они бросали их на круг. Мы с Болгарином поняли суть их игры по тому, как парнишка ликовал, когда круг после броска отца перевернулся. Монеты сползли, своеобразная плавучая игровая площадка снова стала пустой, и они начали новый раунд.
— Смотри, как все просто… — кивнув головой в сторону парочки, сказал Болгарин. — Наглядное пособие, как устроен рынок и финансовый мир… — задумался на секунду, чтобы верно продолжить мысль: — Один неверный бросок, и ты утонул…
Закат уже тускнел, оставляя лишь тонкую линию зарева. Я чуть поджал плечи из-за холодного ветра, который резко разыгрался и стал поднимать с земли листву и пыль.
— И это тебе так кажется, что проблем будет меньше… — Болгарин наклонился ко мне, понизил голоси спросил, — Ты так считаешь из-за того, что, как я услышал уже от Димаса, вы прыгнули под мусорскую покрышку? Это придает тебе уверенности? — продол-жал душить меня вопросами Болгарин. — Дурак ты… Все самое интересное еще ждет тебя впереди… И ты не избавил себя от проблем, нет… Наоборот — заимел себе таких, что, возможно, скоро охуеешь… — заметив мою ухмылку, возмущенно продолжил: — Да-да, смейся!.. И ты, и Димас… Вы оба скоро поймете, как устроена система. И я надеюсь, что она вас не пере-мелет и не сотрет в порошок.
— Много же из нас двоих получится порошка! — я пытался острить. — Я где-то килограмм семьдесят… семьдесят пять, может, вешу… ну и Димас еще…
— Смейся… но потом не плачь… — Болгарин улыбался, но был уверен в своей правоте.
— Да с чего ты это взял? — спросил я. — Да с того, что я уже хапнул в этой теме побольше вашего… Есть лишь один процент из ста, что вам попался реально сладкий варик… но уже по тому, какие фамилии вас кроют, я предвижу финал.
— Ну хватит уже жути нагонять… Щас обоссусь от страха… — рассмеявшись, произнес я.
— Смейся-смейся… Только смотри, чтобы потом не обосрался… Так как именно за столом допросной и во время вынесения приговора выясняется, у кого какая кишка… — полностью стерев улыбку с лица, произнес Болгарин и застегнул куртку до самого под-бородка.
— Ебать поговорили… только давай без драки?! А то ты такой серьезный стал, Бэтмен!
— Все угораешь, Джокер… А я серьезно. Мне не хотелось бы, чтобы тебя раскатали и ты хапнул хотя бы моего срока… Эта система построена, чтобы ломать людей, а не исправлять… И ты совершенно для нее не подходишь! — речь Болгарина была на редкость проникновенна.
— Реально думаешь, что все так плохо? — уже без улыбки и какой-либо иронии спросил я.
— Хотелось бы верить, что нет… Но жизненный опыт заставляет думать иначе… Давно ты под кол-паком?
— Несколько месяцев… Может, пять-шесть… но проблем не было никаких. И ни я, ни Димас не за-мечали ничего подозрительного.
— Так вы ничего и не заметите… Или ты думаешь, что за вами будет посменно кататься десять машин, как в голливудских фильмах про мафию и ФБР?.. — ухмыльнулся Болгарин. — Вы можете быть уже в раз-работке и даже не подозревать об этом… Любую пеш-ку из-под тебя могли давно уже хлопнуть, посадить на измену, и он бы продолжал бегать к тебе месяцами, до нужного момента… И вот наконец, в самый непод-ходящий для тебя день… или в день рождения твоей матери или дочери, или же на ее утреннике, прямо у ее ног, тебя позорно положат ебалом в пол и наденут наручники! — последнюю фразу Болгарин забил словно гвоздь. — И сделают это именно для того, чтобы ты понимал, кто ты и кто они… и как тут все устроено. — И что предложишь сейчас делать? — я слушал уже внимательнее.
