— Если этого не сделаем мы, то это сделают они.

— Мы этого никогда не узнаем, — коротко отозвалась Санъяра. — А если начнём войну — чем будем отличаться от них?

— Известно, чем, — так же отрывисто откликнулся Саварэ. — Мы принесём культуру и порядок в их мир. Мы научим их жить так же счастливо, как живём мы.

Санъяра только вздохнула в ответ, потому что этот разговор с малыми изменениями повторялся между ними не в первый раз. Но время шло, а разговоры оставались только разговорами.

Игре за прошедший год успела стать частью её храма — такой же неизменной, как водопад во внутреннем саду или фрески на стенах центрального зиккурата. Санъяра всё ещё временами цапалась с ней по мелочам, но в целом питала к непрошенной помошнице большое уважение и хорошо осознавала, что без неё следить за хозяйством было бы гораздо тяжелей.

Санъяру подобные обыденные вещи не увлекали, она предпочитала вместе со старшими наставниками выбирать направления для исследования, распределять группы для обучения тем или иным искусствам или конструировать новые программы для Колыбели.

О том, что Игре может о чём-то доносить своей прежней наставнице, Санъяра особо не задумывалась — Игре была не из тех людей, которые способны скрыть какое-либо своё намеренье, и несмотря на продолжающиеся ссоры рядом с ней Санъяра чувствовала себя спокойнее и свободнее чем рядом со многми преданными храму мастерами.

В отличии от неё Вейде довольно быстро покинул храм. Санъяра видела, что играя ей на лютне он постоянно терзается чем-то, и не могла понять, в чём дело. Ответ на этот вопрос раскрыл ей Наран, но уже довольно много времени спустя.

— Вейде было неловко, — сказал Наран, когда в третий день последнего месяца лета, первого года правления новой намэ, они прогуливались в саду. Это по-прежнему было их любимое место, независимо от того, как осень сменяла лето, как покров алых листьев покрывали белые хлопья снега. Когда из-под снега проклюнулись первые цветы и когда листва снова покрывал кроны деревьев, и теперь, когда жаркое горное солнце заставляло талах прятаться под сводами своих храмов, ничего между ними не менялось.

Наран был внимателен и нежен, терпеливо выслушивал любые рассказы Санъяры, но никогда не спрашивал о том, что она пыталась скрыть. Раньше Санъяра думала, что трудно не думать о любимом, когда он находится далеко — оказалось, что когда он настолько близко но всё же не совсем рядом не думать о нём ещё тяжелей.

Наран занимал гостевые покои и хотя случалось ночь проводил в аппартаментах намэ в центральном зиккурате, уходил всегда так осторожно, чтобы не вызвать слухов и пересудов.

У крылатых не было понятия брака, потому что в нём не было смысла, но и отношения между мужчиной и женщиной никак не осуждались. Место брака же занимало понятие «духовного союза», который одинаково мог заключаться как между мужчиной и женщиной, так и между представителями одного пола, но вовсе не обязательно подразумевал телесную близость.

Однако оба — и в первую очередь Наран — понимали, что любые личные контакты находятся под внимательным надзором окружающих, через близких намэ неизбежно будут пытаться влиять на его решения — прошениями ли, лестью или угрозами.

Санъяру раздражала осторожность любимого. На её взгляд их близость — пусть и не телесная — и без того была на лицо для всех, кто хоть раз видел их в саду. Но воспитание требовало от неё почтения к решению партнёра. И о том, чтобы заключить «духовный союз», которого другая сторона не желает, она никогда бы не заговорила, хотя это решение давно уже привлекало к себе поток её мыслей.

— Я понимаю, зачем его наставник послал его сюда, — продолжал тем временем Наран. — Но Вейде никогда не выполнял такой службы и врятли хотел выполнять. Он обрадовался возможности снова увидиться с тобой, да и официально находиться рядом с Игре, но необходимость докладывать о происходящем здесь тяготила его.

— Он мог бы просто остаться здесь как спутник Игре, — возразила Санъяра.

— Это не освободило бы его от обязанностей перед храмом, — Наран вздохнул и Саъяра легко догадалась, в каком направлении течёт его мысль.

— Но это не останавливает ни Игре, ни тебя.

— Игре мало думает о своём храме. Для неё нет моральной дилемы в том, чтобы сначала показать свой доклад тебе, а потом своей намэ.

— А что насчёт тебя?

Над тропинкой на некоторое время повисла тишина.

— Санъяра, — Наран вдруг остановился. И когда Санъяра, обернувшись, остновилась напротив и посмотрела ему в глаза, она ожидала услышать ответ, который может её разочаровать. — Ты знаешь, что храм Луны приглашает тебя послезавтра на летний фестиваль?

Санъяра моргнула, не сразу сориентировавшись.

— Очередной фестиваль… — с тоской вздохнула она и отвернувшись, двинулась дальше по тропе.

— Не совсем так. Церемония будет посвящена находкам времён Крылатых Предков. Намэ Валар никогда раньше не выказывал интереса к этой эпохе…

— После твоих открытий и выводов, которые сделал на их основе твой наставник, тема стала более чем популярна, — с горечью откликнулась Санъяра.

— Я не разделяю твоей печали. Знания сами по себе не могут быть ни добром, ни злом, вопрос лишь в том, для чего желают использовать их люди.

— Ты прав в том, что это событие я пропустить не могу, — призналась Санъяра. — Хочу я того или нет, а мне нужно быть в курсе того, что теперь говорят о тех временах. И лучше если я услышу всё сама.

Наран кивнул.

— Надеюсь, твою печаль хоть немного развеет тот факт, что храм Луны считается одним из красивейших зиккуратов талах-ир.

Санъяра всё ещё с досадой, но теперь уже и с некоторым любопытством покосилась на него.

— Все великие храмы храсивы в равной степени… — протянула она.

— Но не во всех есть светящиеся цветы и сады над морем.

Санъяра хмыкнула, решив никак не выражать своего мнения о сказанном.

— Говорят, эти места особенно прекрасны, если оказаться там ночью вдвоём.

— Так меня приглашаешь ты, а не намэ Валар? — поинтересовалась она.

— А моё приглашение может как-то повлиять на твоё решение?

— Нет, — Санъяра отвернулась и легко пожала плечами. — Я бы поехала в любом случае. Кроме того, там соберутся все намэ. Думаешь, у нас будет возможность остаться наедине и не привлечь к себе ненужного внимания?

— Храм Луны славится ещё и своими иллюзиями, — Наран загадочно улыбнулся и Санъяра поймала эту улыбку краем глаза. Я не стану тебя упрекать Санъяра, если ты решишь проявить осторожность. Но если ты скажешь «да», возможно время, которое мы проведём там, будет ещё приятней.

Санъяра фыркнула.

— Осторожность — это твоё второе имя, Наран. Если ты не боишься, конечно я с удовольствием проведу эти несколько дней с тобой.

За свою жизнь Санъяра успела побывать во всех двенадцати великих зиккуратах хотя бы по разу — сначала сопровождая Сайере, а затем и посещая в одиночестве ежемесячные фестивали. Какой месяц какому храму будет принадлежать каждый год решалось по соглашению всех намэ старшего звена, и до сих пор храм Луны предпочитал май или зиму. Чем были вызваны перемены порядка Санъяра до недавнего времени не знала, а теперь задумалась о том, что это вполне может быть связано с планами их демонстрации. Чего ждать от представления целиком связанного с темой, столь опасной для её клана, она могла представить лишь вариативно — а какой именно вариант сыграет предсказать не хватало ни дальновидности, ни любви к интригам.

Если бы она ехала одна — то есть в сопровождении обычной своей свиты из лучших учеников, чьи выступления были запланированы на фестиваль — то всю дорогу и весь первый день в чужом храмовом комплексе посвятила бы обдумыванию назревавшей проблемы.

Но с ней был Наран, а стоило ему улыбнуться, как Санъяра больше уже не могла уйти в себя и не могла думать о плохом.

— Ты была в предместьях? — спросил он, едва первые формальности были соблюдены и вся делегация оказалась расквартирована по гостевым покоям. К этому времени Санъяра ещё не успела ни посмотреть знаменитый повисший над морем сад, ни посетить местные комнаты для медитации. Она едва присела на подушки в предоставленных ей аппартаментах и перевела дух.