Лидия побежала туда, но вскоре вернулась, схватила бабушку за руку и потянула за собой.

– Идем!

– Что такое? Куда ты меня тащишь? – возмутилась Нинель Николаевна.

– В ночной клуб, там все танцуют!

– Нет-нет! Это место не для тебя.

Однако Элина неожиданно поддержала девочку:

– Это всего лишь дискотека. Туда пускают даже детей.

– Вы уверены? – взыскательно осведомилась профессорша.

– Абсолютно.

– Тогда идемте. Но ненадолго!

Они вошли в сияющий разноцветными огнями зал, где танцевали три десятка человек. На небольшом удалении от входа виднелся уставленный бутылками бар.

Нинель Николаевна рассерженно обрушилась на Элину:

– Здесь пьют спиртное!

– На лайнере его пьют повсюду, – ответила та и вдруг заметила Богдана, который танцевал с белокурой шведкой. Рядом с ними тряслись под музыку Ердын Экинджи и подруга Оды.

Увидев болгарина, Лидия до слез огорчилась:

– Они обнимаются!

– Этот парень – отчаянный проходимец, – усмехнулась Нинель Николаевна. – Но есть в нем что-то такое, из-за чего начинаешь симпатизировать ему.

– А по-моему, ничего особенного, – равнодушно обронила Элина.

Профессорша повела взглядом по залу и озабоченно посмотрела на часы:

– Ну вот что, дорогая… Вы оставайтесь, а мы с внучкой отправимся спать.

– Ну ба-а-а-бушка! – заныла Лидия. – Мы даже не потанцевали.

– Завтра – экскурсия в Ялову, потом многочасовая поездка в Херсек. Нам нужно выспаться.

– Дурацкое название! Дурацкая экскурсия! Дурацкое все! Я туда не поеду!

– В Херсеке родилась Святая Елена. Любой уважающий себя христианин должен там побывать, – сказала Нинель Николаевна и, прежде чем проститься, задала Элине вопрос: – Вы с нами поедете?

Она ответила:

– Если проснусь.

Из клуба Элина вышла пятью минутами позже. Побродив по палубам, изучила устройство корабля и те блага, которые предлагались пассажирам. В десять часов она вернулась в каюту и сразу легла спать.

Экскурсию и завтрак Элина, конечно же, проспала. По крайней мере, она так решила, проснувшись днем. Каково же было ее удивление, когда, выйдя на палубу, она увидела, что «Олимпик» стоит в порту Яловы, но пассажиры все еще на борту.

Заметив Нинель Николаевну, она спросила:

– А почему вы не поехали на экскурсию?

– Никто не поехал, – профессорша перевесилась через поручень и указала рукой на трап. – Ну вот! Наконец приехала полиция!

Проследив за ее жестом, Элина увидела, что на борт поднимаются полицейские.

– Да объясните же, что случилось?!

– Сегодня утром в одной из кают нашли убитую девушку.

– Боже мой… – Элина растерянно огляделась. – Уже известно, кто такая?

– Говорят, та самая белокурая шведка. На ужине она сидела за соседним столом.

Тем временем к ним вразвалочку подошел Богдан, одетый в те же белые брюки. Воротник его рубашки был расстегнут, волосы изрядно взлохмачены.

– Что случилось? – перехватив критический взгляд Элины, он ответил на ее непроизнесенный вопрос: – Вы правы, спал не раздеваясь. Вчера чуть-чуть перебрал.

Она равнодушно усмехнулась:

– Меня это не волнует.

– Вам не понравилось, что я не сменил одежду. Все дело в том, что мой чемодан…

– Повторюсь: мне нет до этого дела, – перебила его Элина.

– Тогда просветите, пожалуйста, что здесь происходит?

– На лайнере случилось убийство, – вмешалась в разговор Нинель Николаевна. – Теперь здесь работают турецкие полицейские.

– Ого!

– Еще неизвестно, чем все это обернется для нас. На всякий случай я приказала Лидии оставаться в каюте.

– Думаете, она вас послушала?.. – Богдан не слишком любезничал, его настроение омрачало похмелье.

– А почему вы об этом спрашиваете? – Нинель Николаевна чуть напряглась.

– Я встретил Лидию в коридоре возле моей каюты.

Профессорша уточнила:

– Когда?

– Десять минут назад.

Ни слова не говоря, Нинель Николаевна бросилась к лифтам.

Богдан проводил ее безучастным взглядом и развернулся к Элине:

– Ну, так кого же здесь убили?

– Девушку, с которой вы вчера обнимались в клубе.

– Оду? – глаза Богдана расширились от испуга, но он сумел пошутить: – Да вы, я вижу, ревнуете.

– Советую как можно скорее обратиться к полицейским и дать показания.

– Не говорите ерунды, – демонстрируя полное безразличие, болгарин тем не менее выглядел напряженным.

Элина посчитала нужным заметить:

– В сложившейся ситуации это первое, что вы должны предпринять.

– Ну уж нет! – Богдан решительно помотал головой. – Если вызовут, расскажу, но сам на рожон не полезу.

– Ваше дело, вам и решать. – Элина собралась уйти, но он схватил ее за локоть.

– Это правда?

– Что?

– То, что убили Оду.

– Подобными вещами не шутят, – ответила Элина и указала глазами. – Отпустите меня.

– Извиняюсь, – Богдан отдернул руку и для пущей убедительности отступил на пару шагов.

Немного отойдя, она обернулась:

– Надеюсь, вы здесь ни при чем?

– Конечно же нет!

– Тогда вам просто не повезло.

Римская империя, город Дрепан.

268 год

Город Дрепан, основанный греками в давние времена, раскинулся на побережье римской провинции Вифиния. Здесь, в придорожной гостинице, во дворе, увитом виноградной лозой, сидели отец и дочь. По их сосредоточенным лицам было видно, что разговор шел серьезный.

– Денег на пристройку не хватает, – сказал отец и положил кулаки на стол. Столбики монет, лежавшие на столешнице, оказались в его объятьях.

Девочка с тоской глядела на монеты, но видела зеленый дворик, окруженный белым портиком, за которым прятались комнаты для высокопоставленных постояльцев.

– Значит, нашей мечте не сбыться…

Отец наблюдал за тем, как менялось выражение ее лица – от азарта к разочарованию, а потом к безнадежности.

– Придется идти к ростовщику. – Он встал и распорядился: – Собирайся, Елена, пойдешь со мной.

Она вскочила из-за стола и взлетела на второй этаж в свою комнату. Там открыла заветный сундучок, наследство матери, и вытащила драгоценность – бронзовое зеркало с барельефом в виде изящного женского профиля.

– Мамочка, – прошептала Елена и заглянула в зеркало.

Из резной рамки на нее смотрело большеглазое лицо тринадцатилетней девочки в ореоле волнистых волос. Она оглядела себя и справа, и слева, но так и не поняла, насколько велико сходство с барельефом. Вздохнув, принялась распускать косы, чтобы сделать взрослую прическу, подобрала волосы в узел и закрепила их гребнем на затылке. Белую столу[8] туго подвязала кожаным пояском, а на плечо набросила оранжевую паллу[9].

Спустившись в атриум[10], Елена поймала на себе взгляд отца и прочла в нем грусть и одобрение.

– Ты взрослеешь и становишься все больше похожей на мать, – тихо сказал отец, а про себя подумал: «Надеюсь, ты не покинешь меня так же рано, как и она».

Он поцеловал девочку в щеку и, ощутив родной запах, с удивлением отметил в нем новые нотки.

– Попросим ларов о помощи! – Елена приблизилась к алтарю, где стояли глиняные статуэтки домашних богов-покровителей. Крылатые юноши могли исполнять желания, если их не тревожить по пустякам. Она положила перед каждым по кусочку медовой лепешки и что-то прошептала. Потом обернулась к отцу: – Я готова.

Вместе они пересекли широкий хозяйственный двор, притихший в этот полуденный час, и вышли на дорогу, построенную во времена императора-путешественника Адриана[11]. Дорога, ширина которой позволяла разъехаться двум повозкам или даже двум колесницам, вела в порт, а в другом направлении, если верить отцу Елены, шла до самого Рима. Здесь, в городе, она обрамлялась узкими пешеходными дорожками. Елене хотелось бежать вприпрыжку, но девочка степенно шла позади отца, как и полагалось почтенной римлянке.