Что из этого лучше?

И вот настал момент. Дверь открывается, и первой всё так же входит девушка. В этот раз с ней куда меньше учёных – всего лишь восемь. Стараюсь отогнать мысли о том, что никого из вчерашних экземпляров так и не вернули. Скорее всего их тела уже где-то на полпути к встрече с Капитаном.

Чувствую, что сейчас заберут меня. Пятая точка горит, так и хочется сигануть отсюда, но бежать некуда. А я уже так привыкла бегать, что нахождение на одном месте подобно суициду.

Стерва идёт по коридору и называет цифры тех, кого заберёт с собой сегодня. Их всего трое, все женщины средних лет, среднего телосложения, средней внешности, если бы я встретила их раньше на улице города или в кафе, то никогда бы не обратила внимания, но сейчас, смотря на обреченные лица, мне становится жутко. Настолько жутко, что хочется залезть под кровать и спрятаться.

Девушка идёт дальше, заглядывает в очередной раз в планшет и произносит цифры, от которых волоски на руках становятся дыбом. Это я. Она хочет забрать сегодня меня.

Прошлый день научил меня тому, что здесь нужно выживать, так же, как и за периметром Статуи Свободы. Вот только побег тут не лучший выход, только если ты не ищешь выход из жизни. Но меня отличает от остальных то, что я тут занимаю чужое место, и в моей голове нет мини-бомбы. Хоть какой-то козырь всё же у меня имеется.

Выхожу из-за кровати и встаю последней в веренице смертниц.

Шаг за шагом отдаляюсь от кровати, всё же бросаю взгляд назад. Марк стоит в проходе, рядом с ним Тата, в их взгляде читается сожаление, они словно в унисон говорят мне: "Прощай".

Отворачиваюсь и, гордо подняв голову, продолжаю идти дальше. Не буду той, кто обмочит штаны от неизвестности. В свои девятнадцать я пережила столько дерьма, что Стерва в белом халате не наведет на меня больший ужас, чем падение из окна, потеря мамы, страх за сестру, боязнь погони Зака, смерть Рэнли и Волка. Эти ученые всего лишь люди, а как известно – человек хрупок и очень даже смертен.

Стерва всего лишь человек, и я с ней справлюсь.

Входим в следующий отсек, он идентичен нашему. Как я понимаю, место, где я провела последние часы, крайний в веренице подобных. Идём из одного помещения к другому. Стерва называет цифры, и к нам постепенно прибавляются люди в серых одеждах, но не все готовы пополнить наши ряды. Стерва в белом халате расправляется с неповиновением дважды, повторив вчерашний концерт. Я больше не вскрикиваю, но дрожь омерзения побороть не могу.

Как легко она отнимает жизни… взрывает головы налево и направо, при этом смотря жертве точно в глаза. И перед каждым нажатием кнопки на пульте смерти, всего на краткий миг, но лицо девушки становится похожим на лик сатаны. Она получает от этого наслаждение.

В итоге нас оказывается больше тридцати человек. Мужчины, женщины и подростки.

Когда мы подходим к очередной двери, Стерва оборачивается и приказывает нам отвернуться.

Делаю, как велено и, стоя к ученым спиной, рассматриваю затылки несчастных передо мной. Слышу, как очередная дверь открывается, и раздаются десятки уверенных шагов, топот приближается, и я смыкаю челюсти. Неизвестность, действительно страшна.

Краем глаза замечаю, как люди в темно-синей форме натягивают на головы экземплярам мешки, надевают наручники, а потом уводят мне за спину. Когда мешок перекрывает мне обзор, я начинаю шумно дышать через стиснутые зубы. Сердце отбивает бешеные ритмы, а над верхней губой выступает пот.

Одно дело думать, что ты храбрая, а другое – быть таковой.

На запястьях смыкаются наручники, и, к сожалению, в этот раз их закрывает не Зак. Они не сделают мне поблажки за красивые глаза. Им от меня нужно нечто другое.

Сжимаю пальцы в кулаки, одеревеневшее тело поворачивают и слегка подталкивают в спину. Кто-то берет меня под локоть и ведет вперед. Снизу мешка видно, что этот кто-то мужчина в синей военной форме.

Идём достаточно далеко, напольное покрытие не меняется, и я даже примерно не могу определить, в какую сторону мы движемся. Останавливаемся, пару мгновений ничего не происходит, а потом пол под ногами начинает двигаться, слегка вздрагивает, и мы едем куда-то. Лифт.

Останавливаемся, и как я могу предполагать, покидаем лифт. По звукам шагов можно догадаться, что нас разводят в разные стороны. Постепенно я различаю только свои шаги и военного рядом со мной. Мы остались одни. Почему? Где остальные?

Снова останавливаемся, замечаю, как перед нами открывается обычная дверь, она не отъезжает в стороны, а распахивается. Меня вводят внутрь, хватка на руке пропадает, звуки шагов военного удаляются, а потом я слышу, как зверь закрывается.

Тишина.

Глубокая и темная.

Стараюсь успокоить дыхание. Неизвестность действительно страшит, и чем дольше я парю в прострации, тем тяжелее становится дышать.

Медленно поднимаю руки к лицу, хочу скинуть вонючий мешок, но меня останавливает мужское:

– Нет.

Опускаю руки. Я тут не одна.

Около тридцати минут, а может, и трех, я не слышу ничего. Напряжение уже скребется на подкорке черепа. Даже не могу ровно стоять, тело неумолимо начинает пошатываться из стороны в сторону. Само по себе. Приказываю ему прекратить, но оно не повинуется.

Слышу перед собой шаги и напрягаюсь. Благодаря щели снизу вижу черные мужские ботинки, начищенные до блеска, и белые брюки, как и у тех, кто приходил за нами. Очередная ученая крыса.

Легкое касание теплых пальцев к моей руке заставляет вздрогнуть. Рука плавно поднимается, поглаживая мою искусанную конечность, а другая резко сдергивает мешок.

Сначала меня слепит яркость комнаты. Вскидываю руки в защитном жесте, проморгавшись, убираю их от лица.

Мужчина больше не держит меня, но разглядывает с явным интересом.

Ему не больше сорока, светло-русые волосы зачесаны назад, будто он собрался сниматься в порно восьмидесятых. Бледно-голубые глаза, идеальные черты лица, ему бы в рекламу о какой-нибудь туалетной бумаге или зубной пасте.

– Здравствуй, Лекса, – говорит он и улыбается.

Мерзко улыбается.

Твердо смотрю ему в глаза. Он первым отводит взгляд и поворачивается ко мне спиной. Если бы не развешанные всюду камеры, я бы уже набросилась на него, перекинула руки через голову и душила бы изо всех сил.

Кажется, я становлюсь кровожадной, а чего они хотят от людей, загнанных в угол?

– Я доктор Пол Эшли, – говорит он, проходя к креслу в центре комнаты.

Осматриваюсь и теряюсь в догадках, что я тут делаю. Это не лаборатория, тут нет скальпелей, пробирок и медперсонала. Я словно очутилась на приёме у… психолога. Стены окрашены в нежно-персиковый цвет, больше тут нет ничего, кроме коричневого кожаного кресла и дивана. Рядом с креслом стоит трехногий маленький стол, а на нём лежит открытая папка. Вижу там своё фото и пару строчек, но с такого расстояния мне не прочитать корявый почерк доктора Пола Эшли.

На этом всё.

– Присаживайся, мы пока побеседуем с тобой. Скоро принесут результаты твоих анализов, и мы решим, что нам делать дальше.

Медленно иду к дивану, оборачиваюсь на дверь – она стеклянная, за пределами просторный холл и такие же стеклянные двери вдалеке.

– Не бойся, – мягко говорит Пол, оборачиваюсь, улыбка озаряет его лицо, и он добавляет. – Ты ведь не боишься, что я кусаюсь?

Чего?

Привет тебе от Капитана, он бы поведал, как Я кусаюсь.

Сажусь на край дивана и во все глаза смотрю на Пола. Он мутный тип. По-другому я его описать не смогу. Влажные взгляды, ублюдская прическа и улыбка маньяка. Он постоянно облизывает губы, и от этого они блестят, словно их намазали блеском.

– Лекса, я бы хотел поговорить с тобой и понять, как тебе нравится у нас.

Смотрю на него во все глаза и не понимаю, о чём он говорит.

– Вы это серьезно? – напряженно спрашиваю я.

Пол легко взмахивает рукой, словно отгоняет назойливую муху, и его неестественная улыбка слегка подрагивает. Он снова облизывает губы и слегка склоняется вперед.