1790

181. СЧЕТ ПОЦЕЛУЕВ{*}

Прелестна Лизонька! на этом самом поле,

Под этой липою, ты слово мне дала

Сто поцелуев дать; но только сто, не боле.

Ах, Лиза! видно, ты ввек страстной не была!

Дай сто, дай тысячу, дай тьму — всё будет мало

Для сердца, что к тебе любовью воспылало!

Послушай, Лизонька: который из богов

На расточение был скуп своих даров?

Благотворить, не знав пределов, вот их мера!

Считала ли Церера

Все класы, коими она

Чело природы украшает,

Когда ее обогащает?

И Флора милая, с которой ты сходна

Приятностью, красою,

Не щедрою ль, скажи, рукою

Кидает на землю душистые цветы?

Иль нежного возьми в пример Зефира ты:

Он вечно росписи не знает

Всем розам, кои здесь в кусточках лобызает.

По капле ль падает небесная вода

Для освежения полей, лугов от зною?

Не правда ли, что иногда

Юпитер льет ее рекою?

Жалела ль для цветов своих Аврора слез?

Нет! мир свидетель в том, что жители небес

И худо и добро — всё сыплют к нам без меры.

А ты, совместница Венеры,

Которой сын ее вручил такую власть,

Что взглядом можешь в нас рождать бессмертну страсть,

Ты, Лиза, ты теперь... ах! может ли то статься?

Ты хочешь хладной быть и с богом сим считаться!

Жестокая! скажи, считал ли я хоть раз,

Сколь много пролил слез отчаянья из глаз;

Сколь часто, посреди восторгов и желаний,

Я сердце надрывал от вздохов и стенаний?

Сочти все горести, стеснявшие мне грудь,

И после ты сама судьею нашим будь.

Но нет! смешаем всё, и радости и муки;

Пади, любезная, пади в мои ты руки!

Позволь, чтоб я тебя без счета целовал

За столько, столько слез... которых не считал.

   <1791>

182. К*** {*}

О ВЫГОДАХ БЫТЬ ЛЮБОВНИЦЕЮ СТИХОТВОРЦА

Прелеста, веселись! Мой рок уже решился.

Внимай и торжествуй: я с вольностью простился!

Стыжуся слабости, но признаюся в том,

Что стала ты моим отныне божеством:

Тебе и лиру я, и сердце посвящаю.

Но что я о твоей победе возвещаю?

Я падаю к твоим с признанием ногам,

А ты моим словам

С холодностью внимаешь!

Ужели ты не постигаешь,

Какое счастие, какая слава той,

Которая прельстит своею красотой

Питомца муз и Аполлона?

Или не знаешь ты, что властен дать он то,

Пред чем богатство, власть, корона,

Все благи мира — вздор, ничто.

Поэт, примером я, едва воспламенится,

И вмиг в уме его тьма, тьма чудес родится.

В минуту он тебя в богиню претворит

И всех тебе сердца навеки покорит;

Он тотчас даст тебе усмешку, взгляд Авроры,

Гебеи молодость, прекрасную тень Флоры

И всех умильностей и прелестей собор,

Какими грации блистают и Венера;

На что ни взглянешь ты, всё твой украсит взор,

Везде представится иль Книд или Цитера;

Куда ты ни пойдешь, повсюду за тобой

Различные утехи,

Забавы, игры, смехи

Погонятся толпой.

О красоте твоей узнают все пределы;

Из глаз твоих посыплют стрелы,

Которые пронзят и у факира грудь;

Лишь взглянешь, пленник кто-нибудь;

Распустишь волосы свои пред туалетом

Когда бы ни было, зимой ли то иль летом,

Тотчас Зефир готов их кудри развевать

И, прохлаждая, целовать;

К источнику ль свой путь направишь,

Он тише потечет — ты и его заставишь

Удерживать свои блестящие струи,

Чтоб долее глядеть на прелести твои;

На луг ли ступишь ты — цветы на нем родятся;

Лилеи нежные и розы возгордятся,

Надеяся, что ты, Прелеста, их сорвешь

И милому дружку венок из них сплетешь.

Но, верно, на тебя они лишь только взглянут,

С досады и стыда увянут, —

Ты всех, Прелеста, их затмишь!

Под липою ль сидишь,

Где тень тебе готова,

В минуту птички все, не говоря ни слова,

Слетятся, запоют, чтоб слух твой утешать;

Но вздумай только ты к их пению пристать —

Они умолкнут вдруг. Да кто, и в самом деле,

Столь будет дерзновен, чтоб петь при Филомеле?

А что до разума, — о, в том поверь, мой свет,