Ирисы больше нет!.. Воспоминанье слезно!

Но что мне здесь стоять и плакать бесполезно?

Пойду хоть к тем местам, где с нею я бывал

И где я истинно блаженство ощущал,

Пойду и током слез тропинки все омою,

По коим бегала любезная со мною!

Вот место, где ее я в первый раз узрел,

Стал вечно пленником и страстью воскипел!..

На этой мураве Ириса отдыхала

И, сонная моя, лобзанья принимала.

Вот здесь, на бережку, я с нею говорил

И, в первый раз еще, любовь мою открыл!

А струйки оных вод свидетелями были,

Как мы взаимную присягу учинили.

Возможно ль мне, увы, сдержати слезный ток,

Когда я ни взгляну на милый сей лесок,

Где вскоре увенчать любовь свою мы льстились,

Но строгостью судьбы друг с другом разлучились!

О рок, почто ты к нам толико ныне строг?

Скажи мне, чем тебя озлобити я мог?

За что столь жестоко невинного караешь

И вечно от меня Ирису отнимаешь?

Но суетен мой вопль! Никем не внемлем он!

Не слышит и сама любезная мой стон:

Уже в других странах Ириса обитает,

А бедный Полидор... с печали умирает!

   <1782>

172. СТИХИ {*}

НА КОНЧИНУ ДОКТОРА ВИРА

Что вижу? злая смерть днесь косу поднимает

И Вира поразить с свирепостью алкает!

Оставь, чудовище, стремление свое

И вспомни, чье пресечь стремишься бытие?

Престань ты суетной надеждою гордиться!

Возможно ли тому тобою сокрушиться,

Который сам тебя нередко побеждал

И из когтей твоих жертв многих исторгал?

Беги от здешних мест... но суетно вещанье:

Сугубит смерть свое злодейско пореванье,

Подъемлется коса, — удар уж совершен,

И, ах, почтенный муж вдруг оным стал сражен!

Померкнул огнь очей и живость вся увяла,

Дух к небу воспарил, а плоть земля прияла:

Природе отдан долг, открылся человек...

Расстались, Вир, с тобой, расстались мы навек!

Уж нет тебя, одно лишь имя остается,

О коем память в нас потоле не минется,

Поколь Сарептский ключ, тобою что открыт,

Врачебную своих вод силу сохранит.

   <1782>

173. ЭПИГРАММА{*}

За что Ликаста осуждают,

Что вяло пишет он?

Им издан только «Сон»,

Когда же складны сны бывают?

   <1782>

174. ОТВЕТ{*}

Мой друг, судьба определила,

Чтоб я терзался всякий час;

Душа моя во мне уныла,

И жар к поэзии погас.

Узрю ль весну я? Неизвестно,

Но только то скажу нелестно,

Что если счастлив я в тебе,

Любезна для меня природа

Во все четыре время года,

И не пеняю я судьбе.

   Март 1788

175. К***, КОТОРАЯ ХОТЕЛА ИСПОРТИТЬ ЧАСЫ{*}

Ах, Лиза! мне ль на то сердиться;

Что хочешь ты часы испортить, изломать?

Тем лучше: я не буду знать,

Когда с тобою разлучиться.

   1788

176. ОТЪЕЗД{*}

Простите, Лары и Пенаты!

Прости и ты, волшебный край,

В котором гении крылаты

Казали мне и в дебрях рай;

Где я мечтами забавлялся,

Где лютый всех знобил мороз;

А я лежал средь нежных роз

И ароматом их питался;

И где в замерзлом ручейке

Видался каждый день с Наядой;

Где куст, береза вдалеке

Казались мне гамадриадой;

А дьяк или и сам судья

Какой-нибудь Цирцеи жертвой.

Ах, как в тебе был счастлив я!

Бывало, и живой и мертвый

Равно повиновались мне,

И я, не выходя из дому,

Чудесил так, что вряд другому

Увидеть даже и во сне.

Лишь месяц лик уставит в воду

И светлу твердь застелет мрак —

То есть как ночь на всю природу

Накинет флеровый колпак —

С восторгом я в тебя вступаю

И, как могучий чародей,

Натурою повелеваю:

Хочу — и зрю толпу людей,

За тридевять земель лежавших

Два века в мать сырой земле,