Крюк. Впервые опубликован: НРК. 1922. № 1. С. 6—10, с подзагол. «Память петербургская». Прижизненные публикации: Искусство славян. 1923. № 1. С. 55; Ремизов А. Посолонь. Париж. 1930. С. 192 — фрагмент, опубликованный как самостоятельная сказка «Скриплик».

Альберн. Впервые опубликован: Бюллетени Дома искусств. Берлин. 1922. 17 февраля. № 1—2. С. 30—32.

Albern. Впервые опубликован: Бюллетени Дома искусств. Берлин. 1922. 17 февраля. № 1—2. С. 29, под общим назв. «Albern».

Тулумбас. Впервые опубликован: Записки мечтателей. 1919. № 1. С. 143—144, без назв., под номером — 1, под общим загол. «Тулумбас». Прижизненные публикации: Бюллетени Дома искусств. Берлин. 1922. 17 февраля. № 1—2. С. 30—32, под общим загол. «Albern». Рукописные источники: РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 1. № 24.

Кафтан Петра Великого. Впервые опубликован: Записки мечтателей. 1919. № 1. С. 144, без назв., под номером — 2, под общим загол. «Тулумбас». Прижизненные публикации: Бюллетени Дома искусств. Берлин. 1922. 17 февраля. № 1—2. С. 30, под общим загол. «Albern».

Обезвелволпал. Впервые опубликовано: Бюллетени Дома Искусств. Берлин. 1922. № 1—2. 17 февраля. С. 30—31. Прижизненные публикации: Наш огонек (Рига). 1925. № 46. 14 ноября, под назв. «Обезвелволпал»; с небольшими разночтениями в составе романа «Взвихренная Русь» (1927), под назв. «Конституция».

Манифест. Впервые опубликован: Записки мечтателей. 1919. № 1. С. 144—145, без назв., под номером — 3, под общим загол. «Тулумбас». Рукописные источники: черновой автограф — ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 2. № 13. Л. 2; беловой автограф — ИРЛИ. Р I. Оп. 12. № 282. Л. 6, датирован 10 мая 1921 г. (в составе альбома Е. Казанович). Прижизненные публикации: Бюллетени Дома искусств. Берлин. 1922. 17 февраля. № 1—2. С. 31—32, в составе очерка «Albern», под названием «Обезвелволпал»; Русское эхо. 1925. № 33. С. 5, под назв. «Обезьяний манифест»; в составе романа «Взвихренная Русь».

Книга составлена из очерков и новелл, которые первоначально публиковались в периодике. Изданию некоторых текстов предшествовали выступления Ремизова перед эмигрантской публикой. 24 ноября 1921 г. берлинская газ. «Руль» сообщала: «На первой «субботе» в Доме Искусств А. М. Ремизов прочел свои воспоминания о петербургской весне 20-го года...» (№ 321. С. 5). О первых двух очерках, вошедших в книгу, Ремизов рассказывал в письме к М. М. Шкапской от 2 января 1922 г.: «...написал я в память мою о Блоке: называется “К звездам”. Блоку и о нем и еще написал “Крюк” — память о весне литературной 1920 г. (См.: Грачева. С. 202). Сохранившиеся письма издателя С. Алянского к Ремизову дают основание полагать, что первоначально воспоминания «К звездам» предполагал напечатать журнал «Записки мечтателей». 3 февраля 1922 г. Алянский обговаривал с писателем условия публикации: «В настоящее время занят собранием сочинений Блока и №№ 6 и 7 “Записок мечтателей” о Блоке. Хорошо было бы получить и Ваши воспоминания об А<лександре> А<лександровиче> (гонорар можно было бы поручить уплатить Вам в Берлине)» (ЦРК АК). Вероятно, имея в виду конкретное предложение Ремизова предоставить воспоминания о Блоке, написанные как эпистолярное обращение к поэту, 22 февраля 1922 г. Алянский вновь подтвердил свое намерение напечатать это произведение: «Хорошо было бы, если бы Вы могли прислать мне в форме писем дневниковый материал для “записок”. Это было бы чрезвычайно интересно» (ЦРК АК). Тем не менее в очередном письме Алянского от 18 апреля 4922 г. Ремизова ждало разочарование: «Теперь о Ваших воспоминаниях о Блоке. К большому моему огорчению их напечатать в “Записк<ах> Мечт<ателей>” нельзя будет по причинам, от меня независящим» (ЦРК АК). Второй очерк «Крюк» впервые был опубликован в журнале «Новая русская книга» (1922. № 1) с небольшими разночтениями, под названием «Крюк. Память петербургская», с включением рассказа «Заборы», вошедшего в книгу «Шумы города» (1921). О работе над текстом можно судить по письму Ремизова к редактору журнала А. С. Ященко от 6 декабря 1921 г.: «Незабвенный профессор! Очень прошу корректуру Крюка: я пропустил имя одного писателя, вставлю, а к имени Кузмина сделаю примечание и еше одну поправку однословную разъясняющую» (Русский Берлин: По материалам архива Б. И. Николаевского в Гуверовском институте / Под ред. Л. Флейшмана, Р. Хьюз и О. Раевской-Хьюз, Париж, 1983. С. 166). Анонимный рецензент очерка «Крюк» поставил под сомнение ремизовскую сравнительную этимологию, положенную в основание названия очерка: «Пребывание в Берлине обогатило А. Ремизова познаниями в немецком языке, но познания эти пока, по-видимому, очень скромны. Только этим и можно объяснить, что он уверяет, будто русское слово крюк обозначает то же самое, что немецкое “Krucke”. На этом он даже построил заглавие своего очерка. Приходится сказать ему, что Krucke совсем не “крюк”, а просто костыль. Значит и вся игра слов пропадает» (Руль. 1922. № 390. 26 февраля. С. 6). Раздел книги под названием «Альберн» состоит из миниатюр, которые, за исключением вступления «Albern» и главки «Обезвелволпал», впервые появились в печати в 1919 г. на страницах журнала «Записки мечтателей» (№ 1), под общим заголовком «Тулумбас». Публикация была инспирирована С. Алянским и Ремизовым с целью организовать на страницах нового журнала обсуждение насущной для творческой интеллигенции темы взаимоотношений с официальной, «красной» печатью. Впоследствии из композиции этой главы книги «Ахру» выделились два текста («Обезвелволпал», переименованный в «Конституцию», и «Манифест»), позже включенные в состав романа «Взвихренная Русь» и получившие значение законодательных документов Обезьяньей Великой и Вольной Палаты. Среди материалов Обезвелволпала, собранных С. Я. Осиповым, сохранился черновой автограф «Манифеста». Здесь более подробно, чем в печатных редакциях, раскрывается основной обвинительный мотив, адресованный власти. Обращение к писателям «из наших», тема уродливых искажений речи, привнесенных революционной эпохой, инвективный пафос — все это напоминает памфлет «Вонючая и торжествующая обезьяна» (1918). Существует и другой автограф «Манифеста» — беловой, датированный 1919—1921 гг., то есть временем окончательного самоопределения Обезвелволпала. Он был оставлен писателем 10 мая 1921 г. в альбоме с автографами выдающихся писателей и поэтов послереволюционного Петрограда, собранными сотрудницей Пушкинского Дома Е. Казанович (ИРЛИ. Р I. Оп. 12. № 282. Л. 6). Документ выполнен в эстетике грамот Обезьяньей Палаты: он написан искусным полууставом, с «росчерком» царя Асыки и скрепой «канцеляриуса». Текст «Манифеста» полностью соответствует его первой публикации в журнале «Записки мечтателей». В целом издание «Ахру» было отмечено весьма широкой амплитудой мнений, объясняемой противоречивыми оценками отдельных очерков. Критика доброжелательно встретила очерк о Блоке. «Бесспорно, — писал А. Бахрах, — самое значительное в разрастающейся блоковской литературе — это многостраничные “Воспоминания“ Андрея Белого и маленькое “К звездам” Ремизова» (Дни. 1922. № 19. 19 ноября. С. 12). Художественный талант Ремизова, умение воссоздать образ поэта в рамках небольшого произведения отмечал и другой критик: «Всего несколько страничек написал Ремизов о Блоке, но каких страничек. Ни одного неверного тона, ни одной фальшивой ноты. Перед нами развертывается трагедия последних месяцев жизни Блока, развертывается просто, без лишних слов, без выкриков... Может быть поэтому и впечатление так сильно и так неизгладимо» (М. Я. Р. <Рецензия> // Голос России. 1922. 18 июня. № 993. С. 6). Другие очерки и миниатюры, включенные в книгу, были восприняты некоторой частью критики как явное стилистическое излишество. «Кроме прекрасной, тонкой и острой статьи о Блоке, эта книжечка вмещает около 22 страниц неприятного ремизовского кривляния. <....> Может быть, кто-нибудь авторитетный намекнет талантливому писателю, что такого рода оригинальность граничит со скукой и ее родной сестрой — пошлостью» (В-ский А. <Рецензия> // Накануне. Лит. прил. 1922. 10 октября. № 155. С. 6). И. Василевский (Не-Буква), явно не желая вникать в суть авторского замысла, высказался против введения в литературу элементов игры в Обезьянье общество: «От обезьяньего этого языка и впрямь кусаться начнешь. <...> Пусть же обезьяньи читатели и разбираются» (Накануне». Лит. прил. 1922. 31 декабря. № 33. С. 13). Значение «Ахру» для самого Ремизова раскрывается дарственной надписью на экземпляре С. П. Ремизовой-Довгелло: «А эта книга, как комок огненный, это первая память о России, это первые наши дни здесь покинутые, безучастные, никогда так черство не относились к нам, как здесь нас встретили, я теперь это понимаю хорошо. И я не знаю, за что это было. И вот это — в этой книге — тут мало, но много от дум первых за Россией» (Каталог. С. 23).