В кельи, в хижины, в чертоги!

Саламанхские студенты

Купно с мавром, с жидовином

Над одной толкуют книгой,

За столом сидят единым!

В оных псах смердящих юность

Братьев чтит, назло закону,

И разносит дух в народе,

Вере гибельный и трону.

Мудрость истинную презря,

Что толкует люд безбожный?

Будто шар — земля, который

Весь кругом объехать можно

И открыть такие земли,

О которых ни в Писаньи

Нет помину, ни в едином

Каноническом преданьи!

Говорят, резные буквы

Нынче как-то составляют

И одну и ту же книгу

В целых сотнях размножают, —

Что же, если эти бредни

В сотнях списков по вселенной

Вихорь дьявольский размечет?

Всё в хаос придет смятенный!

И... и кто же рукоплещет

Этой пляске вавилонской?

В ком покров ей и защита?

В королеве арагонской!..»

Так, борясь с врагом исконным,

Говорил он королеве

Об ее отчете богу

И о божьем близком гневе,

Но укорам громоносным

Не нашел монах ответа,

Было сердце королевы

Точно бронею одето.

Не испуганным ребенком

Перед ним она стояла;

Не того, молве поверя,

От монаха ожидала.

Ей уж стал казаться лучше

Духовник ее придворный,

Но искуснее обоих —

Приор в Бургосе соборный.

«Ну, а этот!.. мне пророчит

Ад и всяческие страхи

За жидов и за ученых!

Он такой, как все монахи!»

И, собою не владея,

Изабелла гордо встала

И, вуаль с чела откинув,

Так монаху отвечала:

«Я, как женщина, о padre,

Дел правленья не касаюсь.

Их король ведет. Сама же

В чем грешна я — в том и каюсь.

Мне самой жиды противны.

Но они народ торговый,

И — политик это ценит —

На налог всегда готовый.

С королем, моим супругом,

В Саламанхе мы бывали,

Нас нигде с таким восторгом,

Как студенты, не встречали.

Дон Фернандо был доволен,

Я ж скажу, что говорила:

В их сердцах — опора трона,

Наша слава, наша сила!..

А от тех ученых бедных,

С виду, может быть, забавных,

Уж давно у нас в бумагах

Много есть проектов славных.

Их труды и жажду знаний

Для чего стеснять — не знаю!

И возможно ль всех заставить

Думать так, как я желаю!

Пусть их мыслят, пусть их ищут!

Мысль мне даст бедняк ученый —

Из нее, быть может, выйдет

Лучший перл моей короны!

И что будет — воля божья!

Только всё нам предвещает:

Миру царствованье наше

Новых дней зарей сияет!»

И уйти она хотела

Без смущения, без страха,

Лишь сердясь на дам придворных,

Расхваливших ей монаха.

Но монаха, знать, недаром

Жены славили и девы:

Как глаза его сверкнули

На движенье королевы!

Он как барс в железной клетке

Встрепенулся, со слезами

Упуская эту душу,

Отягченную грехами!

«Погоди! — он кликнул громко. —

И познай: не я, царица,

Говорил с тобой. Здесь явно

Всемогущего десница!

Я в лицо тебя не видел:

Ты его мне скрыть хотела,

Кто ж сказал, что предо мною

Королева Изабелла?

Всё, царица, всё я знаю...

Все дела твои, мечтанья,