Ломоносов. Впервые — «Описание празднества, бывшего в С.-Петербурге 6-9 апреля 1865 г. по случаю столетнего юбилея Ломоносова...», СПб., 1865, и «Русский инвалид», 1865, No 75 (др. ред.). Окончательный текст — Полн. собр. соч. А. Н. Майкова, СПб., 1884, т. 3, с. 84. Стих. было прочтено 7 апреля 1865 г. на обеде В память 100-летия со дня смерти Михаила Васильевича Ломоносова (1711-1765). Майков был одним из инициаторов и организаторов Ломоносовского юбилея 1865 г. и принадлежал к тем общественным кругам, которым удалось придать юбилею Ломоносова официозный характер. В этом духе Майков высказался в заметке «Несколько слов по поводу столетней памяти Ломоносова» («Сын отечества», 1865, 31 марта, No 77, с. 607-610) и в комментируемом стих. (в особенности в первой редакции, прочтенной на юбилейном обеде). «Стихи хороши, — писал А. В. Никитенко, — только сильно направлены против немцев» (Дневник, т. 2, с. 503). «Немцефобный» характер стих. Майкова был отмечен министром внутренних дел П. А. Валуевым (Дневник П. А. Валуева, т. 2, М., 1961, с. 34). Демократический лагерь отмежевался от юбилейных торжеств и к юбилейным выступлениям Майкова отнесся отрицательно. Текст стих., прочитанный на юбилейном обеде, был опубликован в искаженном цензурой виде. Впервые доцензурную редакцию обнародовал проф. И. А. Шляпкин в журн. «Русский библиофил», 1911, No 7, с. 109. В недатированном письме к М. Н. Каткову (ГБЛ), говоря о предполагаемой публикации стих. в «Русском вестнике» (публикация не обнаружена), Майков писал: «Стихотворение переделано во многих местах, почему прошу печатать с этого последнего оригинала, а прежний порвать <текст стих. отсутствует — сост.>. Желательно бы мне было, чтобы пьеса была напечатана и в «М<осковских> ведомостях» и в «<Русском> вестнике»». В набросках статьи, посвященной откликам на ломоносовский юбилей, Майков писал, что торжества имели целью «сознательно почтить память великого праотца самостоятельности русской мысли, первого, который дал русскому уму веру в себя». «О чем мы плачем? Что мы стонем? и т. д. — Переложение начальных фраз сказанного Феофаном Прокоповичем (1681-1736) «Слова на погребение всепресветлейшего державнейшего Петра Великого <...> 1725, марта 8 дня»: «Что се есть? До чего мы дожили, о россияне? Что видим? Что делаем? Петра Великого погребаем!» (Феофан Прокопович. Сочинения, М.-Л., 1961, с. 126). Он — кормчий был и т. д. — Ср. в стих. А. С. Пушкина «Моя родословная»: «Сей шкипер был тот шкипер славный». Мономах — великий князь Киевский Владимир Всеволодович (1053-1125), по преданию, получил от императора Византии знаки царского достоинства: венец и бармы. Курляндский конюх. — Имеется в виду Э.-И. Бирон (1690-1772), фаворит императрицы Анны Иоанновны, которая дала ему титул герцога. Недоброжелатели Бирона утверждали, что его дед был конюхом Курляндского герцога. Елизавета Петровна (1709-1761) — российская императрица, дочь Петра I. Екатерина II (1729-1796) российская императрица, которую Ломоносов воспел в ряде своих од. Орлы Екатерины — см. примеч. к стих. «Сон королевича Марка», с. 547. В письме к О. Ф. Миллеру от 3 ноября 1871 г, Майков особо подчеркнул значение Ломоносова для «века Екатерины»: «...первый, словом увлекший к идеалу современников, пробудивший в них чувства добрые, высокие, выведший их из тьмы бессознания. Независимо от писаний своих стал сам для своих питомцев <...> чем-то столь великим, таким явным воплощением могущества русского духа, что им самим они гордились, и гордились тем, что и сами его плоть и кровь» (Ежегодник, 1978, с. 180).
Менуэт (Рассказ старого бригадира). Впервые — «Складчина», СПб., 1874, с. 427, без подзаг. Армидины сады. — Армида, героиня эпической поэмы итальянского поэта Т. Тассо (15441595) «Освобожденный Иерусалим», восточная волшебница, очаровавшая героя поэмы рыцаря Ринальда. Государыня — Екатерина II. Граф Орлов-Чесменский, Суворов, Князь Таврический — см. примеч. к стих. «Сон королевича Марка», с. 547.
Сказание о 1812 годе. Впервые — Полн. собр. соч. А. Н. Майкова, СПб., 1884, т. 3, с. 20.
М. Н. Каткову. 1. «Мы — москвичи! Что делать, милый друг!..» Впервые — «Нива», 1870, No 1, с. 1, вне цикла, под загл. «В альбом...», с подзаг. «(Экспромт)» и датой: 1867 2. «Что может миру дать Восток?..». Впервые — «Русский вестник», 1887, No 7, о 364 (том посвящен памяти М. Н. Каткова), под загл. «Ex oriente lux», с посвящ. М. Н. Каткову. Беловой автограф под загл. «Oriente lux», вне цикла, ст. I имеет вариант: «Что может Риму дать восток?..» Михаил Hukw форович Катков (1818-1887) — русский журналист и публицист, редактор газеты «Московские ведомости», владелец и редактор «Русского вестника» (с 1856 г.). В 1850-е годы придерживался умеренно либеральных взглядов, в 1860-х годах перешел на реакционные позиции, Майков сотрудничал в журнале Каткова и, хотя и с некоторыми оговорками, выражал согласие с его позицией (см. письмо Майкова к жене от 19 июня 1880 г. — «Литературное наследство», т. 86, М., 1973, с. 508). Ермоген (Гермоген, ок. 1530-1612) — патриарх, церковный и политический деятель, во время нашествия поляков был ими заточен в монастырь, а затем уморен голодом в тюрьме. «Что может миру дать Восток» и т. д. — Ср. программное стих. Вл. Соловьева «Ex oriente lux» (1890). Ср. также стих. Я. П. Полонского «Откуда?»! «Мне как поэту дела нет, // Откуда будет свет, лишь был бы это свет...», 1871. Ср. в трагедии «Два мира» (ст. 209-214) и четверостишие Майкова, записанное там же, где и черновой автограф данного стих.:
С востока, о смертный, жди чуда,
С востока спасение нам,
И звезды восходят оттуда,
И солнце рождается там.
См. также примеч. к стих. «Ex tenebris lux», с. 539.
Ф. И. Тютчеву. Впервые — «В память Ф. М. Достоевского», СПб., 1881, с. 12. Стих. было прочитано Майковым на торжественном общем собрания С.-Петербургского благотворительного общества 14 февраля 1881 г. Бедовой правленый автограф с подзаг. «(В 1865 году в альбом)». Другой автограф — в тексте одной из допечатных редакций «трагедии в октавах» «Княжна ***», посвященной памяти Ф. И. Тютчева, под загл. «Вместо Пролога», с подзаг. «Стихи, ему написанные в 1869 г.». Во всех печатных изданиях имеет дату: 1874. Однако стих., по-видимому, написано при жизни Тютчева, то есть не позднее 15 июля 1873 г. «...Знакомство с Ф. И. Тютчевым, — писал Майков в 1887 г. своему сослуживцу и биографу М. Л. Златковскому, — окончательно поставило меня на ноги, дало высокие точки зрения на жизнь и мир, Россию и ее судьбы в прошлом, настоящем и будущем...» (М. Л. Златковский. Аполлон Николаевич Майков, СПб., 1888, с. 41). В архиве Майкова сохранилось недатированное стих. «Ф. И. Тютчев»:
Есть чудный старец между нас:
Всегда — хотя на миг вас встретит —
Он что-нибудь в душе у вас
Своею мыслию осветит.
Майков редактировал собрание стихов поэта в издании 1886 года. Поймите лишь и т. д. — По воспоминаниям Майкова, Ф. М. Достоевский по поводу этих строк «воскликнул: «Да, да, поймите лишь! именно, именно, только бы поняли! Да нет, не поймут!..»» («В память Ф. М. Достоевского», с. 13).
Три смерти. Впервые — «Библиотека для чтения», 1857, No 10, с. 195, с подзаг. «Лирическая сцена из древнего мира», без посвящ., с обширными авторскими примечаниями, более не переиздававшимися, и цензурной купюрой ст. 284-292, замененных двумя строками точек. Окончательный текст впервые — Полн. собр. соч. А. Н. Майкова, СПб., 1893, т. 3, с. 3.
Лирическая драма «Три смерти» представляет собой часть обширного творческого замысла Майкова, связанного с постоянным интересом поэта к истории античности и раннего христианства. Замысел возник в конце 1830-х годов. Первой попыткой его воплощения явились «римские сцены времен пятого века христианства» «Олинф и Эсфирь» (1841), напечатанные в «Стихотворениях Аполлона Майкова», СПб., 1842. В предисловии к публикации автор писал, что эти сцены «суть опыт изобразить противоположность» двух начал, которые явились в Римской империи периода упадка и «не могли остаться в мире: чувственность и духовность, жизнь внешняя и внутренняя, явились во вражде, в противодействии, в борьбе на жизнь и смерть». Первый опыт не удался поэту, «римские сцены» при его жизни никогда не перепечатывались полностью. Значительную роль в дальнейшем формировании драматического цикла сыграл, по-видимому, отзыв Белинского, в котором не только были отмечены серьезные недостатки «Олинфа и Эсфири», но и определены возможности развития интересовавшей Майкова темы, им не реализованные (В. Г. Белинский. Поли, собр. соч. в 13 тт., М., 1953-1959, изд. АН СССР, т. VI, с. 2223). Мысли Белинского об истории Рима, обращенные скорее в современность, чем в прошлое, оказались созвучными размышлениям и настроениям поэта и в какой-то мере способствовали созданию лирической драмы «Три смерти».
