Где сошлася с Лоренцино?

Что сказал он? что она?

Целовались ли — и только ль?

Всё открыть была должна.

В заключенье поученье

Он прочел ей: силен враг,

Победить уже не можешь

Ты одна его никак.

Эти серьги золотые

Ты Мадонне уступи,

На последние деньжонки

Индульгенцию купи,

Ну, а главное, почаще

Исповедуйся у нас.

И тебя я застрахую

От дурных и всяких глаз.

Нина плачет... О мисс Мери,

Вы б спасли ее как раз —

Научив ее — чем сердце

Застраховано у вас?

   1858-1859

НОВОГРЕЧЕСКАЯ ПЕСНЯ

У меня ли над окошечком

Поселилося две ласточки.

Всё сидит одна на гнездышке,

А другая полетает вкруг,

И подсядет к ней на краишек,

И щебечет ей без умолку.

Говорит она про солнышко,

Да про море, море белое,

Про любовь свою заветную,

Да про кошку злоехидную.

Если б был со мной мой миленький,

К моему б окну он хаживал,

Говорил бы мне без умолку

Всё про солнышко, про ясное,

Да про море, море белое,

Про любовь свою заветную,

Про мою про злую мачиху.

   1859

«НА БЕЛОЙ ОТМЕЛИ КАСПИЙСКОГО ПОМОРЬЯ..»

На белой отмели Каспийского поморья,

Работой каторжной изнеможен, лежал

Певец. Вокруг песок; ни кустика, ни взгорья...

Лишь Каспий брызгами страдальца освежал,

Лишь Каспий вызывал певца на песнопенье...

Вот в сердце узника забилось вдохновенье,

Задвигались уста, сверкнул потухший взор,

Он руки к родине, как к матери, простер

И очи обратил с молитвой жаркой к богу;

Но двое часовых уж видят — быть греху!

И взводят уж курки, отставили уж ногу,

Готовясь выстрелить по первому стиху

И в крепости поднять военную тревогу...

   1859

ПРАЗДНОСЛОВЫ

Кумиры старые разбиты,

И их разогнаны жрецы,

И разных вер сошлись левиты,

И разных толков мудрецы.

Сошлись во всеоружьи бранном,

В тиарах, в пудре, в колпаках,

Восток и Запад в братстве странном

Уселись рядом на скамьях.

И толк пошел — широко, пышно,

Но с каждым мигом все сильней,

И наконец уже не слышно

Совсем за криками речей:

Друг друга каждый лишь порочит,

И громко бога своего

На место свергнутого прочит,

И счастья ждет лишь от него...

А мир, от гнета векового

Меж тем свободный, засиял,

И прыснуть жизнь везде готова,

И лист уж почку завязал...

И туча пыли, мглы и смрада

Ушла с ликующих небес,

И зданья нового громада

Стоит уж, полная чудес...

И перед тем, кто дал спасенье,

Пред кем разодралася тьма, —

Уже встает из разрушенья,

Живая, Истина сама...

Но, — хоть у всех глаза открыты, —

Ее не узрят гордецы,

И не поймут ее левиты,

И не узнают мудрецы!

   1859 или 1860

НЕДОГАДЛИВЫЙ

Вукоман пригожий был детина,

А жена его еще пригожей:

Пляшет, скажешь, пава выступает.

Говорит, что голубка воркует,

Засмеется, что солнцем осветит.

Да не пляшет давно молодица,

Не воркует она, не смеется,

По садочку тихохонько ходит.

Зацепилась за яблоньку платьем;

Отцепляет от яблоньки платье,

А сама разливается, плачет:

«Ах, ты яблонька моя грунтовая!

Уж не тронь ты меня, горемычной!

Что ни год ты пышно расцветаешь,

Что ни год несешь ты плод румяный;

От меня одной краса уходит,

От меня одной плода не уродится,

Хоть живу уж пятый год я с мужем,

Да не знаю мужниной я ласки».

Услыхала свекровь ее слово,

Подзывает, спрашивает сына:

«Разгадай мне, Вукоман, загадку: