И вострубил потом четвертый ангел:

И третья часть луны, и звезд и солнца

Затмилась, и от дня и ночи свету

Убавилось на треть. И видел я:

По небу ангел полетел, взывая

К земле: «О горе, горе, горе всем

От остальных трех трубных голосов

Трех ангелов, имеющих трубить».

<ГЛАВА> 9

И пятый вострубил. И видел я:

Упала с неба на землю звезда.

Ей дан был ключ, чтоб кладезь бездны вскрыть, —

И вскрылся кладезь бездны, и исшел

Из оной дым, как из печи, и солнце

И небеса от оного потускли.

И выпала с тем дымом саранча,

И сказано ей было: не вредить

Ни трав, ни древ, ни злаков, — но людей,

Печатью бога не запечатленных,

Язвить и жалить, аки скорпионы,

И мучить их пять месяцев, но токмо

Не убивать. И взжаждут смерти люди,

Пойдут искать ее — и не найдут...

Та ж саранча подобна с виду коням,

На битву снаряженным. Голова

Как бы с златым венцом. Лицо ж ее —

Как человеческие лица. Зубы

Подобны львиным. Косы как у женщин.

На теле словно как стальные брони,

А шум от крыл — как стук от колесниц,

На брань везомых множеством коней;

Хвосты же, как у скорпионов, с жалом.

И, яко царь, ее вел ангел бездны,

Зовомый по-еврейски Аввадон,

По-гречески ж Аполлион (губитель).

Се первое минуло горе. Вслед

За ним грядут еще два новых, горших.

Шестой господень ангел вострубил.

И я услышал громкий глас из рога,

Единого из четырех рогов,

Которыми снабжен алтарь был божий.

Он ангелу трубившему изрек:

«Четыре ангела стоят и ждут,

Окованные, при реке Евфрате:

Сними с них узы». И разбил он узы.

И — ждавшие сего часа, и дня,

И месяца, и года — устремились

Четыре ангела, чтоб третью часть

Людей убить. И было две тьмы тем, —

Сие число я слышал, — с ними войска.

То были всадники в горящих бронях,

Имевших цвет огня, и гиацинта,

И серы. Кони ж с львиной головой;

Из пасти их огонь, и дым, и сера

Клубами исходили, а хвосты

Кончались змеями, — и гибли люди

От змей и дыма, пламени и серы, —

И треть из них сим образом погибла.

Которые ж осталися и зрели

Сии бичи — пребыли яко слепы;

И не покаялись в делах своих;

И кланялись по-прежнему бесам

Серебряным, и золотым, и медным,

И каменным, и всяким истуканам,

Руками сотворенным, не могущим

Ни видети, ни слышать, ни ходить;

И не покаялись в своих убийствах,

Ни в блуде, ни в татьбе, ни в волхвованье.

<ГЛАВА> 10

И се, нисшел еще от неба ангел...

Как облако его клубились ризы;

Над головою радуга блистала;

Лицо ж что солнце у него, а ноги,

Как огненные два столба, горели;

В руке держал развернутую книгу;

И правою ногой ступил на море,

А левою на землю, и воскликнул

Он грозным гласом, как рыкает лев.

Когда ж воскликнул, семь громов тогда

По всей вселенной подали свой голос.

Когда же громы подали свой голос,

Хотел писать я, но услышал с неба

Глас, говоривший: «Скрой и не пиши

Того, что седмь громов проговорили».

И ангел, тот, которого я видел

Стоящим на море и на земле,

Воздвиг десницу на небо и клялся

Сотворшим небо и что в нем, и землю

И что на ней, и море и что в нем, —

Что времени отсель уже не будет...

   <1868>

БАЛЬДУР

Песнь о солнце, по сказаниям Скандинавской Эдды

1 Ночь и буря снежная в пустыне,

Вьюги рев неистовый и хохот...

Лишь на миг проглянет бледный месяц

И осветит мутным светом камни,

Между камней вековые ели,

И мелькнет, как тень, на горном гребне

Темный образ всадника... То Конунг,

На пути застигнут бурей, едет.

Ветер треплет волосы седые,

Рвет с могучих плеч медвежью шубу, —

Конунг бури яростной не слышит.

Добрый конь идет не оступаясь

По корням древесным и по камням,