Литмир - Электронная Библиотека

И лозы каждый год под осень отягчатся

Кистями сочными: их Вакх благословит...

Не грозен для него светильник эвменид:

Без страха будет ждать он ужасов эреба;

А здесь рука его на жертвенники неба

Повергнет не дрожа плоды, янтарный мед,

Их роз гирляндами и миртом обовьет...

Но я бы не желал сей жизни без волненья:

Мне тягостно ее размерное теченье.

Я втайне бы страдал и жаждал бы порой

И бури, и тревог, и воли дорогой,

Чтоб дух мой крепнуть мог в борении мятежном

И, крылья распустив, орлом широкобежным,

При общем ужасе, над льдами гор витать,

На бездну упадать и в небе утопать.

   1841

СОН

Когда ложится тень прозрачными клубами

На нивы желтые, покрытые скирдами,

На синие леса, на влажный злак лугов;

Когда над озером белеет столп паров

И в редком тростнике, медлительно качаясь,

Сном чутким лебедь спит, на влаге отражаясь, —

Иду я под родной соломенный свой кров,

Раскинутый в тени акаций и дубов;

И там, в урочный час, с улыбкой уст приветных,

В венце дрожащих звезд и маков темноцветных,

С таинственных высот, воздушною стезей,

Богиня мирная, являясь предо мной,

Сияньем палевым главу мне обливает

И очи тихою рукою закрывает,

И, кудри подобрав, главой склонясь ко мне,

Лобзает мне уста и очи в тишине.

   1839

«ВХОЖУ С СМУЩЕНИЕМ В ЗАБЫТЫЕ ПАЛАТЫ...»

Вхожу с смущением в забытые палаты,

Блестящий некогда, но ныне сном объятый

Приют державных дум и царственных забав.

Всё пусто. Времени губительный устав

Во всем величии здесь блещет: всё мертвеет!

В аркадах мраморных молчанье цепенеет;

Вкруг гордых колоннад с старинною резьбой

Ель пышно разрослась, и в зелени густой,

Под сенью древних лип и золотых акаций,

Белеют кое-где статуи нимф и граций.

Гремевший водомет из пасти медных львов

Замолк; широкий лист висит с нагих столбов,

Качаясь по ветру... О, где в аллеях спящих

Красавиц легкий рой, звон колесниц блестящих?

Не слышно уж литавр бряцанья; пирный звук

Умолк, и стих давно оружья бранный стук;

Но мир, волшебный сон в забытые чертоги

Вселились, — новые, неведомые боги!

   10 апреля 1840, Ораниенбаум

КАРТИНА ВЕЧЕРА

Люблю я берег сей пустынный,

Когда с зарею лоно вод

Его, ласкаясь, обоймет

Дугой излучистой и длинной.

Там в мелководье, по песку,

Стада спустилися лениво;

Там темные сады в реку

Глядятся зеленью стыдливой;

Там ива на воды легла,

На вервях мачта там уснула,

И в глади водного стекла

Их отраженье потонуло.

   1838, Санкт-Петербург

ВОСПОМИНАНИЕ

В забытой тетради забытое слово!

Я всё прожитое в нем вижу опять;

Но странно, неловко и мило мне снова

Во образе прежнем себя узнавать...

Так путник приходит чрез многие годы

Под кровли отеческой мирные своды.

Забор его дома травою оброс,

И привязи псов у крыльца позабыты;

Крапива в саду прорастает меж роз,

И ласточек гнезда над окнами свиты;

Но всё в тишине ему кажется вкруг —

Что жив еще встарь обитавший здесь дух.

   7 июня 1838, Ораниенбаум

ГЕЗИОД

Во дни минувшие, дни радости блаженной,

Лились млеко и мед с божественных холмов

К долинам бархатным Аонии священной

И силой дивною, как нектаром богов,

Питали гения младенческие силы;

И нимфы юные, толпою легкокрылой,

Покинув Геликон, при блеске звезд златых,

Руками соплетясь у мирной колыбели,

Венчанной розами, плясали вкруг и пели,

Амброзией дитя поили и в густых

Дубравах, где шумят из урн каскада воды,

Лелеяли его младенческие годы...

И рано лирою певец овладевал:

И лес и водопад пред нею умолкал,

Наяды, всплыв из волн, внимали ей стыдливо,

И львы к стопам певца златой склонялись гривой.

   1839

ЭХО И МОЛЧАНИЕ

Осень срывала поблекшие листья

С бледных деревьев, ручей покрывала

Тонкою слюдой блестящего льда...

15
{"b":"819333","o":1}