И сей священный огнь доныне не угас:

Навеки духом Русь с царем своим слилась!

Да! Царство ваше — труд, свершенный Иоанном,

Труд, выстраданный им в бореньи неустанном.

И памятуйте вы: всё то, что строил он, —

Он строил на века! Где — взвел до половины,

Где — указал пути... И труд был довершен

Уж подвигом Петра, умом Екатерины

И вашим веком...

Да! Мой день еще придет!

Услышится, как взвыл испуганный народ,

Когда возвещена царя была кончина,

И сей народный вой над гробом властелина —

Я верую — в веках вотще не пропадет,

И будет громче он, чем этот шип подземный

Боярской клеветы и злобы иноземной...»

   1887

СТРЕЛЕЦКОЕ СКАЗАНИЕ О ЦАРЕВНЕ СОФЬЕ АЛЕКСЕЕВНЕ

Как за чаркой, за блинами

Потешались молодцы,

Над потешными полками

Похвалялися стрельцы!

«Где уж вам, преображенцы

Да семеновцы, где вам,

Мелочь, божии младенцы,

Нам перечить, старикам!

«С слободой своей немецкой

Да с своим царем Петром

Мы, мол, весь приказ стрелецкий,

Всех в бараний рог согнем!

Всех — и самую царевну...»

Нет, уж тут, голубчик, врешь!

Нашу Софью Алексевну

Обойдешь, да не возьмешь!

Даром, что родилась девкой, —

Да иной раз так проймет

Молодецкою издевкой,

И как в духе, да взмахнет

Черной бровью соболиной —

Пропадай богатыри!

Умер, право б, заедино,

Если б молвила: «Умри!..»

Грех бывал и между нами,

Как о вере вышел спор,

И ходили с чернецами

В царский Кремль мы на собор, —

Бунтовское было дело!

Да ведь сладила! Как раз

Словом вышибить умела

Дурость всякую из нас!

Будем помнить мы дни оны!..

Вышли наши молодцы,

Впереди несут иконы

Со свечами чернецы...

Не сказали б, так узнала б

Вся Москва их! Старики!

Не наотмашь, низко на лоб

Надевали клобуки;

Не развалисты в походке,

А согбенные идут;

Не дерут, разиня глотки,

Тихим голосом поют;

Лица постные, худые,

Веры точно что столпы!..

Уж не толстые, хмельные

Никоньянские попы!..

Умилился люд московский,

Повалил за ними, прет,

И на площади Кремлевской,

Что волна, забил народ.

А уж там, во Грановитой,

Все нас ждут: царевны, двор,

Патриарх, митрополиты,

Освященный весь собор.

Старцы свечи возжигали,

И Евангелье с крестом

На амвоны полагали,

И царевне бьют челом;

«Благоверная царевна!

Солнце Русския земли!

Свет София Алексевна,

Государыня! Вели,

Чтоб у нас быть рассмотренью

С патриархом о делах

По церковному строенью

И о Никоновых лжах!

Процветала церковь наша,

Аки райский крин, полна

Благодати, яко чаша

Пресладчайшего вина!

Утверждалася на книгах,

Их же имем от мужей,

Проводивших жизнь в веригах

И в умертвии страстей;

Их же чтением спасались

Благоверные цари,

И цвели, и украшались

По Руси монастыри;

Но реченный Никон волком

Вторгся в оный вертоград

И своим безумным толком

Ниспроверг церковный лад!

Аки римская блудница

На драконе восседя,

Рек: «Несть бога! — кровопийца. —

Аз есмь бог, и вся моя!»

И святые книги рушил...

Ну, и начал всё мутить...»