Пасутся овцы, за звездою маги

Идут, и ты несешь венки олив

И миру мир... с ярмом, о деспот-мистик,

Казацкой вольности и казуистик

Равно дитя, — всё в русском сердце слив!..

Верней оракул всех характеристик:

Льдом не застынь, кто холодно бурлив!

3 ПЕРЕВОДЧИКУ{*}

Будь жаворонок нив и пажитей — Вергилий,

Иль альбатрос Бодлер, иль соловей Верлен

Твоей ловитвою, — всё в чужеземный плен

Не заманить тебе птиц вольных без усилий,

Мой милый птицелов, — и, верно, без насилий

Не обойдешься ты, поэт, и без измен,

Хотя б ты другом был всех девяти камен,

И зла ботаником, и пастырем идиллий.

Затем, что стих чужой — что скользкий бог Протей:

Не улучить его охватом ни отвагой.

Ты держишь рыбий хвост, а он текучей влагой

Струится и бежит из немощных сетей.

С Протеем будь Протей, вторь каждой маске — маской!

Милей досужий люд своей забавить сказкой.

4 LA FAILLITE DE LA SCIENCE^[1]{*}

Вл. Н. Ивановскому

Беспечный ученик скептического Юма!

Питали злобой Гоббс и подозреньем Кант

Твой непоседный ум: но в школе всех Ведант

Твоя душа, поэт, не сделалась угрюма.

Боюся: цеховой не станешь ты педант.

Что перелетная взлюбила ныне дума?

Уже наставник твой — не Юм — «суровый Дант»!

Ты с корабля наук бежишь, как мышь из трюма.

В ковчеге ль Ноевом всех факультетов течь

Открылась, и в нее живая хлещет влага?

Скажи, агностик мой, предтеча всех предтеч:

Куда ученая потянется ватага?

Ужели на Парнас?.. Затем что знанья — нет!

Ты бросил в знанье сеть и выловил — сонет.

5 АСПЕКТЫ{*}

Вл. Н. Ивановскому

Не Ding-an-sich^[1] и не Явленье, вы,

О царство третье, легкие Аспекты,

Вы, лилии моей невинной секты,

Не догматы учительной Совы,

Но лишь зениц воззревших интеллекты,

Вы, духи глаз (сказал бы Дант), — увы,

Не теоремы темной головы,

Blague^[2] или блажь, аффекты иль дефекты

Мышления, и «примысл» или миф,

О спектры душ! — всё ж, сверстник мой старинный,

Вас не отверг познанья критик чинный

В те дни, когда плясал в Париже Скиф

И прорицал, мятежным Вакхом болен,

Что нет межей, что хаос прав и волен.

154. КАССАНДРЕ{*}

Пусть говорят: «Святыня — не от Жизни»:

Блюди елей у брачного чертога!

Жених грядет: пожди еще немного

И уличной не внемли укоризне.

То — странники в неузнанной отчизне;

Сжигая храмы, мнят, что жгут в них бога,

И веселятся на багровой тризне.

Но ты блюди елей свой у порога!

Блуждает Жизнь извивами Мэандра,

А Море ждет в недвижимом сосуде.

На пепле Трои восстает Кассандра.

Святой елей, рушенья в дымной груде,

Ты новая затеплишь Александра

И возвестишь о Фениксовом чуде.

IV{*}

155. ОРФЕЙ РАСТЕРЗАННЫЙ

Океаниды

Мы — девы морские, Орфей, Орфей!

Мы — дети тоски и глухих скорбей!

Мы — Хаоса души! Сойди заглянуть

Ночных очей в пустую муть!

Мы — смута и стоны, Орфей, Орфей!

Мы пут препоны, тугу цепей

Хотим стряхнуть! Сойди зачерпнуть,

Захлебнуть нашу горечь в земную грудь!

Мы телами сплелись, Орфей, Орфей!

Волосами свились, как поле змей!

Тоска нам гложет белу грудь —

Грудь хочет, не может со дна вздохнуть!

В белу грудь мы бьем, Орфей, Орфей!

Мы: Забудь — поем — о тюрьме своей!

Отдай нам, смертный, земную грудь —

Твой плен размыкать и разметнуть!

Размыкать, что жило собой, Орфей,

Себя что мнило тюрьмой своей!

Дай перси земные — к ним прильнуть,

Дай в очи дневные всей тьмой взглянуть!