Застываю от ужаса в его руках. Даже двигаться не могу. Боже…что я наделала! Я его просто не поцарапала. Я именно разодрала кожу до мяса, нанеся глубокий рваный порез, и теперь сотворила его действительно страшным…чудовищем.

Гвоздь тут же выпадает из моей онемевшей ладони. Я точно сделала ему очень больно. Я не хотела так сильно ранить. Господи!

– Простите…

Говорю это одними губами, но зверь молчит. Дышит только тяжело, глубоко и страшно. Я же, как завороженная смотрю, как ручьи крови снова и снова вытекают из глубокой раны на его лице, пропитывая его белую рубашку и цепенею, когда Бес глаза свои серебристые поднимает, а в них смерть плескается. Черная, дикая и свирепая, как и его сердце.

– Я…я не хотела. Простите.

Шепчу ему едва ли слышно, но Бес не реагирует на мои слова. Совсем.

Мужчина отпускает меня, и я с ужасом вижу, как он руку к лицу подносит, кровь ладонью вытирает и… усмехается, точно дикий волк, видя кровавые разводы на пальцах, показывая белые зубы с острыми клыками.

– Так и знал, что ты такая же.

– Нет…Аах!

Все случается так быстро, что я не успеваю даже среагировать.

Глаза Беса из спокойных серебристых становятся темно-серыми. В один миг зверь буквально подхватывает меня за талию, с легкостью отрывает от пола и тащит на мат, укладывая меня на живот, точно куклу. Жестко, больно, просто на разрыв аорты.

– Аааа, что вы делаете, нет!

Вскрикиваю, когда в тот же миг этот зверь наваливается на меня сзади, буквально вжимая в мат своим мощным телом.

– Не надо! Прошу, пустите…Простите! Я не хотела делать вам больно!

– Хотела, все ты хотела.

– Мне страшно! Тимур, пожалуйста…

И теперь уже я серьезно пугаюсь его. Очень сильно, до онемения пальцев на руках.

Слезы горошинами катятся из глаз. Мне страшно, но зверь даже не думает меня отпускать, и совсем скоро я слышу жуткий треск своего платья. Он разорвал его одним рывком со спины, превратив еще вчера красивый блестящий наряд вместе с моим бюстгальтером в горсть тряпок, которые тут же откинул в сторону.

По спине сразу же проходится холод, и я словно бы застываю, когда слышу его хриплое дыхание сзади. Медленное, ледяное, звериное.

Вздрагиваю, когда голой кожей ощущаю горячую ладонь на спине. Откинув мои волосы, Бес проводит ею от моей шеи по позвоночнику до самой поясницы, опаляя каждую клетку огнем своего прикосновения, и я с ужасом понимаю, что он не отпустит.

Этот монстр придавливает меня своим телом, поэтому как я ни стараюсь ерзать, у меня вообще не получается. Он тяжелый, и по комплектации я буду раза так в три точно его меньше. Ощущение такое, точно меня бетонной плитой придавили, и у меня нет ни шанса на спасение, ни одного.

Я замираю, когда мужчина ставит сильные руки по обе стороны от меня, наклоняется к моему уху, и обдает его жаром дыхания, от которого у меня кровь стынет в жилах.

– Никогда не называй меня по имени, Коршунова! Запомни, для тебя я хозяин.

Я не успеваю прийти в себя, так как сразу после этого что-то трещит. Я не вижу, что именно, но чувствую, и понимание того, что только что это были мои трусики, меня просто доводит до края.

Как маленькая смерть, только хуже. Он еще хуже. В миллион раз, и я ошибалась, когда думала, что это человек. Нет, это чудовище, страшный дикий зверь.

Он раскладывает меня под себя, как куколку, так как от страха я почти не сопротивляюсь. Оказавшись под ним, я почему-то не могу кричать, от ужаса я почти ничего не могу сделать. Могу только запах его улавливать и ненавидеть себя за то, что этот запах мне мог понравится, как и облик этого монстра.

Коленом Бес с легкостью разводит мне ноги, а после раздается какое-то металлическое шуршание. Кажется, он расстегивает ремень, а у меня создается стойкое ощущение, что это все нереально. Этого просто не может происходить со мной. Нельзя так, невозможно, я же живой человек, но это правда.

Я вся словно цепенею, в камень превращаюсь, и все, что могу – пытаться врываться. Кажется, я верчусь, как уж, но это только мое ощущение. На самом деле, Бес крепко зафиксировал меня, и когда он перехватывает обе мои руки одной своей, не давая вообще возможности двигаться, вот тут уже я срываюсь. Я начинаю реветь. В голос. От ужаса, от неприятия того, что человек вообще может быть таким…жестоким.

– Не надо…прошу. Вы же тоже человек, не делайте!

Мое лицо все мокрое от слез, и я почти не чувствую пальцев рук. Они почему-то занемели, и я чувствую только невероятно сильное давление сзади. Я полностью голая перед ним. Впервые обнажена перед мужчиной, хотя он больше похож на зверя.

Я умоляю его, но Бес не слышит. Он не хочет слышать, и не станет. Удерживая обе мои руки в одной своей, вторую он опускает вниз, и касается меня там, где еще ни один мужчина не касался, провоцируя у меня еще больше слез.

Холодно, жестко, грязно, Бес проводит пальцами по нежным складочкам, заставляя мое тело просто трепетать от дикого ужаса.

Он меня накажет, накажет…Он уже это делает, и вскоре я громко вскрикиваю, когда чувствую, как там внизу в меня толкается что-то большое и горячее, очень твердое.

– Аааай!

Раньше я не знала, что такое боль. Настоящая. Такой боли я еще не ощущала. Жгучая, острая, такая сильная! Она пронизывает каждую мою клетку, и распаляется адским костром, когда Бес таранит мое тело своим членом. Быстро, жестко, сначала упираясь во что-то, а после…разрывая, заполняя до упора.

Я не могу двигаться. Я вообще ничего не могу. Лежа в этой унизительной позе, абсолютно голая под ним с широко разведенными бедрами, и теперь уже оскверненная, я могу лишь дышать. Рвано, судорожно хватая ртом воздух каждый раз, когда Бес берет меня сзади.

Он очень большой и двигается…сильно, зажав меня в своих руках, вдавливая в этот холодный мат без капли ласки, и кажется, я скоро умру. От его жестоких толчков во мне. От этой боли и понимания, что мой первый раз с мужчиной не случился. Он произошел со зверем, желающим мне смерти.

Постепенно Бес начинает дышать быстрее, рычать даже, и с силой перехватывает меня за талию. Больше он не держит за руки, так как я не вырываюсь. Незачем. Я не ровня ему по силам, даже близко не стояла. Он такой тяжелый, а у меня нет больше сил, и жизни тоже нет. Он последнюю выпил, все что было, забрал себе.

Увидев кровь на руках, во мне что-то переключилось. Эта девка держала окровавленный гвоздь в ладони, и смотрела на меня отцовскими глазами. Идентичными просто, и не хватало только его коронной усмешки, чтобы я на все, сука, двести процентов, увидел в этой девчонке Коршунова.

Она знатно рассекла мне рожу, однако никакой боли я не ощутил. Азарт только и желание мести. Такой, какую заслуживает весь ее гребаный род, который надо было еще при рождении зачистить.

Кровь быстро выступила из раны, она опускалась по шее горячими ручьями, пропитывая рубашку, и тогда я захотел ее крови. Ее, сука, боли мне было мало, и я пожелал большего.

Девчонка выронила этот ржавый гвоздь, однако было уже поздно. Я видел, как быстро поднимается ее грудная клетка. Как пульсирует вена на шее, и как блестят эти медовые глазища в пол лица. От страха.

В штанах потяжелело, и я не стал себе отказывать. Ни в чем. Она моя теперь, и будет давать мне то, что я пожелаю, а пожелал я ее. Себе. Полностью.

Коршунова оказалась предельно слабой, и я за секунду уложил ее на мат. Лицом от себя. Не хотел снова видеть эти ненавистные мне глаза. Я хотел ее красивое тело себе. Жестко, грязно и больно. Для нее, конечно, и специально делал для этого все. Чтобы ей было больнее, чтобы она пропиталась сполна этой чертовой болью, переполняющей самого меня.

Разорвав на ней платье, я увидел бархатную кожу. Молочную, нежную, без единого изъяна.

Руки сами потянулись к ней. Тонкая шея, выпирающие лопатки, красивый изгиб спины, осиная талия и округлая задница. Стройные ножки, и ни намека на лишний вес. Идеальная, мягкая, хрупкая. Эта сучка была просто создана для секса, и каким же было мое удивление, когда я понял, что она еще не тронута. Девочка еще самая настоящая, девственница, блядь! Узкая щель с трудом меня приняла, и она заорала, точно я ее убивал, когда я разорвал ее преграду одним мощным толчком.