Литмир - Электронная Библиотека

Элайда была так поражена, что не смогла ничего ответить. Она жестом указала Беонин на чайный столик. Серая сделала реверанс еще раз, а потом потрогала серебряный чайник тыльной стороной ладони. Девчонка может входить в Тел’аран’риод? И есть тер’ангриалы, которые позволяют сделать то же самое? Мир Снов уже стал почти легендой. И судя по тем клочкам информации, которыми Айя соизволили с ней поделиться, девчонка заново открыла плетение Перемещения и сделала еще несколько открытий. Это-то и стало самым веским аргументом в пользу решения сохранить девчонку для Башни. Но теперь еще и это?

– Если Эгвейн может это делать, Мать, возможно, она действительно Сновидица, – заметила Тарна. – То предупреждение, о котором она говорила Силвиане…

– Бесполезно, Тарна. Шончан все еще в Алтаре, едва ли они затронули Иллиан. – По крайней мере, Айя докладывали все, что им удавалось узнать о Шончан. Но Элайда надеялась, что они докладывают все. От этих мыслей ее слова прозвучали хрипло. – Несмотря на то что они научились совершать Путешествия, может, мне все же стоит предпринять какие-то меры предосторожности?

Конечно же, она ничего не может сделать. Но девчонка запретила спасать ее. Это, само собой, хорошо, но только это значит, что она до сих пор считает себя Амерлин. Что ж, Силвиана выбьет эту дурь из ее головы быстрее, чем сестры, которые с ней занимаются.

– Может быть, ее стоит напоить отваром так, чтобы она не могла войти в Тел’аран’риод?

Тарна поморщилась – никому не нравилось это жуткое варево, даже Коричневым, которые опробовали его на себе, чтобы выяснить, как оно действует, – и покачала головой:

– Мы можем заставить ее проспать всю ночь, но на следующий день она ничего не сможет делать. И потом, кто знает, подействует ли это на ее способности.

– Можно, я налью вам чая, Мать? – спросила Беонин, удерживая кончиками пальцев чашку из костяного фарфора. – Тарна? Самое важное, что я хотела сообщить…

– Не желаю я никакого чая, – отрезала Элайда. – Ты выяснила еще хоть что-нибудь, чтобы спасти шкуру от последствий твоего жалкого провала? Ты умеешь создавать плетения Путешествия, Скольжения или…

Их так много. Быть может, это все забытые или утраченные таланты и умения, но некоторые до сих пор так и остались неназванными.

Серая безмятежно воззрилась на нее поверх чашки.

– Да, – произнесла она наконец. – Я не умею создавать квендийяр, но я, как и другие сестры, знаю новые плетения Исцеления. Причем все. – В голосе Беонин послышались восторженные нотки. – Но самое чудесное из них все-таки Перемещение.

Не спрашивая разрешения, Серая обняла Истинный источник и сплела прядь Духа. Напротив одной из стен возникла вертикальная серебристая линия, которая расширилась, открывая удивленным взглядам усыпанные снегом дубы. Порыв холодного воздуха ворвался в комнату, отчего язычки пламени в камине заплясали.

– Это врата. Их можно использовать, чтобы попасть в знакомое место. Место считается знакомым, если из него хоть раз ставились врата. А если нужно отправиться куда-то, где вам все не так знакомо, то используется Скольжение.

Беонин изменила плетение, и портал схлопнулся в серебристую линию, а потом снова открылся. Дубы сменились чернотой, а у границы теперь парило нечто, напоминающее серую ладью с перилами.

– Отпусти плетение, – приказала Элайда.

У нее появилось ощущение, что, если ступить на эту ладью, чернота накроет ее со всех сторон. И она останется там навсегда. От этой мысли ее замутило. Портал – врата – исчез. Однако воспоминание осталось.

Снова усевшись за письменный стол, Элайда открыла самую большую из лакированных шкатулок – ту, что украшали алые розы и золотистые завитки. Оттуда она извлекла небольшую фигурку ласточки, вырезанную из пожелтевшей от времени кости. Хвост птички напоминал вилку с двумя зубцами. Элайда провела пальцем по изогнутым крыльям.

– Ты не станешь учить всех этим плетениям без моего разрешения.

– Но… но почему же нет, Мать?

– Некоторые Айя противостоят Матери так же упорно, как и те сестры, что расположились лагерем по ту сторону реки, – ответила Тарна.

Элайда метнула в сторону Хранительницы мрачный взгляд, но ледяные черты той даже не дрогнули.

– Я решу, кто… на кого можно положиться и… кого можно обучить, Беонин. Я хочу, чтобы ты пообещала мне. Нет, я даже хочу, чтобы ты дала обет.

– По пути сюда я видела, что сестры из разных Айя откровенно косятся друг на друга. Косятся! Что случилось с Башней, Мать?

– Обет, Беонин.

Женщина стояла, безмолвно глядя в чашку, так что Элайда уже стала думать, что она откажется. Но амбиции одержали верх. Беонин привязала себя к юбкам Элайды в надежде на выгодное положение, и теперь она не отступится.

– Перед Светом, клянусь надеждой на спасение и перерождение, я не стану никого обучать плетениям, узнанным среди мятежниц, без разрешения Престола Амерлин. – Она замолчала и сделала глоток из чашки. – Некоторые сестры в Башне не так надежны, как вы думаете. Я пыталась воспрепятствовать этому, но «управляющий совет» все-таки отправил десять сестер обратно в Башню, чтобы распространить слух о Красной Айя и Логайне.

Элайда узнала несколько имен из тех, что перечислила Серая. Но последнее заставило ее резко выпрямиться.

– Арестовать их, Мать? – спросила Тарна. Ее тон оставался таким же спокойным и холодным.

– Нет. Пусть за ними наблюдают. Следят, с кем они общаются.

Так, значит, все-таки существуют связные между Башней и мятежницами. Насколько глубоко распространилась эта гниль? Как бы то ни было, она сумеет ее вычистить!

– При нынешней ситуации это сложно, Мать.

Элайда резко ударила свободной ладонью по столу, – раздался короткий сухой хлопок:

– Я не спрашиваю, сложно это или нет. Я сказала, что это нужно сделать! И передай Мейдани, что я приглашаю ее на ужин сегодня вечером.

Эта женщина постоянно пыталась восстановить дружбу, связывавшую их раньше и закончившуюся много лет назад. Теперь Элайда знала зачем.

– Иди, сделай то, что я тебе сказала.

Тень мелькнула на лице Тарны, но она все же сделала реверанс.

– Не беспокойся, – заверила ее Элайда. – Беонин обучит тебя всем плетениям, которые узнала.

В конце концов, Амерлин доверяла Тарне, а от этого обещания в глазах Хранительницы мелькнула радость, если даже не теплота.

Как только дверь закрылась, Элайда отложила кожаную папку в сторону и оперлась локтями на стол, пристально глядя на Беонин:

– А теперь покажи мне все.

Глава 3

В садах

Аран’гар прибыла по зову Моридина, – он призвал ее сюда, являясь ей в неистовых сновидениях, – но его самого еще не было на месте. Ничего удивительного: он любит эффектные появления. Одиннадцать резных позолоченных кресел с высокими спинками были кругом расставлены на голом деревянном полу. Но все оказались пустыми. Семираг, как обычно во всем черном, оглянулась, чтобы посмотреть, кто вошел, а затем вернулась к разговору с Демандредом и Месаной, которые расположились в углу комнаты. Орлиный профиль Демандреда светился яростью, в гневе он казался весьма привлекательным. Но не настолько, чтобы очаровать ее, конечно. Он слишком опасен. И все же отлично скроенный камзол из отливающего бронзой шелка, украшенный у ворота и на манжетах водопадом снежно-белых кружев, очень ему шел. На Месане тоже было платье этой эпохи, только более темного оттенка, расшитое бронзовой нитью. Только она почему-то выглядела бледной и понурой, можно сказать больной. Что ж, все возможно. Эта Эпоха переполнена всяческими омерзительными недугами, но Месана вряд ли обратится к Семираг за Исцелением. Грендаль – единственная представительница рода человеческого в этом зале – стояла в другом углу, грея в ладонях тонкий хрустальный бокал, в котором плескалось темное вино. Она едва ли пригубила его, потому что все ее внимание было обращено на трио, увлеченное беседой. Только идиот мог этого не заметить, но троица как ни в чем не бывало продолжала увлеченно шептаться.

43
{"b":"8191","o":1}