Из того же сундучка вывалилась позеленевшая медная чаша и несколько деревянных фигурок. Я сразу почувствовал сильное ментальное поле, исходившее от этих вещей, и подумал, что, скорее всего, именно они стали причиной активности посоха.

— А вот это не надо трогать! — сурово сказал Марг. — Отойдите отсюда! — он оттеснил Дереванша от сундучка, и принялся укладывать чашу и фигурки назад.

Пока он возился на четвереньках, я смог рассмотреть его медальон, выскользнувший из порванной рубашки, и дать раздражительному виконту несколько советов.

— Господин Аракос, никогда не вините других людей, в том, что они не делали, — сказал я. — Вполне возможно, что ваша калечная повозка развалилось по вашей же вине.

— По моей?! — он поднял ко мне влажные глазки, похожие на брызги болотной жижи.

— Ага, — подтвердил я. — Ваши вещички сделали дурное дело — вступили во взаимодействие с заклятиями моего посоха. И если вам следующий раз взбредет жениться, то, пожалуйста, выезжайте к своей невесте заблаговременно. Тогда вам не придется носиться по дорогам Кенесии с безумной скоростью, а потом страдать на останках телеги. И тогда вы не будите подвергать риску жизнь других людей, случайно решивших скрасить ваше дорожное одиночество.

— О, да вы наглец, господин Блатомир! — Аракос, встал и выпрямился, оскалившись.

— Сами вы наглец, — с вызовом ответил я. — Надо бы вам еще объяснить кое-что — жаль времени нет. Госпожа Элсирика, тормозите вон тот экипаж — у вас это хорошо получается, — я указал на повозку, появившуюся на наше счастье из-за дубовой рощицы. — Дереванш, несите сюда сумку!

— Уважаемая госпожа Элсирика, вы как-то сказали, что ваш спутник, — виконт недобро покосился на меня, — человек «очень мнительный и не всегда сообразительный»? Прошу меня извинить, но он не только не всегда сообразительный — он еще и сумасшедший! Вдобавок имеет дурные манеры и низменные наклонности! Мне очень жаль, что вы вынуждены путешествовать с таким человеком!

— Заткнись, — попросил я, пригрозив посохом. — Мало я тебе морду набил? Вижу, мало, раз язык поворачивается на своего спасителя гадости говорить. Если бы не я, ты б уже лежал обуглившейся головешкой. Ведь именно я отвел силу заклятия в пол.

— А в окно нельзя было? — поинтересовался Дереванш, протягивая мне сумку.

— Не надо умничать, мой друг, — ответил я, поставил на землю саквояж и достал из него две бутылки водки: одну запечатанную я приготовил кучеру приближавшейся повозки, а одну, опробованную нами за вчерашним ужином, поставил на скарб виконта и, проявляя милость, сказал: — Выпьете это, Аракос, с горя, когда будете вспоминать о своей несостоявшейся свадьбе и несчастной невесте. А нам пора, — закрывая сумку, мой взгляд наткнулся на уголок одного цветного журнала, и я подумал: «Ну, теперь кучер просто не сможет отказать нам — с ветерком докатит до Фолена».

Двуколка, запряженная парой ладных лошаденок, остановилась рядом с Элсирикой.

— Пожалуйста, господин, до Фолена, — попросила она возницу — улыбчивого краснолицего мужчинку в безрукавке. — Видите, у нас беда с каретой, но нам очень нужно в Фолен.

— О, да, вижу, вижу, — сказал мужчинка, оглядывая обломки кареты. — Как же вы так?

— Скорость превысили, — коротко объяснил я, поднося бутылку водки и журнал «Секс-Хастлер».

— Лошади что ли пьяные были? — рассмеялся кучер. — До Фолена возьму пять гавров, — он явно собирался нажиться на нашем бедственном положении. — И всех вас вряд ли размещу, — краснолицый обвел рукой свой экипаж: сидение с трудом могло уместить только троих, а сзади багажное отделение было уставлено коробками.

— Пять гавров? — Дереваншу показалось, что он ослышался.

— Да, поскольку мне не совсем по пути, и груз спешный, — возница явно врал.

— А если вместо гавриков это вот? — я протянул ему бутылку кристалловской водки.

Он с глубоким интересом оглядел ее, зачем-то понюхал и заключил:

— Не-е…

— А еще это вот? — я протянул ему «Секс-Хастлер», открыв его на странице с самыми пикантными картинками.

У краснолицего морда стала багровой, глаза, стараясь приблизиться к обнаженной красотке в аховой позе, чуть не выпрыгнули из головы.

— Отдадите это мне насовсем? — недоверчиво спросил он.

— Угу, — подтвердил я.

— Идет! — согласился возница. — Скорее залезайте.

Я помог устроиться на сидении госпоже Рябининой, влез сам, зажав посох между ног. Когда Дереванш плюхнулся справа от меня, я скомандовал:

— Трогай!

— Подождите! — взвизгнул виконт Марг. — Я только погружу один ценнейший сундучок.

— Поскорее, пожалуйста, — попросил я Аракоса.

Он метнулся к обломкам кареты и подбежал к нам, держа перед собой резной сундучок. Я положил его багаж на ящики сзади и повелел кучеру:

— Давай же, гони!

Счастливый обладатель «Секс-Хастлера» тронул лошадей.

— Стойте! — отчаянным фальцетом воскликнул виконт.

— Вы нам здесь не нужны. Да и места больше нет, — объяснил я, упирая посох в грудь упырьего потомка. Он оказался настолько наглым, что попытался забраться в повозку на ходу. — Сто членов тебе в зад! Другим экипажем поедешь! — грозно сказал я и шлепнул его посохом по лбу.

Аракос еще с минуту бежал за нами, выкрикивая:

— Постойте! Смилуйтесь! О-о, господин Блатомир! Меня ждет моя Клококо! О-о-о! Ну, отдай же мой сундучок! Сундучок отдай! Сволочь! Боги покарают тебя! Демоны трахнут в задницу! — под конец благородные манеры совсем оставили его: он начал материться на всю округу и швырять нам вслед камни.

И Анька, и архивариус, поочередно требовали от меня остановиться и устроить виконта в повозке, но я, по некоторым причинам, был категоричен в своем решении. Поверьте, у меня имелись очень серьезные основания. С Маргом нам следовало расстаться поскорее.

Едва лошади за леском вынесли на ровную дорогу, кучер снова взялся за журнал. С неописуемым увлечением он листал страницы и, разглядывая обнаженных красоток, восклицал:

— Какие чудесные картинки! О, Юния Вседающая, какая прелесть! И где же вы взяли такое ослепительное художество?!

— Да, так, — отмахнулся я. — Всего лишь скромные зарисовки к романам госпожи Элсирики. Моей ближайшей подруги, между прочим.

Рябинина больно саданула меня локтем под ребра. Она еще злилась, что я обошелся так с виконтом Аракосом. И господин архивариус сидел нахохлившимся воробьем, даже не поглядывая на красочные иллюстрации «Секс-Хастлер».

Я взял у него сумку, достал блокнот и старательно вывел лопатку, вписанную в высокий треугольник.

— Господин Дереванш, — привлек я его внимание. — Вам этот знак о чем-нибудь говорит?

— Господин Блатомир, с виконтом вы поступили очень нехорошо, — проговорил он, почти не глядя на рисунок. — Мало того, что вы доставили ему столько неприятностей, так вы еще и сундучок у него украли! Если бы нас не связывало общее дело, я бы давно расстался с вами и присоединился к господину Маргу.

— Эй, друг мой праведный, вам этот знак о чем-нибудь говорит? — повторил я вопрос, тыча пальцем в блокнотный лист.

— Да. Символ братства Копателей Селлы, — хмуро отозвался библиотекарь.

— Так вот, именно этот знак имелся на медальоне виконта Марга, который он прятал под рубашкой. Теперь вам ясно, почему я не пожелал видеть вашего разлюбезного Аракоса с нами? — от растерявшегося Дереванша, я перевел взгляд к Элсирике. — А ты, детка, так мило любезничала с ним. Может, вернешься, пожалеешь своего страдальца?

Рябинина только ресницами захлопала от неожиданности.

— Этот знак? Вы уверенны, господин Блатомир, — переспросил архивариус, беря у меня блокнот.

— Абсолютно. Сначала я видел его знак еще в карете — он только мелькнул за отворотом его рубашки. Но когда виконт возился возле своего сундучка, мне уже в точности довелось рассмотреть его медальон, — объяснил я, закуривая честерфилдку. — А интерес к темной магии господина Аракоса вас не насторожил? Вспомните, Дереванш, о каких книгах вы с ним говорили? А какие фолианты выпали из его драгоценного сундучка? Скажу вам более: он вез довольно необычные вещицы, заряженные магией — уж я в этом кое-что смыслю! Скорее всего, именно из-за них сработали заклинания в посохе. Нам еще предстоит исследовать сундучок упырьего преемника. Уверен, мы найдем в нем еще что-нибудь необычное.