С горя тут же выдали куплеты к «Мамбе-рок»:

– Живем, как в опере, скоро у всех будет тихое помешательство: ни одного слова мы уже не можем слышать без того, чтобы не пропеть что-нибудь соответственное.

Девиз дня: нам песня жить и ходить помогает!

Весь день творили песни, частушки, танцы (ревю) и пр. и пр., дали сольный концерт туземному населению в местном кабаке, что было обозвано дебошем.

Еще через день в местном закарпатском ресторане знакомились с народными песнями и танцами. Очередные пропажи: крах Олькиных солнечных очков и Ирининых верблюжьих носков.

В последний день похода происходило трогательное прощание с группой. Нас причесали, одели, выдали еду на дорогу и организовали прощальный концерт. После концерта колонна, возглавляемая инструктором Ваней и нами, с песнями прошествовала по поселку мимо разинувших рты местных. Щелкали затворы камер, звучали теплые слова, пелись прощальные песни, после чего все ворвались в вагон и продолжили петь там. И наконец поцелуи, объятия, обмен адресами, слезы.

Ребята и девчата вышли, а мы, стоя на подножке уходящего поезда, пели:

«До свидания, друзья, доброй ночи, доброй вам ночи, вспоминайте нас!»

На этой же музыкальной (в буквальном смысле) ноте в Ясинях познакомились с тремя кочевниками – монголами современного вида, которые на своем «Мерседесе» как раз оттуда ехали через Винницу в сторону Черного моря. Ехали мы с ними пару дней, ночевали в степи – мы в машине, а юноши – в скирде неподалеку. Ох, какое блаженство проснуться рано утром в степи! Платили мы за доставку до железнодорожной станции, конечно, песнями, чем приводили попутчиков в первобытный восторг. Пели на три голоса – от почти сопрано у Ирины до почти контральто у Аллы, а я – меццо-сопрано – где-то между ними.

– Девчонки, где вы так спелись?

– В походе, друзья! Ходите в походы по стране, а не катайтесь в машине!

Это уже было с нашей стороны нахальством, без машины мы бы вовек не доехали. Но ребята только смеялись в ответ. И довезли нас до станции Рахны.

Там начался черно-желтый кошмар. В Рахнах пронюхали, что по городу бродят три иногородние девицы в коротких штанах и сильно обнаженные. Все население от мала до велика встало на защиту попранной морали родного города. Дети бежали за нами по пятам и орали всякие непристойности, женщины тыкали пальцами, либо просто стояли, открывши рот, мужчины неистово читали нотации. Даже в кино многие сидели к экрану задом, а к нам передом.

Увы, ко всеобщему торжеству местных девиц мы дрожали от холода в своих декольте и шортиках, а на улице лил привычный в этих краях проливной дождь.

Поезд на Одессу уходил в три часа ночи, мужики на станции горланили песни, пьяная бабка цитировала Горького, кругом вонь и стон, мат и дичь дичайшая. Боже! Куда мы попали?!

Итог дня: Ты и убогая, ты и обильная,

Ты и жестокая, ты и всесильная, Матушка Русь!

В Одессе мы не задержались. Не потому, что город не понравился. Познавая его через посредство кафе, ресторанов, «идален и морозив», оголодавшие туристки твердо решили: город – что надо, в любом месте можно хорошо поесть. Но путешествий с нас хватит! Надо отдыхать, тем более, что вид у всех довольно замызганный.

Итак, в Бугаз, неизвестное, но, по слухам, приличное место!

Девиз дня: Одесса – город неплохой,

Но надо дать ногам покой.

Все оказалось даже лучше, чем в мечтах. Коттедж на берегу моря с верандой, рядом базар, ресторан и прочие нужные для жизни заведения. А когда мы вышли к морю, освещенному луной, то замерли в первобытном восторге. Началась типично курортная жизнь: пляж до обеда, отдых, безделье. Едим предельно дешевые фрукты, мелко флиртуем на пляже, почти не купаемся (температура воды 14–15 градусов), но вовсю загораем.

Девиз дней: с удовольствием лежу

Я на солнечном пляжу.

Во время лежания на теплом нежном песочке члены экспедиции предавались воспоминаниям и мечтали о светлом будущем.

Алла вспоминала одессита Толю Яковлевича, который появился недавно в обществе двух друзей, и как они тогда выразились, «с него мы имели не один веселый момент». А мы с него чуть не умерли от смеха. «Приди на мою волосатую грудь, Соня!» – вскрикивал он, обращаясь к Ольге, на что та только весело хохотала, но с места не двигалась. Но когда он услышал наше песенное трио и выделил в нем именно ее, Алкин низкий голос, сразу посерьезнел, сменил пластинку.

– Слушай, девочка, ты должна петь в моем джазе!

– Конечно, она будет петь!

Мы обрадовались, начали подбирать эстрадное платье в тон рыжим волосам и позу, Алка смеялась и отказывалась от нарядов. Одновременно она набивала себе цену…

Услышав наши шуточки, Толя Яковлевич оскорбился, в результате будущая звезда получила отставку. А мы уж собрались съездить в Европу за ее счет! Теперь она переживала…

Ирина вспоминала виноградник в Шабо и трех пограничников, которые на джипе подкатили за виноградом для своего подразделения. Ей с подругами удалось с ними вместе проникнуть на закрытую плантацию, полакомиться черными и розовыми крупными виноградинами и набрать мешок гроздьев разных сортов. Эти же ребята подвезли их с шиком до дома. Сбылась мечта – рвать своими руками фрукты и есть до отвала!

По возвращении получили приглашение пить вино в обществе еще одних поклонников из Кишинева.

Ольга мечтала о надвигающемся дне рождения. Он уже скоро. В самый день, то есть 7 сентября, она обещала мужу быть дома и встречать с домочадцами и друзьями. Но за день до отъезда следует устроить прощальный банкет с девчонками и новыми поклонниками, а они появлялись и исчезали. Кого выбрать, чтобы было весело и незабываемо, где устроить и как?!

Обсуждали бурно и долго, почти до самого последнего дня. Дело в том, что Ольга уезжала одна, а Алла с Ирой оставались еще на три дня.

Раскидав небрежно всех оставшихся поклонников, отдали предпочтение трем молодым ленинградским инженерам – «отличные парни, спортсмены с фигурами Аполлонов». Члены экспедиции были рады безмерно, что перед ними приличные мужчины, с которыми можно развлекаться с утра и до вечера, а они не надоедают.

– А вы помните парней из Кишинева и приглашение в их домик? Вид стола заставил нас тихо затрепетать: там стояли рюмки (!) с золотым обрезом (!!), за время отпуска мы забыли, что можно пить из таких сосудов.

– Еще там были салфеточки, румынский ром и прочее. Сервис – блеск! Но парни были довольно нудные.

– Согласна, ленинградцы лучше.

Решили встретить гостей лозунгами и плакатами:

Стол на нашей веранде украшали бутылки вина, тарелки с дарами южной природы всех цветов радуги и отдельное блюдо с большим арбузом. Пили за Ольгу, Ирину, Аллу и друзей-ленинградцев, потом за будущую встречу в любимом Екатерининском саду. Наперебой рассказывали веселые истории: они из своей, а мы из недавней походной жизни.