Список табу можно продолжать ещё долго, но многие пункты, прописанные в контрактах, призваны как раз защищать самих артистов, дабы никто не мог навредить им, равно так же, как и их действия не могли причинить никому вреда, особенно юным поклонницам.

На фансайнах[3], проводимых компаниями, особо строго следят, чтобы артисты не позволяли себе ничего лишнего: ни взгляда, ни слова – всё строго по контракту. Не жизнь, а сплошные ограничения! Но… тут уж никуда не денешься! Хочешь славы и известности – будь добр или добра выполнять все прописанные пункты. А иначе останешься у разбитого корыта независимо от того, насколько ты талантлив.

Мы вовремя прибыли на место, чему мой пунктуальный учитель был несказанно рад. Всю дорогу то и дело, поглядывая на часы, он бормотал разные ругательства на корейском языке. Хотя у нас в запасе была ещё парочка часов до начала концерта, учитель всё равно нервничал и потирал ладони друг о друга. Благодаря пропускам, которые мило пристроились на наших шеях, почти без лишних разговоров нас пропустили за кулисы.

Но попасть в комнату отдыха к группе не удалось никому. Два довольно крупных менеджера (так называют помощников артистов и непосредственно охранников) загородили дверь, отделявшую меня от тех самых прекрасных глаз, которыми я совсем недавно любовалась. Честно говоря, невзирая на своё врождённое чувство стеснения и страха, я не видела и не слышала в тот момент никого, не замечала директоров и простых работников сцены, менеджеров и других репортёров.

Уставившись на дверь в надежде, что макнэ, увидев меня в толпе, возьмёт за руку и уведёт за собой, я стояла, зажатая со всех сторон незнакомыми мне людьми и мечтала. Когда до начала концерта оставались считанные минуты, дверь распахнулась и семь рослых, мускулистых, идеально красивых парней стали покидать своё укрытие один за другим. Наконец, появился Кахо в строгом тёмно-синем костюме, сверкающем от множества кристалликов. Он поклонился учтиво всем репортёрам и двинулся к выходу на сцену. Менеджеры шли рядом с ним.

Внезапно Кахо повернул голову в мою сторону и остановился. Я находилась довольно далеко от него, но смогла разглядеть, как артист быстро пробежался взглядом по всем присутствующим, на мгновение задержался на мне и устремил свой взор поверх моей головы. В ту же секунду глаза его наполнились слезами, и он низко поклонился в пол, затем резко выпрямился и побежал на сцену. Никто так и не понял, кому адресованы были его действия.

Я обернулась в поисках учителя. Он как раз был недалеко от меня. Его глаза были полны слёз. Я стремительно направилась к нему и схватила за рукав.

– Учитель! Что мы теперь будем делать?

Но не успел он и рта открыть, как к нам вышел продюсер группы. Он успокоил репортёров и заверил, что после концерта айдолы ответят на все интересующие вопросы. Репортёры загудели и стали расходиться по своим местам в зале. Учитель смахнул украдкой слёзы и, взяв меня за руку, сказал:

– Саша, нам надо идти в зал. После концерта попробуем к нему… э-э-э… к ним пробиться.

Чувство тревоги, досады и разочарования не покидало меня. «Кахо видел меня, наши глаза встретились, как тогда на перекрёстке, но он не подал даже вида. Почему? Значит, я всё просто придумала себе? Какая же я наивная!» – с горечью прокручивала я свои грустные умозаключения в голове.

И тут выступление началось. Я очень переживала, что из-за нашей заминки за кулисами, мы не успеем вовремя и пропустим одну из самых главных частей шоу – выход ребят на сцену, но начало немного задержали, как будто ждали нас. Я впервые была на таком концерте.

Свет погас, фоновая музыка стихла и на огромных экранах стали появляться парни один за другим. Выход каждого из них сопровождался небольшим фейерверком. Последним появился на сцене Кахо. От мощных звуков музыки душа ушла в пятки, по телу пробежала мелкая дрожь, а сердце бешено заколотилось в груди! Весь концерт прошёл на одном дыхании! Ребята спели сольные песни, много танцевали и представили несколько совместных песен.

После очередной песни Кахо поднял руку вверх, что-то сказал своим парням и опустился на колени на сцену, склонив голову. Он простоял так около минуты в полном молчании. Все парни ждали. Весь зал застыл в безмолвном ожидании. Когда макнэ поднялся с колен, лидер группы передал ему микрофон.

– Сегодня на концерте, – произнёс Кахо, – присутствует самый родной для меня человек – мой отец. Мы не виделись несколько лет. Я хочу сказать ему спасибо. Смотри, отец, всё получилось! – он снова поклонился почти до самой сцены.

Парни подошли к Кахо со всех сторон и принялись хлопать по плечам, по спине, как бы подбадривая и поддерживая своего огненного макнэ. Его признание было настолько трогательным, что многие не смогли сдержать слёз. Мой учитель стоял, опустив голову, слёзы капали на его лакированные ботинки.

Немного успокоившись, Кахо бегло оглядел весь зал и произнёс в микрофон:

– Мы с ребятами хотим представить вашему вниманию новую песню, которая появилась пару недель назад. Надеемся, вы нас поддержите! – крикнул макнэ, и сцена вновь ожила.

После недолгого мелодичного проигрыша Кахо запел. Его голос звучал как пение соловья: чистый, нежный и такой родной. Он пел о своей любви к юной девушке, которую встретил на улице, о её чудесных зелёных глазах, чувственных губах, о том, как мечтает обнять и прижать её к себе, провести всю жизнь вместе.

Я открыла рот от удивления и неожиданности. Слёзы катились по моим щекам. «Боже мой! Это же обо мне! Он не забыл меня!» Моё сердце готово было вырваться из груди наружу, руки тряслись. Я утирала слёзы. На последнем припеве Кахо стал пристально вглядываться в толпу и когда нашёл меня, наши взгляды вновь встретились. Он ни на секунду не отрывал глаз от меня. Я плакала и смотрела на него. Закончив песню под общее ликование толпы, парни удалились.

Учитель похлопал меня по плечу и сказал:

– Саша, теперь нам надо пробиться на брифинг.

Он взял меня за руку, и мы поспешили к выходу. Брифинг решено было провести сразу после концерта и отпустить ребят отдыхать. На передних местах расположилась пресса, как раз напротив длинного стола, где расселись артисты. Позади прессы толпились фанаты, которым в этот раз безумно повезло, вытянуть счастливый билетик и присутствовать на официальной встрече. Юные фанатки то и дело выкрикивали имена любимых айдолов, признаваясь им в любви. Артисты, не обращая внимания на огромную усталость, находили в себе силы улыбаться и добродушно отвечать на признания. Я настроила свой фотоаппарат и навела объектив на Кахо.

«Р-р-а-з!» – и щёлкнул затвор. Заветный образ был в моём фотоаппарате. Кахо отвлёкся от фанатов и пристально уставился на меня. Он взял микрофон и, указав на меня пальцем, прищурившись с улыбкой, спросил:

– Вот вы, девушка с фотоаппаратом, хотите задать мне вопрос? Прошу, не стесняйтесь!

Учитель удивлённо смотрел, переводя взгляд то на Кахо, то на меня. Я набралась смелости и ответила:

– Конечно, уважаемый Кахо. Я хотела узнать больше о новой песне. Она такая лиричная. Что натолкнуло вас на её создание? – спросила я и почувствовала, как щёки залились румянцем.

Кахо смотрел, на меня не отрываясь. Я опустила глаза и еле заметно улыбнулась.

– Вы… – тихо произнёс он.

Резко вздёрнув голову и уставившись на него, я почувствовала, как мои щёки запылали ещё сильнее. Менеджер округлил глаза от удивления, а парень, сидящий рядом с Кахо, как бы незаметно толкнул его локтём. Кахо тут же пришёл в себя и, рассмеявшись, сказал:

– Да-да!!! Вы, прелестная девушка и множество девушек на планете. Ведь, что вдохновляет мужчин на подвиги и стремления?! Конечно, женщины!

Он отдал микрофон своему другу и тот продолжил брифинг, а сам с улыбкой на губах опустился на своё место, продолжая наблюдать за мной. Я стояла и просто не сводила с него глаз. Учитель заметил нашу безмолвную игру и тронул меня за плечо.