Идем подавленные обрушившейся на нас красотой. Природа здесь словно не знала меры, переборщила. Каждое место достойно того, чтобы остановиться и любоваться. Неужели, когда здесь проложат шоссе, люди будут "проскакивать" всю эту фантастику за полчаса?
Последний мост через Юпшару. Справа скачет каскадами мутная пенистая Гега, в нее впадает прозрачно-голубая посланница Рицы. Под мостом гремит могучий порог. Юпшара словно рванулась на последнем уступе к своей старшей сестре, и образовался водоскат типа Мзымты под Греческим мостиком. Чудесный заключительный аккорд в поэме о Юпшаре...
Гега. Изменился цвет воды. Стали серее и угрюмее стены ущелья. Еще четыре раза перебросили нас с берега на берег шаткие мостики, а один опять оказался оврингом - лепился вдоль отвеса длинным балкончиком над рекой, и под ногами между жердями настила виднелась кипящая пена.
Утесы хмурые, насупившиеся, подавляющие величием. Может быть, мы уже устали и сами смотрим на мир менее жизнерадостно?
Нет, просто мы так часто останавливались в разных частях Юпшары, что и не заметили, как много это заняло времени. Наступали сумерки. Пока мы дошли до устья Геги, они сгустились, и Бзыбь мы едва различили в темноте.
Ноги ощутили недавно построенное шоссе. На попутные машины не было и намека - работы закончились. Решили шагать, пока шагается.
Километров через пять перешли мостик. Справа от него больше почудился, чем "увиделся" странный
бассейн, из которого под мостом шел сток прямо в Бзыбь. Мы и не поняли, что перед нами столь популярное ныне у курортников Черноморья Голубое озеро - выход подземной реки.
Взошла луна и осветила долину с извивающимся шоссе. Как мы ни были утомлены,- позади было сорок километров пути - завидев мост берегового шоссе, пошли быстрее. От Калдахвар первая же попутная машина подбросила нас к гагринской турбазе.
Будим методистку. Отрекомендовываюсь ее краснополянским коллегой, и нас принимают как добрых знакомых. Сюда приходило немало наших туристов, и гагринские экскурсоводы были в курсе многих событий, случавшихся в Поляне. Наутро снабжаю турбазу подробными схемами пути на Юпшару, Рицу и Кардывач.
Выходим к морю. Обветренные, грязные, в горных башмачищах, с закопченными котелками, брякающими на лямках рюкзаков. На нас с недоумением смотрят курортницы в пижамах. Это ли нас смутит? Они думают, что море главная прелесть юга. А мы себя чувствуем приобщившимися к другой верховной, всепокоряющей красоте - красоте гор и озер. Что по сравнению с нею и море, и весь этот субтропический шик, и курортный комфорт?
Вот и кончен мой первый, мой заветный поход к горным озерам. Он так насытил, так переполнил. Светлая хорошая дружба связала со спутниками. Прощаемся в Адлере. Они едут в Москву, а я возвращаюсь Е Поляну.
Еду один вверх по Мзымте. Каким маленьким, домашним, уютным кажется мне ущелье Ахцу по сравнению с Юпшарой!
ОТКРЫТИЕ РИЦЫ
Сезон окончен. Я больше не нужен. Предлагают место экскурсовода в Сочи: ежедневно водить курортников по одному и тому же маршруту в Мацесту и на Агурские водопады. Но ведь я же могу большее - описывать, прокладывать новые маршруты... Такими качествами не дорожат. Не мудрено, что в Красной Поляне нет постоянного штата краеведов. Не очень-то удобно быть сезонником: летом экскурсовод, а зимой перебивайся как можешь.
Буду искать работу. И одновременно продолжу изучение краснополянского района, проштудирую всю имеющуюся литературу.
В Москве узнаю адрес Гипрокура и разыскиваю в нем рицынских путешественников. Встречают приветливо и делают неожиданное предложение.
- Видите ли, наша поездка была не совсем удачна. Погода, знаете, и прочее. А вы теперь сами прошли этот путь и, значит, можете нам помочь. Напишите, пожалуйста, для нашего института характеристику всего маршрута.
Смущен, но соглашаюсь. Обещана даже оплата - и за какую работу! За прославление любимого края.
Снова дни, вечера в Ленинской библиотеке...
Скорее за том "Землеведения", за статью Евгении Морозовой. С большой любовью пишет она о Рице, высказывает осторожные предположения. Небольшая карта - результат тщательных глазомерных съемок. Пейзаж Рицы совсем не изменился за двадцать один год. Прибавились только метеостанция да подведенная с Юпшары тропа.
Экспедиция двигалась по Лашипсе. Четыре дня прорубали тропу от устья Аватхары к Рице. Не мудрено, что это в действительности недлинное расстояние (12 километров) Морозова оценила в двадцать две - двадцать три версты. Двенадцать человек непрерывно работали кирками, топорами и пилами, чтобы провести лошадей *.
Как и нас, Рица встретила Морозову тишиной и дикостью. Берег испещряли медвежьи и даже оленьи следы. В дельте Лашипсе раскинули палатки. Соорудили из пяти бревен плот, обнаружили маленький дощатый челнок, наверное, монашеский.
Впрочем, у Сатунина есть сведения и о других ранних обитателях Рицы. Этот зоолог пишет:
"Первый, кто имел на озере некоторую оседлость, был нашумевший в свое время разбойник Шульженко со своей шайкой. Он построил здесь хороший балаган и первую лодку".
Селились на Рице и пустынники-монахи. Однако местные охотники, по словам Сатунина, "зарились на их ничтожные запасы кукурузы и нищенскую одежду и не раз обирали их донага".
Морозова произвела здесь первые измерения. Она определила по анероиду высоту озера в 970 метров, наибольшую глубину в 54,5 сажени, а длину в 3,5 версты**.
За год до похода Морозовой вышла статья А. Л. Рейн-гарда о рельефе Западного Кавказа. Этот исследователь доходил до Аватхары, но на Рицу не проник. Исходя из неверной высоты и положения Рицы на карте, он заочно высказал предположение, что до Рицы должен был дотекать
* Прошедший здесь осенью того же 1913 года зоолог К. А. Сатунин утверждал, что экспедиция Морозовой проложила не новую, а "подновила и исправила старинную зверовую тропу, по которой изредка пробирались охотники".
** По новейшим данным, высота зеркала Рицы 925 метров, глубина до 116 метров (есть устные сообщения, что недавно обнаружена глубина 131 метр), длина 2490 метров, ширина от 275 до 870 метров.
