– Как скажешь, – кивает юноша, – сладкая девочка.
– Твои шутки до добра не доведут. Здесь люди и камеры.
– Ни люди, ни камеры не влияют на мою радость при виде тебя.
– А вот их мнение и слова – влияют. Не хочу быть причастна к возможным разбирательствам. Ты видел меня на Здании Комитета Управляющих? Моей семье скандала не хватало, Ромео!
Конечно, я просто хотела упомянуть о собственной заслуге: дочь Голдман впервые на экране.
– Прекрати отчитывать, – бросает юноша и облокачивается о стену – серую, холодную. Окон нет ни в коридоре, ни в кабинетах. Тянущиеся холодные лампы и только. Знаю, у многих и в личных квартирах нет окон (потому хороши дома); да и для чего нужны окна, через которые на тебя смотрит небо, цветом и настроением схожее с куском обглоданного картона? – Конечно, видел! Твоё личико смотрело на каждого в городе. На каждого!
– Это приятно.
– Чем займёшься?
Уроки закончились, и мы могли отправляться домой. После учёбы я всегда оставалась на обед в Академии – иногда компанию составляла Ирис, иногда – Ромео. И никогда – они вместе. Ирис ощущала некий дискомфорт от нахождения за одним столом с противоположным полом…если точнее – кусок салата в рот засунуть не могла. Здесь без комментариев. Сегодня мы обедали с Ирис, потому что Ромео оставался в библиотеке – работал над индивидуальным проектом, я не интересовалась.
– Чем займусь? – повторяю. – Наверное, заглаживанием вины за то, что завуалированно обозвала подругу-анорексичку анорексичкой.
– Это жестоко даже для тебя.
– Правда? Куплю пару тряпок, она растает. Ничего не меняется, это порядок вещей. Как говорит отец: «стабильность есть признак мастерства».
– Удобно и прогрессивно, когда ты можешь решить свои проблемы за деньги – цена вопроса в их количестве.
– Считаю более удобным способом решение проблем – фамилию. Её авторитетность.
– Фамилия способна проблемы создавать, деньги же – никогда.
– Будем спорить?
– Можем, пока я провожаю тебя до гардеробной.
Мы учимся с Ромео на одном курсе. Ирис учится с нами. И ещё два десятка ребят. До выпуска из Академии остаётся полтора года. За окончанием образования идёт следующая ступень – управление, я говорила. И я должна быть готова к этой ступени, должна прийти к ней заранее и подать себя с первых секунд нахождения в Здании Комитета Управляющих. Имя отца и имя матери обеспечат мне толику уважения, но истинное восхищение я заслужу своими деяниями, взглядами и решениями. Я привнесу только положительное, я вознесу управляющих, я создам собственный элизий, где соберутся лучшие из лучших и умные из умнейших. Все мы будем исправно выполнять свою работу и освещать будущее поколений – как заведено. Мы Создатели и мы создаём лучший мир. И я должна занимать позицию тех людей, что правят остальными.
Смотрю на отдаляющийся по коридору силуэт Ромео. Думается, его спина будет также отдалятся от меня по коридору в Здании Комитета Управляющих. В планах работать вместе, заседать в одной палате. Мой отец относится к Палате Социума: решает вопросы о равенстве и неравенстве, лишает прав недостойных относиться к управляющей знати. Ромео тоже постоянно рассуждает о людях и их правах: говорит, привнёс бы в Палату Социума необходимые для мирного взаимодействия районов изменения, но не откровенничает, не перечисляет их. В любом случае, я доверяю Ромео – он сделает всё на благо Нового Мира. На благо меня. Однако, к прочему, ему нравится работать с числами. Может, он займёт Палату Финансов? Это почтенно – держать валюту города, контролировать расходы и доходы районов, равнять их, выделять суммы и суммами облагать, изымать и направлять. Мне – даже! – хочется, чтобы мой будущий супруг занимал место в Палате Финансов: престиж и уважение окружают всякого, кто держит руку на городском кошельке, ибо люди падки к деньгам в любое время и в любой век.
К слову, Комитет Управляющих состоит из девяти палат (Социума, Финансов, Производства, Медицины, Образования, Рекламы, Безопасности, Передвижения и Администрации) и четырёх Залов (Суда, Труда, Контроля и Семьи). Палаты исполняют функцию деятелей: обтачивают истины Нового Мира, ищут наиболее выгодные условия для комфортного существования граждан, совершают открытия, вносят корректировки и нововведения или отказываются от них вовсе, а в Залах ведутся неизменные действия. Например, в Палате Социума отец решает, достойны ли атавизмы Нового Мира в лице смердящих исполнителей из южного района зваться ровней северянам. А в Зале Суда следует одного из исполнителей наказать, если он поведёт себя недостойно жителю идеального общества. В Палатах думают, как усовершенствовать наш мир, а в Залах принимают меры по регулированию этих совершенств.
Ромео оборачивается, чтобы убедиться – я следую. Но я не следую. Смотрю на него и думаю.
У него густые, иссиня-чёрные волосы, они опрятны и волнами прилегают к голове; у него тёмная, словно бронзовая, отливающая статью и красотой, кожа; его карие – почти чёрные – глаза буравят меня: ничего в них нет. Люди такие пустые. Такие глупые. И он в том числе. И он в том числе? Они ищут ответы на сложные вопросы, а сюр ситуации в том, что сами они просты.
– Ты задумалась. Всё хорошо? – интересуется Ромео.
– Ещё спрашиваешь, – с мнимым оскорблением бросаю я и возвращаюсь в поток движущихся учеников. – Представила тебя в Здании Комитета Управляющих.
– Кем я был?
– Не определилась.
– Похоже на правду.
Забираем верхнюю одежду из гардеробной – Ромео помогает попасть в рукава пальто. Он галантен и воспитан, а ещё понимает – со мной нельзя иначе. Задана определённая планка, нарушить её равно подписать мою инициативу к разрыву. Благодарю и сбрасываю с плеча Ромео волос пшеничного цвета. Мой.
– Оставила бы, – быстро улыбается юноша.
– Зачем? Вклеишь в личный дневник?
– Откуда знаешь, что он у меня есть? Может, ещё назовёшь цвет обложки?
– Розовый, со стразами.
– Стопроцентное попадание.
Пытаюсь сдержать смех. Только Ромео так умеет.
– Ладно, идём.
Юноша кивает:
– Наверняка твой водитель уже на парковке.
Достаю из кармана защитную маску и надеваю её на лицо. С того момента, как объявили, что загрязнение воздуха превысило допустимую норму (у загрязнения бывает норма?), граждан обязали носить защитные маски с фильтрами. Маски поставляли бесплатно, что демонстрировало искреннюю озабоченность государства гражданами. Жаль, все они серого цвета – я бы хотела комбинировать их с одеждой, но изменение внешнего вида масок нарушает правила их использования. В итоге по улицам плывут десятки и сотни серых лиц, сочетающихся разве что с серым пасмурным небом над головой.
Покидаем здание Академии – шумный город даёт о себе знать в тот же миг – и оказываемся на крыше. Крышу называют стилобатом, но звучит это как-то претенциозно. Сотни летающих автомобилей и дронов разрезают воздушное пространство, а десятки пешеходных троп вьются от одного здания к другому. Мы живём на поверхности. Мы живём на поверхности, а под нашими ногами гниют былые города, под нами бьётся, корчится и умирает искалеченная земля, а мы, находясь на вершинах высотных домов и обустроив град на граде, вкушаем плоды прекрасной жизни. Мы есть люди будущего, мы – люди с поверхности.
Новый Мир подразумевает элиту – достойных, уважаемых граждан; тех людей, что представляют высшее звено человеческой цепочки развития, это сверхлюди. Иные – как атавизмы – вскоре отомрут на теле города. Мы боремся с ними. Мы боремся за это. Мы позаботимся о них: о мелких несовершенствах, которые нам, вершителям (подобно искусным творцам) придётся самостоятельно удалить на обтачиваемом камне для того, чтобы создать абсолютное совершенство фигуры.
Новый Мир представляет собой апофеоз человеческой мысли и безупречность градостроения. Он возвышается на некогда функционирующих небоскрёбах и связывает меж собой здания множествами протянутых троп; когда-то город был разделён крестообразной рекой (рытвины, от которой, возможно, до сих пор под нашими пятами) – то послужило условным разграничением районов. В Северном районе собраны жилые многоквартирные улицы и частные дома, в Западном (его ещё называют торговым) районе осуществляется купля-продажа всего существующего в Новом Мире, а также находятся развлекательные и увеселительные заведения. Золотое Кольцо, куда мы направимся с Ирис чуть позже, располагается на Западе Нового Мира. Восточный район сосредоточен на производстве и поставках. В Южном районе живут бедняки, обслуживающий персонал, заводчане, работающие на фабриках – все те, кто трудится на благо элиты, трудящейся на благо государства. Население Нового мира едва превышает двадцать тысяч человек, большая часть из которых – представители Северного района. Обслуживают их жители Южного – тараканы, которым не хватило ума стать кем-то вроде нас. Их цели более низменны, потребности минимальны; они работают на заводах и фабриках, выполняют обслуживающую функцию. Отец убеждает отзываться о них не так критично, ибо северяне разбалованы, а без южан нам придётся обхаживать себя самим. Не вижу здесь ничего ужасного: я и без слуги смогу дотянуться до стакана с водой; лишь бы не видеть этот человекоподобный мусор.
