На следующий день – встревожилась. Мобильный не отвечал, и я позвонила ему на работу. Мне сказали, что он взял отпуск.

Тогда я позвонила домой, и его мама сообщила, что Майк улетел отдыхать.

– Как?.. – пролепетала я. – Когда, куда?.. Почему он ничего не сказал мне?.. Свадьба…

– В Доминикану, – отрезала его мать. – А свадьбы не будет.

И положила трубку.

Откровенно говоря, мне не хочется вспоминать, что в тот день со мной творилось. Я толком и не помню. Кажется, меня затрясло. Я сползла по стенке и так и сидела на полу с телефонной трубкой в руке. Потом с трудом поднялась и вышла на балкон. Взяла сигареты Майка – оставалось полпачки – и курила: одну за одной, пока не выкурила все.

После этого меня стошнило.

Обязанность разбираться со всеми делами, связанными с отменой, легла на меня. Спасибо, подруги помогли: сама бы я не справилась. После этого я закрылась дома и целыми днями слонялась по квартире, забывая есть, пить, спать.

Как это случилось? За что он так со мной? Что изменилось? Почему он бросил меня?

В один из дней пришла его мама и велела освободить квартиру: не нужно, чтобы я была здесь, когда вернется Майк.

Майк потерял отца, когда был совсем маленьким. Мама воспитывала его одна и была жесткой, волевой женщиной, помешанной на своем сыне. Я знала, что не нравлюсь ей, но надеялась, что со временем мы поладим. И не ожидала – не заслуживала! – того, что она будет вести себя со мной так, будто это я во всем виновата.

– Ему изначально не следовало связываться с тобой, – заявила она, глядя на меня с осуждением. – Но ты вроде забавляла его, и я надеялась, что он наиграется, прежде чем дело зайдет слишком далеко. Ты сама должна была понять, что не пара ему, и расстаться с ним вовремя. К несчастью, он добрый мальчик, и у него не хватило духу сказать тебе правду. Так что я тебе говорю это вместо него.

Я собрала вещи и вернулась к родителям.

Майк так мне ни разу не позвонил. Через несколько недель после несостоявшейся свадьбы мне пришло лишь одно сообщение: «Прости. Видимо, я не из тех, кто женится».

Миновало еще полгода. Я случайно столкнулась с одним из бывших сокурсников, и между делом он рассказал, что Майк сочетался выгодным браком с девушкой из состоятельной семьи.

И тогда я поняла: дело не в том, что он не из тех, кто женится.

Он не из тех, кто женится на мне.

Шли годы. Время от времени я слышала о Майке от общих знакомых. С той девушкой он развелся меньше, чем через два года, а вскоре после этого снова женился – еще выгоднее.

Отработав некоторое время в компании, он открыл свое дело, и оно стало приносить доход. Из молодого специалиста он стал состоятельным предпринимателем, и с каждым годом его дела шли все лучше.

Расставшись со мной, он вступал в отношения, женился, разводился, обрастал перспективными связями, преуспевал – поднимался все выше к успеху, к свету, к солнцу, в то время как я прозябала в одиночестве и в тени.

Наверное, я должна была ненавидеть его, презирать, жаждать мести.

Но я не могла.

Ведь моя мечта сбылась. И, пусть короткое время, но я была с ним счастлива. Благодаря ему я узнала, что значит любить. Многим за всю жизнь не достается этого.

Я знаю, что и он любил меня. Конечно, любил.

Но слишком мало. Недостаточно.

***

Сейчас

Любимый бар Егора был, действительно, для тех, кто в курсе: чтобы его обнаружить, надо было уйти с центральных улиц и еще немного попетлять. Но оно того стоило: с первого взгляда я поняла, что место и впрямь отличное – без сомнений, центр притяжения местных жителей и знатоков. В небольшом зале со скромным, но стильным интерьером народу было битком, и ничуть не меньше тусовалось в зеленом дворике – сидя за столиками под большим деревом, стоя возле заставленной пепельницами большой бочки или собираясь компаниями с бокалами в руках. Фоном (не слишком тихо, не слишком громко – в самый раз, как по мне) играл модненький, зажигательный и приятный софт-рок – какие-то знакомые мне мелодии, какие-то нет, но все очень заводные и классные.

Мне сразу здесь все понравилось – вот есть такие места, где сразу и без вопросов чувствуешь себя легко и уютно. Егор тут был явно любимым клиентом: многие из гостей окликали его, чтобы поздороваться, а бармены приветствовали, как доброго знакомого. Часто бывая у Марины, Егор довольно бойко говорил по-итальянски. У меня практики было меньше, но в свое время я учила язык, так что почти все понимала и говорить могла довольно сносно, хоть и с ошибками.

– Твоя девушка? – оживились бармены, когда Егор стал нас знакомить.

– Нет, к сожалению, – ответил Егор.

– Ты это зря! Смотри не упусти! – орали бармены и добавляли еще всякого в этом духе.

В ответ Егор состроил печальную мордашку.

– Она предпочитает спать с женщинами.

– Эй! – возмутилась я и дала ему кулаком в плечо. – Ты что это себе позволяешь! Нет-нет, – уверила я барменов. – Я не по этой части.

– Похоже, она не согласна, – радовались по другую сторону стойки. – Ты следи, а то уведут!

Обслуживал нас Франческо, стильный мужчина моих примерно лет с серьгой в ухе, классной модной стрижкой и неожиданно (для меня, по крайней мере – бармен же) строгим неулыбчивым лицом. Егор заказал для нас пива, но бармен покачал головой.

– Ей не нужно пива, – сказал он.

– И что же мне нужно? – развеселившись, осведомилась я.

– Чтобы узнать это, – сурово заявил Франческо, – мне нужно заглянуть в твою душу.

Довольно долго он пристально взглядывался в мое лицо. Потом кивнул, будто все понял, и сделал знак: сейчас, мол, сделаю.

Некоторое время он что-то смешивал, взбалтывал, поджигал, перемешивал – в общем, творил, и в конце концов подал, не побоюсь этого слова, шедевр небесно-голубого цвета с «облаками» из сливочной пены и жестом предложил попробовать.

Описать это не берусь, но могу точно сказать, что ничего подобного ни до, ни после пробовать мне не доводилось. Это был взрыв, оргазм и звезды.

– Франческо, – взирая на него влюбленными, полными восхищенных слез глазами, сказала я. – Ты бог. Прошу, сотвори для меня еще один мир, пожалуйста.

Франческо поклонился, приложив руку к сердцу, как гений, чье мастерство и талант оценили по достоинству, и принялся колдовать снова.

На этот раз я получила нежный, огненный, горьковато-сладкий коктейль на основе абсента, о котором я даже не могла сказать, был ли он лучше или хуже прежнего. Он был столь же прекрасен, сколь и первый.

– Франческо, – сказала я. – Я передумала. Ты не бог. Ты дьявол-искуситель. Давай еще.

Все это время Егор смеялся надо мной, как сумасшедший, а я ему говорила, что я свободная взрослая женщина, и сколько хочу, столько пью.

– Вообще-то не совсем так, – смакуя третье творение Франческо (на этот раз сладкое, как первый поцелуй), заявила я Егору уже изрядно заплетающимся языком. – Не то чтобы, знаешь, я была бухать особая любительница. Но такого, – я указала на коктейль, – мне пробовать не доводилось. Поэтому я, знаешь ли, немножечко сошла с ума. Ты же сам сказал, чтобы я себя отпустила. Сказал?

– Сказал.

– Ну вот.

– Так говоришь, будто я против, – сказал Егор.

– А ты за?

– Ну еще бы, – сказал он, и мы чокнулись. – Я даже ради такого случая с тобой коктейльчику выпью. Хотя вообще это не мое.

Он обратился к Франческо, и тот аж прослезился от радости: вот это, говорит, верно, а то что все пиво да пиво. Вы, говорит он мне, хорошо на него влияете. Поэтому я ему сейчас сделаю, а вам тогда еще один за счет заведения.

– Нет-нет, что вы! – воскликнула я. – Спасибо, не нужно!

Егор сказал, чтобы брала, пока дают, а Франческо обвинил меня в том, что я хочу его обидеть.

– Да я и так уж с ваших шедевров лыка не вяжу, – сказала я. – Мы лучше в другой раз придем еще разочек, а то такими темпами я до дома не дойду.

Но меня никто не слушал, и через несколько минут мы с Егором получили по одинаковому произведению искусства – золотистому, искрящемуся, с дурманящим ароматом, в котором фигурировал ликер Strega («Ведьма») и много чего еще, чего я не разобрала – но какая разница, было божественно вкусно.