В последнем предмете он как раз и нуждался. Открыв бутылку, Томас принес из крохотной ванной комнаты стакан и щедро плеснул в него виски на четыре пальца. Осушив порцию в два приема, Томас перевел дух и налил еще одну, поменьше, затем плотно закупорил бутылку и убрал ее в ящик туалетного столика. Случайно встретившись глазами со своим отражением в зеркале, он вздрогнул. Торчащие в разные стороны волосы и воспаленные глаза придавали ему вид заключенного, только что сбежавшего с работ на тюремной ферме.
На нем были измятые широкие брюки и выцветшая спортивная рубашка навыпуск. Он пожалел, что не смог вчера вечером забежать к себе домой и подобрать подходящую одежду, но беглец, подозреваемый в убийстве, не может претендовать на право выбора.
Внезапная мысль об Илене исказила его лицо болью. Вспомнилась вчерашняя нелепая ссора и последовавший за ней ужас. Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания, которые могли вызвать только бессильное отчаяние и ненависть к себе. Илене и ее отцу уже ничем не поможешь.
Томас питал симпатию к Уильяму Левитту, не получая, однако, взаимности. Старик имел лишь две привязанности в этом мире: брокерскую фирму, где он был партнером, и дочь, для которой он, естественно, предпочел бы кого-нибудь посолиднее, чем вечный горемыка газетчик, и в этом, вероятно, был прав. Впрочем, все это уже не имело никакого значения.
Дон Томас залпом осушил стакан, затем принял душ и побрился. Ему пришлось снова натянуть свою грязную одежду. Он тщательно застегнул ремешок тяжелых наручных часов и засунул за пояс брюк пистолет, прикрыв образовавшуюся выпуклость рубашкой. Когда он застегивал манжеты, в дверь постучали.
Томас подскочил от неожиданности:
- Да? Кто еще там?
- Вам записка, мистер Джонс.
За осторожно приоткрытой дверью оказался посыльный с конвертом в руке. Вложив полдоллара в жадно протянутую ладонь, Томас взял конверт и захлопнул дверь.
Краткое послание гласило: "Он удит рыбу у противоположного берега озера. Один. В лодке с подвесным мотором".
Швырнув скомканное письмо в корзину, Томас покинул комнату. Как бы дело теперь ни повернулось, все зависело только от него.
Выяснив местонахождение станции проката лодок, он вышел на веранду и, морщась от слепящего солнечного блеска, зашагал вдоль берега к причалу. Сидевший на веранде низенький, толстый человек со слуховым аппаратом привстал со стула, провожая его долгим, внимательным взглядом.
Томас шел по песчаному пляжу, обходя загорающих и купающихся. Просторную синюю гладь озера заполняло множество судов - моторные лодки, парусники, даже несколько каноэ. Но все они, как мог судить Томас, предназначались для прогулочных целей. Рыбаков, очевидно, следовало искать в тихих заводях у отдаленного противоположного берега озера. Он добрел до причала и нанял потрепанную, пропускающую воду лодку с подвесным мотором. После нескольких попыток Томас сумел завести двигатель и направил лодку вдоль береговой линии.
Его глаза ныли от ярких бликов солнца на воде и от напряженных попыток разглядеть отдаленные предметы. Томас страдал сильной близорукостью, но не хотел надевать очки: время для этого еще не подошло.
Потребовалась добрая четверть часа, чтобы достичь противоположного берега. Пляжей здесь не было. Поросшие густым лесом склоны спускались прямо к воде. Берег был изрезан бухточками и редкими глубокими заливами в местах, где в озеро впадали ручьи. Повсюду вдоль берега стояли на якоре или дрейфовали по глубокой синей воде лодки. Сидевшие в них поодиночке или парами рыбаки с суровой сосредоточенностью занимались своим делом.
Томас резко сбросил скорость лодки и надел очки, лежавшие в кармане рубашки. Ему пришлось проплыть еще полмили, прежде чем в мелкой бухточке, затененной свисающими над водой ивами, он обнаружил человека, которого искал, - Френсиса Ньюера, делового партнера Уильяма Левитта.
Положив очки обратно в карман, он выключил мотор, направив двигающуюся по инерции лодку в бухточку. При его приближении Ньюер что-то сердито выкрикнул и смотал удилище, прежде чем лодка Томаса смогла зацепить леску.
- Эй, осторожно на поворотах. Ты что, совсем спятил?
Томас не проронил ни слова, пока две лодки не ткнулись друг в друга. Ньюер кипел от ярости. Это был высокий средних лет мужчина с угловатым лицом, сердито смотревшим из-под брезентовой шляпы, утыканной разнообразными рыболовными насадками.
- Извините, мистер Ньюер, - ответил Томас, - но мне непременно нужно было увидеться с вами. В отеле объяснили, где можно разыскать вас.
- Кто вы, черт побери, и что вам нужно?
- Я репортер и хотел бы вас проинтервьюировать насчет убийства в Мидуэй-сити прошлым вечером.
Глубоко посаженные глаза Ньюера сузились:
- Я вас знаю?
- Нет, сэр, мы никогда не встречались, но я...
- Ничего не могу сообщить вам. Слышал только, что какой-то маньяк по имени Томас убил дочь моего партнера, а затем застрелил неожиданно вошедшего Билла. Ужасная трагедия. Ужасная.
- Согласен с вами, - кивнул Томас, - Нам, естественно, известны основные факты. Мой редактор выразил надежду, что вы как близкий к мистеру Уильяму человек сможете пролить дополнительный свет на это дело. Знали ли вы вообще этого Томаса?
- Ни разу не видел его, - нахмурился Ньюер, - мне о нем рассказывал Билл... мистер Левитт. Обычный никчемный пьянчужка.
- А как вы узнали о преступлении? Ньюер беспокойно заерзал.
- Полиция Мидуэй-сити позвонила мне сегодня рано утром. Я провел на озере всю прошлую неделю. В городе мне решительно нечего делать, так что я решил остаться здесь до субботы, как и планировал. А теперь, если вы меня извините...
- А что будет с вашим бизнесом, мистер Ньюер, смерть вашего партнера должна, конечно...
- Дела фирмы будут идти как по маслу по крайней мере еще два дня. Кроме того, с какой стати вас должно это интересовать?
Томас пожал плечами. Он заметил, что внимание Ньюера к нему возрастает с каждой минутой. Его собеседник положил свой спиннинг на дно лодки и держал теперь правую руку за спиной.
Стояла полная тишина. Не доносилось ни звука, кроме щебетанья птиц в деревьях на берегу и тихого плеска воды о борта лодок. Обернувшись к озеру, Томас не увидел ничего, кроме пустынной водной глади. Было такое впечатление, что они вдвоем находятся далеко от нормальной жизни, в самом центре невообразимо дикой глуши. Он надел очки.
Ньюер внезапно выдернул руку. В ней был пистолет.
- Так вы и есть Дональд Томас. Не двигаться. Я должен был догадаться с самого начала. В газете...
- Без очков и с короткой стрижкой я выгляжу несколько иначе.
- Ладно, ладно, я уверен, что полиция опознает вас достаточно быстро, - огрызнулся Ньюер.
- Пожалуй, - согласился Томас, - но мы-то с вами знаем, кто на самом деле убил этих людей, не правда ли, мистер Ньюер?
- О чем вы говорите?
Пистолет в руке Ньюера был направлен прямо в залитое потом лицо Томаса.
- Когда мы расстались с Иленой вчера вечером, она вошла в свою квартиру, но прежде чем дверь закрылась, я услышал ее слова: "Дядя Фрэнк! Что вы здесь делаете?" И дверь захлопнулась.
Некоторое время Ньюер оставался неподвижным. Дуло пистолета в его руке ни разу не дрогнуло. В конце концов он с отсутствующим видом проговорил:
- Значит, вы слышали? Томас медленно кивнул.
- Мы поссорились с Иленой из-за пустяков. Она хотела, чтобы я бросил пить и взялся за ум. Дело гроша ломаного не стоило, тем не менее кончилось тем, что мне пришлось отвезти ее домой гораздо раньше, чем кто-либо мог ожидать.
Внезапно Ньюер разразился лающим смехом.
- Вы думаете, что полиция поверит хоть одному вашему слову? Зачем мне было причинять зло этой девушке? Полная бессмыслица.
- Вашей жертвой должна была стать вовсе не девушка, а Уильям Левитт. Илена упоминала, что у ее отца были с вами определенные трения. Нет, нет, когда она вошла в квартиру, вы поняли, что вам представился редкий шанс повернуть дело так, чтобы все выглядело полностью противоположным тому, что случилось в действительности.
