Последние страницы альбома я перелистал довольно небрежно, больше для формы. С предложением я решил подождать до момента, когда встречу такую девушку, которая, разглядывая альбом с марками, не будет наперед знать все, что в нем есть…

Происшествие в самолете

— Алло! Могу я поговорить с директором? О чем? В мою квартиру залетел самолет. Наверно, заблудился. Речь идет о покрытии расходов по ремонту или о замене квартиры. Слушаю. Нет директора? Вышел? А кто его заменяет? Хорошо, соедините меня, пожалуйста, с заместителем.

Кабинет замдиректора? Могу я попросить к телефону заместителя директора? По какому делу? Самолет залетел в мою квартиру. Наверное, заблудился. Я хлопочу о возмещении затрат на ремонт или о предоставлении мне другого помещения. Что? Заместителя директора нет? Вышел… А кто его заменяет? Начальник отдела? Будьте любезны, соедините. По какому делу? Самолет залетел в мою квартиру, я прошу по возможности возместить расходы на ремонт или же дате- взамен какую-нибудь другую квартиру… Что? Начальник отдела вышел? А кто его заменяет? Заместитель начальника? Пожалуйста, соедините меня с ним. Здравствуйте, у меня к вам такая просьба… Что? Заместителя начальника нет. А кто вместо него? Благодарю, соедините меня, пожалуйста, с референтом. Алло! Это референт? Что я хочу? Дело такого рода. Знаете ли, в мою квартиру влетел самолет, скорее всего сбился с трассы. Не могли ли бы вы возместить мне убытки, ну, там расход по ремонту, в крайнем случае заменить квартиру? Ах, референта нет на месте?.. А кто его заменяет? Вы? Ну это просто замечательно! Так вот, как я уже говорил, в мою квартиру залетел самолет… Слушаю. Что? Вернулся референт? Передайте ему, пожалуйста, трубку. Сердечно благодарен.

Здравствуйте! Я вот по какому делу: самолет залетел в мою квартиру, и я хотел бы просить… о возможном возмещении… Что? Как раз пришел заместитель начальника отдела? Спасибо, жду… Это прекрасно, что я вас застал! Речь идет о том, что самолет, наверно, заблудился и влетел в мою квартиру, а теперь возникает вопрос о возможности возмещения расходов по ремонту… Ага, лучше об этом поговорить с начальником? Что? Он как раз возвратился? Если можно, соедините…

Это начальник отдела? Чтобы не отнимать у вас времени, я буду краток: самолет залетел в мою квартиру и в связи с расходами по ремонту… Что? Прямо к замдиректора? Как раз вернулся? Спасибо, спасибо!..

Это заместитель директора? Видите ли, самолет влетел ко мне в квартиру, я хотел бы уладить вопрос о возмещении расходов по ремонту или о замене… Что? Лучше на самый верх? К самому директору? Сердечно благодарю… Станция? Соедините меня, пожалуйста, с кабинетом директора. Что мне нужно? Самолет влетел ко мне в квартиру… Да, наверно, по ошибке, и я хотел бы получить возмещение расходов по ремонту или другое помещение… Что? У телефона директор? Здравствуйте! Что? Обратиться к заместителю? Хорошо… Алло! Будьте любезны заместителя. Я по вопросу о том самолете, который влетел… Что? Вышел? А кто его заменяет? Что? Срочное ли это дело? Ну, срочное или не срочное, но самолет влетел ко мне в квартиру двадцать лет тому назад, а я все еще не могу дозвониться…

Донесение

— Садитесь, пан Паджзерек…

Паджзерек уселся.

— Что нового? — спросил директор.

Паджзерек нахмурился.

— Каминский говорит, что пан директор — идиот, — сказал он с почтением, после чего опустил глаза и умолк.

— Что еще?

— Остальное все то нее. Сковронский утверждает, что пан директор держится только крючкотворством, что будто вы собираете какие-то жалобы на руководство. Вронский обозвал пана директора болваном, садистом и свиньей.

— Так и сказал? — заинтересовался директор. — Припомните хорошенько.

Паджзерек прикрыл глаза и на минуту задумался.

— Нет, — сказал он, сообразив, — если говорить точно, то он назвал пана директора болваном, садистом и немытой свиньей.

— Почему немытой? — возмутился директор.

— Не знаю, — ответил Паджзерек, пожимая плечами. — Сам удивляюсь.

Директор забарабанил пальцами по столу.

— Дальше…

— Павлицкий считает пана глупцом, — продолжал донесение Паджзерек. — Валигурский выразился о пане директоре так… — Паджзерек заглянул в блокнот: «Дурак, каналья и мошенник».

— Говорите, пожалуйста, потише, — зашипел директор.

— Дурак, каналья и мошенник, — повторил Паджзерек шепотом.

— А может, он сказал просто «хулиган»? — с надеждой спросил директор.

— Очень вероятно, что он сказал также и «хулиган», — согласился услужливый подчиненный.

— Мне думается, — пояснил директор, — что в его высказывании вместо слова «мошенник» было только «хулиган».

— Нет, нет! В этом можете не сомневаться! Слово «мошенник» я специально несколько раз повторил про себя, чтобы не забыть. Звучала эта фраза полностью так: «Этот мошенник должен попасть за решетку».

Директор тяжело дышал.

— А Загвождзинский? — вспомнил он. — Что тот обо мне болтает?

— Ничего. Загвождзинский в отпуске.

Паджзерек открыл блокнот и начал его просматривать.

— «Старый дурень», — прочитал он, — это я уже вам говорил, это Ковальская сказала. «Хорошо, если его накроют» — это Малиновская. «Сутяга и вельможа» — это сказал Куликовский. «Карьерист» — это тот новый из планового отдела, забыл, как его фамилия. Вот, кажется, все.

Директор тяжело дышал.

— Благодарю вас, пан Паджзерек.

— Не за что, пан директор…

Паджзерек на цыпочках вышел из кабинета. В коридоре, как всегда, беседовали между собой сослуживцы. Приблизившись к ним, Паджзерек сказал с озабоченной миной:

— Наш черт опять не в настроении…

Пляж

Я очень люблю загорать. Нет ничего приятнее, чем удобно разлечься на солнце, лениво предаваясь теплу его лучей. Нынешнее лето я проводил в деревне, с утра уходил в поле и целые дни лежал на пахучем сене или дремал с утра до вечера у речки на раскаленном желтом прибрежном песке. Безоблачная погода оправдывала все надежды, и казалось, что я никогда не пресыщусь солнцем.

Однажды, прогуливаясь вдоль проселочного бездорожья, я случайно напал на уголок, который необычайно порадовал меня. Это был небольшой песчаный пляж, закрытый от ветра густым кустарником.

Особенно порадовало меня присутствие на пляже группы людей, которые, растянувшись на песке, в полном молчании подставляли солнцу и без того уже загорелые, бронзовые тела.

На мой вежливый вопрос, могу ли я воспользоваться пляжем и позагорать в милом обществе, один из них приглашающе кивнул головой, после чего я улегся неподалеку, предварительно намазавшись специальным кремом «Сомбреро».

Чтобы завязать более близкие отношения с моими новыми знакомыми, я предложил им пользоваться без всяких ограничений моим кремом для загара, однако это никого не заинтересовало. Я подчеркнул многочисленные достоинства указанного крема, его способность защищать кожу и в то же время ускорять процесс загорания, нс никто не подхватил эту тему.

Я всегда считал, что загорать в компании куда интереснее, но в атмосфере этого пляжа ощущалась какая-то непонятная скука, видимо, сказывалось переутомление солнечными ваннами, люди стали неразговорчивыми и вялыми. Я несколько раз пытался развеселить общество блестящими шутками, это удавалось, но с трудом и ненадолго. Я интуитивно ощущал, что существует нечто, мешающее этим людям полностью предаваться радостям солнечных ванн и всей душой наслаждаться безоблачной летней погодой.