Я толстая. И в этом проблема.

Поэтому я сижу на фуд-корте и пью какао на воде. Без сахара. Сахар мне нельзя. Как и булочки, пирожные, торты и остальные вкусняшки, без которых жизнь серая и тусклая. И дело не в медицинских показателях, хотя они намекают – следить за сахаром полезно.

Я всегда была толстой. Размер пятьдесят плюс при росте в метр шестьдесят три превращает меня в бильярдный шар, который вместо грациозного дефилирования лебедя, катится по торговому центру и откидывает от себя людей. Зато я смогла отрастить себе копну густых чёрных волос. В сочетании со светло-голубыми глазами и хомячьими щеками, перетекающими во второй подбородок, мой облик внушает страх и трепет. Так что парни знакомятся со мной крайне редко. Точнее – никогда. И к своим восемнадцати, которые мне исполнились ровно сегодня, я успела обзавестись лишь рыжим котом породы мейнкун и школьной подругой, которая по иронии судьбы стройная, как тростинка, хотя ест в три раза больше меня.

К моменту, когда я поступила в колледж на сестринское дело, я успела перепробовать пару дюжин диет, посетить с десяток психологов и побывать в спортзалах. Тренеры обещали сказочное преображение, уверяли, что за пару месяцев превратят меня в прекрасного лебедя, у которого не будет отбоя от парней. Но воз и ныне там, а я все еще угрожающая бочка.

Парни.

Еще один краеугольный камень моего расстройства. Когда в девятом классе после летних каникул девчонки пришли в школу и стали наперебой рассказывать о своих лав-стори в летних лагерях, я молчаливо отсиживалась на задней парте, потому что похвастаться могла лишь шестью сотками вскопанного огорода на даче, выпеканием курников и вечерними посиделками с котом.

Не то, чтобы я не гордилась умением копать грядки, но это не то, чем хочется заниматься девчонке в шестнадцать лет. Я надеялась, что в колледже все изменится, что я похудею, заведу новых друзей и встречу классного парня. Но прошло два года, а я все еще с котом и единственной подругой, которую жду на фуд-корте уже второй час, а за окном стемнело, потому что в ноябре темнеет быстро. Так что моя единственная и верная соратница – это выпечка, которую я нежно люблю, но стараюсь очень дозировать.

В целом я мало ем. Даже не завтракаю, а только выпиваю чашку кофе и бегом на пары. Максимум – бутерброд с тонким ломтиком сервелата. Обед получается не всегда, и то какой-нибудь сэндвич или суп магазинный суп из раздела готовой еды. На ужин действительно могу заесть картошки по-деревенски или макароны. Но учитывая, что считай весь день не ела, это не так уж и много. При таком скудном питании я все равно пышнею, как на дрожжах. Наверное, генетика.

– Сонь, прости, с девчонками задержалась, – запыхавшись выдохнула Алина и плюхнулась на против меня за стол. – Зашли за джинсами, два часа выбирали. Капец. Там новый завоз, все классные и сидят просто огонь.

Алина. Та самая подруга детства. В отличие от меня с приятельницами у нее все в порядке. Что не удивительно. Им с ней не приходится стыдиться жирной подруги. Алина не говорит, но мы обе понимаем, что именно поэтому она не берем меня с собой в компанию. Оно и понятно – там популярные девчонки, а они тусуют с парнями с курса физкультуры.

Я отпила остывший какао и кивнула ей.

– Понимаю.

– Сонь, да ты не обижайся, – вскинулась Алина и захлопала нарощенными ресницами. – Мы с тобой в другой раз сходим.

И без того упавшее настроение рухнуло еще ниже, я буркнула:

– Вряд ли там на меня найдутся размеры.

Алина взяла мое какао и отхлебнула, ее нос сморщился, она с брезгливостью поставила пластиковый стаканчик обратно на стол.

– Ну и гадость, – сообщила она. – Зачем ты пьешь его, он же невкусный.

Иногда недальновидность Алины изумляла, я ответила, отодвигая стаканчик, из которого окончательно расхотелось пить:

– А то ты не знаешь.

– Сонь, – вздохнула Алина и театрально взмахнула руками, – ну может хватить себя изводить? Прими себя такой, какая есть. Тебе не надо худеть, ты и так прекрасна.

Я хмыкнула.

– Тебе легко говорить со своим сорок вторым размером и как его там? Никита? Ты ведь с ним на тусе у Королинской познакомилась? А я ни с кем не познакомилась. Меня не было на этой тусе. Потому что не позвали. А не позвали из-за того, что жирная. Так что я буду пить свое невкусное какао.

Алина выпучила на меня круглые карие глаза и откинулась на спинку стула.

– Сонь, ну ты вообще кукухой уже поехала со своим похудением. Так нельзя.

Сама не знаю, почему именно сейчас и здесь так разозлилась на Алину. Но факт того, что я в который раз оказалась за бортом жизни окончательно вышиб из колеи. Я встала из-за стола со словами:

– Я пойду, Алин.

– Да ну ты чего…

– Ты забыла про мой День Рождения, Алина.

Подруга выпучила глаза и выдохнула:

– Ой! Да ты что? Серьёзно? Не может быть? Когда он?

– Алин, сегодня. Что-то нет настроения выбирать ботинки. Я я пойду.

Подругу я оставила сидеть с раскрытым ртом и провожать обалдевшим взглядом мою крупногабаритную спину. От досады разыгрался аппетит, и я грешным делом покосилась на витрину целого магазина мармелада. Рот наполнился слюной. Какое счастье, в жизни есть радости, которые можно себе позволить хотя бы чуть-чуть.

Конечно же я заглянула в магазин, но вышла оттуда всего лишь с одним конвертиком орехов в шоколаде. Когда положила орешек на язык, безмятежное счастье растеклось во рту, сердце пропустило удар, и я на миг закрыла глаза, отдавшись шоколадно-ореховому блаженству.

Но оно закончилось, когда разомкнув веки, увидела двух парней с курса физкультурников. Они шли мимо и взгляд их выражал жалость, насмешку и почему-то неподдельный интерес. Такой, что стало не по себе. Настроение снова в миг рухнуло в Тартар, я убрала конвертик с орехами в карман и угрюмо пошла между витрин.

Я двигалась по торговому центру, нарочно не глядя в отражения витрин, и злилась. Злилась на свое тело, которое по какой-то причине не хочет выглядеть стройным, на Алину, которой повезло с генами, на весь мир, в котором красота синоним стройности. Самое обидное, что я действительно пытаюсь сбросить этот долбанный лишний вес, но он будто прирос ко мне и считает, что совсем не лишний.

Грешным делом уже стала подумывать об операции, ведь делают же знаменитости всякие липосакции, чтобы всегда выглядеть, как модели с обложек. Только стоят такие процедуры столько, что я за всю жизнь не заработаю, если буду работать медсестрой. А кроме этого я только готовить и умею. Говорят вкусно. Видимо, из-за этого и растолстела, как на дрожжах.

Когда вышла к фонтану в самой середине торгового центра, как на зло передо мной двое работников в оранжевой одежде пронесли зеркало во весь рост. Я отвернулась, смотреть на себя в отражении всегда испытание, к которому в данный момент я не готова.

Решив обойти объект моей тревожности, я шагнула влево. Уж не знаю, звезды ли так сошлись или просто какой-то очень несознательный человек постарался. Показалось, что меня кто-то сильно толкнул в грудь, а может я наступила на что-то скользкое. Дальше последовал триумф моего позора, в котором я, как мешок с арматурой, поскользнулась и загремела всей массой на довольно твердый пол. Кроме того, что по спине растеклась жгучая боль, самолюбие мое разбилось на тысячи осколков и осыпалось в бездну самобичевания. Как и пакет с шоколадными орешками. Кроме того я сильно ударилась головой, все закружилось, стало мутным, но сознания я не потеряла и сквозь дымку видела, как вокруг меня столпились люди. Какой-то активный субъект быстро растолкал зевак, очень отдаленно и глухо до меня донеслось:

– Отойдите, ей нужен воздух.

– Вот это масса, я думала она пол проломит…

– Тяжело, наверное, с таким весом…