Так что, теперь он знал, что утром Лея встает без особого труда. Что спит весьма чутко и что во сне сворачивается в трогательный комочек, который ему всегда хотелось обнять и прижать к себе. И он позволял некоторые слабости. Спать рядом с ней было сущей мукой, но, когда она находилась рядом, так близко, беззащитная во власти сна, он протягивал руку, касался ее лица, трогал тяжелые пряди темных волос и вдыхал запах своей маленькой жены, умирая от желания и сдерживаясь от того, чтобы не нарушить данное слово.

«Ледяной душ мне в помощь!» — злился на себя Грегор, но знал точно, что ни за что не откажется от возможности спать с Леей в одной кровати, а утром просыпаться, прижимая ее к напряженному телу, жаждущему разрядки с этой единственной женщиной, его парой.

— Ваше Величество! — слуга явился на зов, низко поклонился и застыл, ожидая приказа.

— Отправляйся в мои покои, — благодушно сказал король. — Узнай, чем занимается моя супруга и как она себя чувствует! — повелел он.

— Будет исполнено, Ваше Величество! — прозвучало в ответ и Грегор снова остался один. Впрочем, ему недолго довелось предаваться мечтам о собственной жене, потому что вернувшийся лакей с поклоном сообщил, что Ее Величество королева Лея отправилась к вдовствующей королеве Марии в ее личные покои. И все бы ничего, если бы слуга не сообщил сияя, что молодую королеву сопровождал лично наследный принц Тиль Кейзерлинг.

Мгновение Грегор осмысливал услышанное. А затем жаркая волна поднялась в его теле, заставляя кровь вскипеть огненной лавой. Он и сам не понял, как ему удалось не вспыхнуть просто там, сидя в кресле за своим столом. Только пальцы вцепились в подлокотники сжав их с такой силой, что дерево треснуло, а сам мужчина стиснул зубы, чувствуя, как ярость застилает глаза.

Лакей, увидев состояние короля, испуганно сжался и попятился к двери, не дожидаясь, когда монарх отпустит его привычным благосклонным кивком. А затем и вовсе выскочил прочь, прикрыв за собой двери.

«Да что же это такое?» — недоумевал Грегор, но дракон внутри него бесился от злости. А всему виной двоюродный брат, посмевший снова появиться в окружении молодой королевы. Грегору до бешенства хотелось сорваться, броситься из кабинета, желательно при этом прибить кого-нибудь — впрочем, не кого-нибудь, а именно Тиля и его наглость. Надо же, знает, что не следует совать свой нос к чужой жене и все же не может оставить Лею в покое!

Грегор не удержался. Встал, даже не взглянув на ладони, в которые впились щепки от пострадавших подлокотников. Просто отряхнул их, не замечая, что некоторые разорвали кожу до крови, и прошел по комнате, разделив ее широкими шагами. У стены резко обернулся и посмотрел в окно, понимая, что нельзя допускать всплеск этой ярости и, уж тем более, ему не стоит нестись сломя голову за женой, чтобы проверить, что между ней и Тилем все прошло благопристойно. Потому что выглядеть он при этом будет крайне глупо.

Нет. Он не опуститься до проявления подобной слабости. Вот только внутри полыхало пламя, разъедавшее душу, сводившее с ума. Дракон бесновался. Рвался наружу, чтобы забрать Лею, прорычав свое веское: «Моё!» — всему миру. Сжать девчонку в лапах, а еще лучше, унести в далекие горы и запереть в башне, как поступали древние предки, которым посчастливилось встретить свою истинную пару. Но Грегор-человек был против. Понимал, что нельзя идти на поводу у своих страстей. Лея точно не оценит его собственнического настроения, особенно после того, как он сам, своими собственными руками, внес проклятую поправку в не менее проклятый договор!

Король резко втянул воздух через плотно сжатые зубы, и также резко выдохнул, ощущая ломоту во всем теле. Его Дракон давал о себе знать. Прежде подобное происходило только когда Грегор был подростком. В ту пору у него формировалось тело, подстраиваясь под растущего дракона. И вспышки гнева случались, но были не такими яростными и намного легче поддавались контролю. Не считая пару срывов, когда он попросту испепелил в своих покоях кровать и шкаф. Но это было давно и Его Величество полагал, что в силах сдерживать огненную сущность. Вот только с появлением Леи все пошло не так. С ног на голову…кувырком. И проснувшаяся не вовремя ревность может лишь усложнить его отношения с маленькой женой, которая и так не подпускает его к себе, к своему такому желанному им, телу.

Грегор еще раз пересек кабинет. Затем еще. Попытался в движении ослабить злость. В итоге вернулся к столу и хмуро посмотрел на дело рук своих. Кресло определенно стоило сменить. То, вот что он превратил его было непригодно для короля.

Выдохнув, мужчина сгреб со стола колокольчик и яростно позвонил, вызывая слугу. Вспомнил, как тот спешно ретировался, и криво усмехнулся.

Лакей, к своей чести, явился сразу. Приоткрыл опасливо дверь и просунул нос, заглянув внутрь. Затем, увидев, что кабинет цел, облегчённо выдохнул и вошел, бросив взгляд на спину короля. Низко поклонился и замер, ожидая приказа.

— Замените… — сказал Грегор и с силой пнул бедное кресло, лишь в последний миг придержав всплеск силы, отчего мебель не отлетела, впечатавшись в стену напротив, а лишь повалилась на пол, скользнув от стола на расстояние пару шагов.

— Не извольте переживать, Ваше Величество! — слуга метнулся вперед. Кресло поднял с заметным усилием, потянул прочь. — Я немедленно пришлю служанку, и она все здесь уберет! — намекнул он на деревянный щепки и крошку, в обилии устилавшие пол под столом.

Грегор ничего не ответил, дождался лишь, когда кресло вынесут. Затем оправил камзол и оглядев кабинет, понял, что все же не сможет усидеть на месте.

В несколько широких шагов преодолел расстояние до двери и вышел, едва удержавшись, чтобы хлопнуть тяжелой дверью. Понимая, что ему стоит спокойно и по-братски объясниться с Кейзерлингом, пока тот не предпринял попытки очаровать его жену настолько, что по истечении девяти месяцев она захочет подтвердить чертов договор, и оставить его, своего законного мужа и короля. Подобная неуверенность в себе самом злила и раздражала. Он впервые в жизни понимал, что если будет вести себя как ревнивый дурак, то потеряет ту, которую только обрел. А значит, придется сдерживаться всегда и во всем. Но как же это сложно для того, у кого порой вместо крови по венам течет раскаленная лава!

Глава 19

Маги из столицы прибыли в Ранногар уже через неделю после свадьбы короля. Клаудиа следила за новостями, которые приносили магические письма и почтовые птицы. Ее отец следил за всем, что происходило в главном городе королевства, а его соглядатаи, подосланные в королевский дворец, присылали свои донесения. Только вот самой Кладуии никто не позволял их прочесть. А ведь хотелось до чертиков, до зуда в ладонях узнать, что происходит там, где еще недавно она была королевой, и имела право повелевать, миловать и казнить. Но недолго оказался век ее правления. А все из-за этой мелкой дряни. И дернуло же ее подложить именно Лею под Грегора! Клаудиа теперь досадовала на свою промашку. Понимала, что девок, пригодных для того, дабы раздвинуть ноги перед монархом, а после исчезнуть из его памяти и жизни, было предостаточно. А она попросту решила отыграться на Лее. Да еще и документы отдала на мальчишку. Хотела унизить родственницу. Да и как не хотеть? Лея всегда несла себя так, будто думала, что она — особенная. Как не испытывать желания растоптать ее гордость, показать, что она такая же, как и сама Клаудиа, отправившаяся под венец, не будучи девицей? Отец пока не в курсе о бумагах, но явно, узнав, не погладит ее по головке. Впрочем, что уж делать. Ничего не изменить, и надо действовать дальше, спокойно, выдержано и уверенно.

И вот маги.

Клаудиа видела, как следящие приехали в замок. На первый взгляд, ничего особенного. Бумага, которую они продемонстрировали лорду Роттергейну, свидетельствовала о том, что маги явились по приказу Его Величества короля Грегора Лютвица Лейнингера, чтобы следить за тем, насколько правильно исполняются предписания относительно молодой и бывшей королевы Клаудии. Но на самом деле, они явились вынюхивать и доносить на Водных. Причем, это было понятно даже последнему из слуг в замке.