— Завтра поговорим обязательно. Я хочу знать все, что происходит дома. Мне положено, как королеве, приличное содержание. Так что я буду постоянно присылать деньги. И отец, — взглянула на лорда Мильберга, — пусть наш Нэст снова станет черной крепостью за стенами которой станет род наш сильнее. Мы возродим наше имя, — я улыбнулась отцу, и он подал мне руку, намереваясь проводить к королю. Я подхватила его под локоть и, вскинув голову, вышла из гостиной, последовав за услужливым лакеем, мимо придворных, ожидавших моего выхода.

— Надо же, — королева Мария взглянула на внука. — Кто бы мог подумать…

Она не знала, что сказать. Впервые дар речи отказал. На ее памяти, а королева прожила достаточно долго, это было впервые, чтобы лента указала на истинную пару. И она не знала, радоваться этому факту, или печалиться. Подобный союз приносил обоим, и мужу, и жене, как хорошее, так и плохое, связывая их теснее, чем это было нужно. Хотя, Мария не замечала за новой королевой большого и сильного чувства к ее внуку. Впрочем, тут вдовствующая королева почти не сомневалась — Грегор сможет найти путь к сердцу молодой девушки, тем более, теперь.

— Я и сам поражен не меньше твоего, — король привалился спиной к стене, воспользовавшись мгновением, когда на него никто не смотрел.

— Она тебе нравится, — констатировала Мария. — И это хорошо.

Тиль, единственный из монаршей троицы, хранил молчание, глядя куда-то в пространство и явно думая о чем-то своем.

— Мы подумаем обо всем завтра, когда отзвенят свадебные колокола, — спокойно произнесла старая королева. — Главное, что нам надо сделать, это окружить Ее Величество, королеву Лею теплом и любовью, — она улыбнулась.

— Защитой и охраной, — резко проговорил Грегор, — это не менее важно. — Он оглянулся туда, где придворные уже потоком проходили в зал, подготовленный для празднования. — Я очень надеюсь, что Роттергейны проявят такт и не станут высовываться из своих владений, пока действует наказание для Клаудии. Но рассчитывать на подобное не стоит.

— И что ты решил предпринять? — спросила королева.

— Уже предпринял, — ответил Грегор и усмехнулся краешками губ, отчего выражение его лица приобрело опасный оттенок. Он вспомнил, как буквально на днях, перед свадьбой, отправил магов-призраков, чтобы они проникли во дворце Водных и проследили за лордом Роттергейном. Кроме того, он намеревался отдать приказ и отправить своих представителей, дабы присматривали за опальным родом.

— Хорошо, — не стала уточнять Мария и перевела взгляд на принца Тиля. Тот вздрогнул, поймав ее взор, но глаза не отвел.

— А где королева? — опомнилась старая женщина.

— Она захотела поговорить со своей семьей, — ответил за Грегора Тиль, заметивший, что молодой король не в курсе, куда именно подевалась его жена. А он видел, как Лея, вместе с отцом и братом, уединилась в одной из нижних комнат.

— Пора отыскать ее, — быстро сказала Мария, после чего сняла с запястья веер и шлепнув им по руке внука, добавила: — Скоро начнется свадебный пир. Я очень надеюсь, что наша новая королева не опоздает.

Мы провели за столом не более двух часов, когда пришло мое время подниматься в королевские покои. Таков был закон — молодая шла первой. Там, в спальне, служанки готовили ее к первой брачной ночи. Мне предстояло принять ванну и надеть тонкую сорочку, а затем ждать короля, который появится через час, а может и раньше.

Я поймала взгляд отца, когда вставала из-за стола. Он как-то неловко улыбнулся мне, а я кивнула ему ободряюще, после чего в зал вошли девушки в платьях, украшенных по подолу алыми лентами. Они и приняли меня, подхватив под руки. Вывели из зала под восторженные вздохи гостей, а затем провели коридорами и лестницами в королевские покои, где я второй раз прошла тот же обряд, что и многие дни назад, когда заменила Клаудию в ее брачную ночь.

Казалось, все повторяется. Словно замкнутый круг, в котором я оказалась не по своей воле.

В просторной сорочке я сидела на кровати и смотрела на подсвечник, в котором таяла толстая свеча. Служанки давно ушли, а мне надлежало ждать прихода Грегора. Я ждала, когда двери распахнутся и он появится на пороге. Ждала и опасалась одного, чтобы он не нарушил наш договор и не потребовал у меня выполнения супружеского долга.

Ноги отчего-то замерзли. Густой ворс ковра не грел, и я подтянула их, забравшись с ногами на кровать. Обхватила руками колени и принялась ждать, зная, что несмотря на усталость не смогу уснуть, пока Грегор не придет, а я не удостоверюсь, что он верен своему слову. Потому что как-то совсем не хотелось проснуться и ощутить его руки на своем теле. Только тогда я поняла, что не доверяю своему мужу.

«Муж!» — подумала я. Пока не чувствовала себя замужней, как и не могла осознать, что ношу королевское дитя. Того, кто станет однажды огненным драконом, подобным ему отцу.

Машинально опустила руки и коснулась ими живота, плоского, гладкого под шелком сорочки. Я еще не ощущала ребенка. Да и рано было. Как-то не вовремя вспомнила, как ходила беременной наша кухарка, и как ее, беднягу так воротило от запахов, что бегала из-за стола в уборную. И это участь каждой женщины, носившей под сердцем дитя. Будет ли у меня так, или боги смилостивятся, и я перенесу все достойно и спокойно?

Мои размышления прервал тихий стук в двери. И все же, я вздрогнула, понимая, кто стоит там, за стеной. Хотелось промолчать, а еще лучше, закрыть дверь на засов и спрятаться на кровати, скрутившись в клубок, накрывшись теплым одеялом, чтобы Грегор ушел прочь и не тревожил меня.

Но я не сделала этого. Просто сказала: «Войдите!» — и дверь скрипнула, впуская в спальню короля.

«Надо же, — опомнилась я, глядя на его высокую фигуру, закрывшую собой весь дверной проем, застывшую будто в нерешительности на пороге, — он постучал, а не вломился, как в прошлый раз!». И все же, поджала ближе к телу ноги, перестав трогать живот, опасаясь, что мужчина заметит и поймет.

Он качнулся вперед, так и не дождавшись, когда приглашу. Ступил на ковер и мягко закрыл за собой дверь, а я выдохнула и вскинула глаза, ища его взгляд, чтобы увидеть и понять, что ждет меня этой ночью.

Грегор мой взор поймал и выражение его лица переменилось. Помрачнело.

— Я помню свое обещание, — проговорил он и подошел ближе. А я почувствовала, что сердце замерло в ожидании.

Король промедлил с минуту, а затем сел рядом. Кровать прогнулась под его весом, а я опустила ноги, будто намереваясь бежать, если обманет. Но не обманул.

— Поговорим? — произнес он. Голос короля прозвучал глухо, но спокойно. Да и сам он будто взял себя в руки и смотрел на меня почти без эмоций, подавив огонь, что было вспыхнул в глубине глаз.

Я сперва не поняла, что он хочет узнать, а затем догадалась и кивнула.

— Почему нет! — сказала, подумав, что все лучше, чем исполнение супружеского долга. Только в памяти вспыхнула яркая картинка: наклонившийся ко мне муж, целующий меня в губы и все вокруг залито светом от ленты, соединившей нас. — У нас вся ночь впереди, и мы вполне можем поговорить, — проговорила, намекая на то, что больше нам заняться было нечем. Сам знает, ведь собственноручно вписал пункт по моей просьбе в договор. И печать королевскую поставил, подкрепив свое слово на бумаге. А как говорить, что написано пером, не вырубить и стальным мечом.

Подняв глаза на короля, я спросила:

— Что вы желаете узнать у меня, Ваше Величество?

Он мгновение медлил. Смотрел, скользя взглядом по лицу, то и дело останавливаясь на моих губах, вынуждая опасаться, что сорвется и возьмет то, что принадлежит по праву, но он произнес, удивив меня:

— Хочу, чтобы ты рассказала, почему помогла Роттергейнам.

Невольно приоткрыла рот, вспомнив, как сама предлагала ему узнать правду и получила отрицательный ответ. Так что изменилось? Что заставило его задать сейчас именно этот вопрос.

— Я уже предлагала вам выслушать меня, — сказала тихо.