На экране десятый час вечера, и у меня сразу вскакивает к Ляле вопрос, но она никак не унимается:
— Почему, Алекс? Почему миллион, а не одна? Неужели тебе не хочется быть кому-то по-настоящему нужным?
Её странный, приглушённый голос, раздавшийся в полной тишине, задевает какие-то струны моей жалкой душонки, что-то живое, и я отвечаю «на отвали» коротко.
— Нет, Ляль, не хочется.
— Ну ладно! — неожиданно громко возвещает она. И, судя по стуку пятками, соскакивает с дивана и тут же сгребает меня со спины. — А, кстати, помнишь, что ты мне обещал? Помнишь? Ты обещал познакомить меня с Мииистером…
Она больно утыкается мне в плечо необоснованно острым подбородком.
— Чего? Ляля, ты обалдела? Который час вообще, ты видела?! Тебе ж вставать завтра рано! Тебя твоя бабуля с потрохами сожрёт!
— Не сожрёт! Она дрыхнет, как младенец, я ей снотворного в чай подсыпала…
— Ты охренела, Ляля?!
Мне и смешно одновременно, и я… если не сказать матом, в лёгком изумлении. Развернувшись в настырных объятиях, отцепляю сестрёнку от себя.
— Езжай домой давай! Смотри, чтоб твоя Вера… как её там… кони не двинула…
— Да она не дома у меня! — Ляльке всё ещё смешно. — И ты обещал, Алекс! А обещания нужно исполнять! Сейчас мы с тобой идём к твоему другу, и пока ты нас не познакомишь, я от тебя не отстану! Давай, звони ему! — Она вырывает у меня из рук смартфон. — Ого, ничего себе!.. Вот это сиськи!..
— Я вообще её не знаю! — Выхватываю аппарат с не вовремя открытым мессенджером. — Всё, Ляль, хорош! Пойдём, я провожу тебя, я уже вызвал такси.
— Никуда я не пойду! — орёт она, упираясь. — Ты обманщик! Ты обещал меня с ним познакомить!..
— Подрасти сначала, тебе сколько лет!
— Сколько есть, все мои! Я же не собираюсь ничего такого с ним делать! Просто пообщаться хочу! Он же твой лучший друг!
— Почему-то я не хочу с твоими подругами общаться!
— Очень жаль, кстати, они с тобой очень хотят!
Наша борьба заканчивается с очередным нежданчиком: в мою комнату, даже не постучавшись, вваливается батина пассия.
— Что у вас здесь происходит?!
— О, тёть Оль, скажите ему, что выпихивать ребёнка на ночь глядя под дождь это бесчеловечно!
— Ты что, — удивляюсь я, — знаешь, как её зовут?!
— Алекс, я сейчас позвоню твоему папе! — не понятно на чью сторону резко встаёт ррродственница. — Проводи сестру до дома!
— Так я это и пытаюсь сделать!
В конце концов, закинув себе на плечо, мне удаётся вытащить Ляльку из комнаты. В коридоре она ненадолго делает вид, что смирилась, позволив нам обоим обуться-одеться, а уже возле подъезда концерт продолжается:
— Ну Алекс! Так не честно! Я обижусь на тебя! Я с тобой никогда больше разговаривать не буду! — пытается шантажировать она.
Но я только всматриваюсь в мокрую туманную мглу за её скворечником, чтобы разобрать над приближающимися фарами шашечки. Так и есть, такси.
Лялька впадает в истерику:
— Да блин, а если это маньяк, Алекс?! Он меня изнасилует и закопает, как ты это маме объяснишь?! Скажешь, это была месть за то, что она никогда тебя не любила?!.
На секунду я встречаюсь с ней взглядом. И она сама понимает, что её несёт:
— Прости! Ну, прости, блин! — и порывисто чмокает меня мокрыми губами в веки. — Блин, я не хотела… Просто…
Но тут нас прерывают.
Я ожидал чего угодно, только не того, что разглядел в свете фар…
Глава 22
*Он*
Приближаясь к нам, тёмный, окаймлённый ярким светом и клубами пара силуэт постепенно превращается в Севу. Это охренеть как внезапно, и я на секунду ломаюсь.
— Сева? Ты чё тут? — выступаю ему на встречу.
И тут же улавливаю крышесносное амбре, замечаю шаткую походку и мутный взгляд, и понимаю, что Сева либо вхламину пьяный, либо ещё чего-то обожрался.
Какого, спрашивается, деверя?!.
— Ты откуда такой? — повторяю, но тут между нами вклинивается Ляля.
— О, так это ты Сева! Привет! А я Николина, его сестра!
Ляльку охота придушить, но некогда. Сейчас меня больше волнует, почему эта нечисть расхаживает здесь один… в таком непотребном виде. Он что-то отвечает Ляле, и выбешивающая меня улыбочка ползёт по его расцвеченному всеми цветами радуги лицу.
Я затыкаю ему рот довольно грубо:
— Сев, вали домой!
— Ну зачем ты так?! — вступается Ляля. — Дай нам с ним пообщаться!.. Так значит, тебя на самом деле Артёмом зовут! Классное имя! Тёоомочка… Мне нравится!..
Стиснув зубы и кулаки, сам отваливаю в сторону. Нужно выдохнуть, иначе я кого-то убью. А именно Севу, который, мать его, походу опять за старое! Это было уже. И это мой триггер.
Подгребаю к на удивление спокойно ожидающему таксисту, сую ему налом штукарь, прошу подождать ещё пять минут.
За шумом движка и Лялькиным смехом до меня долетают лишь отдельные фразы воркующей парочки.
— Гараж… Тут не далеко…
Судорожно соображаю, что сейчас делать с Севой, и упускаю что-то важное. А, очухавшись наконец, снова подлетаю к промокшей почти насквозь Ляльке:
— Вы куда собрались? Ляль, ты едешь домой!
— Ну пожалста, Алекс! — она складывает ладошки. — Давай я сегодня с вами побуду! Тёма приглашает меня, то есть нас, котика посмотреть… всего лишь котика, Алекс!
— Тёма ща огребёт, — предупреждаю его я.
— Да блин, Алекс, братишка, ты чё такой не в духе… — Он порывается приобнять меня и тут же получает по граблям.
— Блин, он как старший брат, — щерясь, обращается уже к Ляле: — Хотя реально я его на полгода старше, прикинь? Он с тобой тоже всегда такой серьёзный?
— Да пошли вы! — неожиданно даже для самого себя психую я. — Идите оба в пень, ясно!!! Делайте чё хотите, мне пох вообще!!!
И, развернувшись на ходу, сам не чувствуя ног, куда-то быстро утекаю…
Куда — ХЗ! В голове набатом бьёт мысль о том, что все мои усилия напрасны. Я так долго вытаскивал Севу, столько сил вкладывал, чтобы он, несмотря на пример своих вечно киряющих, бьющих друг другу морды в кровь предков, не становился таким же, как они!..
Я потратил все силы, испробовал все методы! Отвлекал его, исполнял мечты, доказывал, что можно хакнуть эту грёбаную матрицу… и всё впустую!
Он всё равно сопьётся или станет нариком! И закончит свою жизнь в своём долбанном гараже! Намеренно или по ошибке, но он избавит себя от неё!..
Потому что девяноста процентов его жизни — это грязь и безнадёга, творящиеся в его семье и пропитавшие его с самого рождения! А я, хоть и нахожусь рядом с ним почти двадцать четыре на семь, никогда не займу в ней больше каких-то жалких десяти процентов!
Потому что это, мать их, исходники! Данность, впаянная в нас! И я ничего не смогу изменить, как ничего не могу поделать с собственной психикой!
Я не верю в любовь, Сева не верит в жизнь в принципе!..
Мы — два дебила…
**
Первая разумная мысль не поддаётся цензуре. Я оставил Ляльку с Севой! С упитым в хлам, неадекватным Севой, который в подобном состоянии совершенно не хозяин самому себе!
Звоню ему. Твою ж мать! Снова недоступен. Насчёт годного аппарата беру свои слова обратно — это барахло допотопное давно пора об стенку расхреначить!
Мчу в гараж. К счастью, или нет, навесного замка на калитке не оказывается…
Это, с одной стороны, радует… Значит, они здесь, а не упёрлись ещё куда-то…
А с другой — какого, спрашивается, они изнутри заперлись?!
Выругавшись, приваливаюсь плечом к воротине, выдыхаю облачко пара, стучу.
— Сев, это я, открой!
Слышу шум и смех с противоположной стороны, но никто не открывает. Кровь кипит, в голове такие токи, что вот-вот случится инсульт, но пытаюсь абстрагироваться, успокоиться… и стучу повторно, чуть громче, но всё ещё максимально себя сдерживаю.
— Сева… — перевожу дыхание, откашливаюсь, дабы унять позорную дрожь в голосе. — Сев, открой пожалуйста! Лялька с тобой?
