Дэниел остановился, чтобы поговорить с сестрой-хозяйкой, и Шарлотта, поспешив вперед, вытащила из сумочки платок и высморкалась.

Когда он подошел, она торопливо прятала платок назад в сумку.

— Что случилось? — спросил он и слегка нахмурился, увидев, что она отвернулась. — Надеюсь, вы не обиделись на Джона? На него не стоит обижаться. Я подозреваю, что он по-своему хотел сделать вам комплимент.

— А если я не желаю, чтобы в мой адрес отпускали подобные замечания, я могла бы носить и более длинные юбки, это вы хотите сказать? — с вызовом спросила Шарлотта.

Они вышли на улицу, и, взяв себя в руки, она повернулась и посмотрела на Дэниела.

— К вашему сведению: я просто вынуждена носить это, у меня нет выхода. Я не могу себе позволить купить что-нибудь другое. Такое бывает с людьми вроде меня, которые разоряются. Хотя что вы в этом смыслите? Знаете ли вы, что такое банкротство? — воскликнула она, более не в силах сдерживаться. — Неужели вы думаете, что мне нравится, когда на меня пялят глаза и судачат, с чего это я расхаживаю в том, что совсем не подходит для моей работы?

— Шарлотта… — Дэниел взял ее за руку, и Шарлотта почувствовала, как он осторожно, но твердо привлекает ее к себе и наклоняется над ней, говоря ласковым, спокойным голосом:

— Бедная моя девочка, да все в порядке с вашей одеждой. Вообще-то, с чисто мужской точки зрения, мне… эта одежда кажется очень даже привлекательной.

Она вытаращила глаза, а он вдруг коротко, по-мальчишески, словно извиняясь, улыбнулся.

— Ради Бога, не истолкуйте меня превратно, но в привлекательной короткой юбке есть что-то такое…

— Именно это я и имею в виду, — прошипела Шарлотта, не давая ему договорить до конца. — Эту разновидность мужского самодовольства! Все мужчины одинаковы. Всем вам кажется, что женщины одеваются только с одной-единственной целью. Так вот, к вашему сведению, я одеваюсь для себя, а не для того… чтобы привлекать мужчин.

Шарлотта и сама понимала, что несет полную чушь. Она купила все эти тряпки по настоянию Бивана, чтобы нравиться ему.

От унижения и недовольства собой она смолкла.

— Извините, — как сквозь туман услышала она голос Дэниела.

Он все еще держал ее за руку, но ей показалось, что он скорее хотел ее погладить, чем удержать.

Она резко высвободила руку.

Он догнал ее уже у машины.

— Шарлотта, это правда? — тихо спросил он. — У вас в самом деле нет денег на…

Это было уж слишком! Как, ну как вырвалось у нее это признание?

— Я не хочу об этом говорить, — отрезала она.

Он открыл дверцу, и ей показалось, что он нахмурился.

— Опять… — сказал он. — О чем еще вы не хотите говорить?

Но она решила, что поступит мудро, если не ответит на его вопрос. Не дай Бог опять выдать себя с головой.

— Ты не забыла о нашем уговоре? — звучал в трубке голос Сары. Шарлотта состроила гримасу.

— Нет, не забыла. У нас сегодня ужин в новом итальянском ресторане.

— Точно. Я буду около половины восьмого. Но не забывай, что на тебе должно быть то самое платье.

Шарлотта застонала и рассмеялась.

— Шарлотта, дело Хайема у вас? Она прикрыла рукой трубку, перегнулась через стол и протянула папку Дэниелу.

— Ну ладно, мне пора. Пока, — сказала она сестре и быстро положила трубку.

После последней вспышки в присутствии Дэниела она чувствовала себя просто ужасно. Ну кто ее тянул за язык? Что это ей взбрело в голову жаловаться на бедность? Вот уж чего ей не нужно, так это жалости, и все-таки она сама на нее напросилась.

Если бы не Дэниел, она бы себя здесь чувствовала очень даже неплохо — даже очень хорошо, если уж говорить по совести. Но он постоянно напоминал ей о своем недоверии. И это ощущение было как болезненная и раздражающая заноза.

Сегодня она обедала с Джинни, и, когда пробило час, она с удовольствием вышла на солнечный свет.

Они обедали в небольшом баре в нескольких кварталах от конторы, и Шарлотта с удовольствием отметила, что клерки из соседнего банка так и стреляют глазами в сторону Джинни. Очень скоро, однако, она обнаружила точно такие же взгляды и на себе, с той лишь разницей, что мужчина, сидевший в одиночестве за несколько столиков от них, был более осторожен. Она отвернулась и сосредоточилась на обеде.

Джинни весело болтала о своих планах на ближайшие выходные.

— Бедный мистер Джефферсон, — хихикала она. — Сегодня утром ему позвонила миссис Уинтерс и предупредила, что придет к нему на консультацию после обеда.

— Он сам, наверное, не прочь с ней повидаться, — предположила Шарлотта.

— Ну что ты! — возмутилась Джинни. — Она совсем не в его вкусе. Могу поклясться, что он ни за что бы не стал с ней встречаться, если бы не…

Она спохватилась на полуслове и виновато покраснела, и Шарлотта поняла, что Джинни чуть не пересекла запретную черту. Она не стала настаивать. Если во взаимоотношениях Дэниела и Патриции Уинтерс есть что-то такое, чего ей знать не следует, ей все равно.

Джинни больше ни разу не упомянула ни Дэниела, ни Патрицию, но аппетит у Шарлотты пропал, и по дороге на работу она все пыталась понять, почему же мысль о том, что между Дэниелом и Патрицией Уинтерс близкие отношения, так ее удручает. Ну какое ей дело, скажите на милость, до личной жизни Дэниела?

Войдя в свой кабинет, она увидела, что дверь к Дэниелу приоткрыта, и до нее донеслись голоса. Она подошла, чтобы прикрыть дверь, но вдруг услышала свое имя и замерла, хотя и понимала, что подслушивать нехорошо.

— Но почему ты вдруг сделал ее своим личным помощником, Дэниел? Ведь ты же предпочитаешь работать один, ты сам говорил, и вдруг ни с того ни с сего ты берешь эту… эту женщину. Кстати, почему женщину, а не мужчину?..

Шарлотта затаила дыхание, до боли сжав кулаки. Она с таким нетерпением ждала ответа Дэниела, что ее даже пробрала дрожь.

— Не я ее нанял. Патриция, — услышала она наконец его голос. — Ее пригласил Ричард. Он… мы оба решили, что мы слишком загружены работой и уже не можем уделять клиентам нужного внимания.

— Хорошо, но почему-то она стала именно твоим помощником! Она работает непосредственно на тебя, она занимается твоими делами, — настаивала Патриция Уинтерс.

Шарлотте показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она услышала голос Дэниела.

— Да, — наконец ответил он. — Да, я решил, что для начала ей будет лучше поработать со мной.

— Ты хочешь сказать, что она не разбирается в вашей работе? Тогда зачем Ричард ее взял? Неужели она настолько привлекательна? — раздраженно спросила Патриция.

— Она прекрасный специалист.

— Да? — презрительно хмыкнула Патриция. — И потому ты ее опекаешь? Вот что я тебе скажу, Дэниел… Я не хочу, чтобы она занималась моими делами.

Голоса стали звучать глуше, видимо, они отошли к входной двери.

Шарлотта дождалась, когда та откроется и оба выйдут в коридор, и только после этого осторожно закрыла смежную дверь и прижалась к ней спиной, содрогаясь всем телом от досады и злости.

Значит, все-таки она права. Он ей не доверяет, и все задушевные беседы, обмен мнениями на протяжении последних нескольких дней, когда она даже начала сомневаться, уж не права ли на самом деле Сара и уж не ошибается ли она сама, не более чем самообман.

Она ненавидит его… ненавидит… но это ничто по сравнению с той ненавистью, которую она испытывает к самой себе. Ее так и подмывало отправиться прямо к нему в кабинет и выложить ему все, что она о нем думает. Но нет, надо держать себя в руках, она не может себе этого позволить!

Она почувствовала, однако, как вместе со злостью в ней нарастает новое, столь непохожее на злость и чрезвычайно опасное и очень болезненное чувство, которое испытывает женщина, отвергнутая возлюбленным.

Да что со мной происходит? — сердито спросила она себя. Уж что-что, а привлекать он ее не привлекает. Уж по крайней мере теперь, когда она знает, что он о ней думает!