Теперь – бомба. Пороха из двух цинков на заряд, надеюсь, хватит. Однако, если насыпать его горой, он просто-напросто сгорит. Необходим замкнутый объём, корпус. Из чего его смастерить? Что-то отвинтить от «ледра»? А впрочем, чего зря мудрить? Малый кувшин-амфора вполне подойдёт для этой цели: и объём достаточный, и горлышко узкое. Теперь – запал. Конечно, пороху детонатор не нужен, однако в тот момент, когда он взорвётся, всё-таки желательно быть подальше от этого места. Проще всего сделать пороховую дорожку, но пол в каверне слишком неровный, щелистый. Ещё вариант: шнур или тряпочка, пропитанная горючим составом или смолой. Горючий состав, к великому сожалению, из топливного бака «ледра» весь вытек. А вот смолу достать можно. Когда мы выкуривали Неутомимых из тоннеля, старший герасим Муму показал мне чрезвычайно смолистое дерево, которое здесь называют хойя. А если и этот вариант не подойдёт, можно попробовать другой: набить порохом тонкую полую тростинку: возможно, получится неплохой «бикфордов шнур».

Так что же я сижу? Портал откроется – а у меня ничего не готово! Топор может и подождать.

На изготовление бомбы времени потребовалось немного. С помощью найденного в «ледре» похожего на кусачки инструмента я довольно быстро раскурочил достаточное количество патронов, чтобы заполнить амфору порохом под самое горлышко. С запалом дело обстояло хуже. Смола хойи более дымила, чем горела, часто гасла и для моих целей, как показал опыт, не годилась. Тростинка же, начинённая порохом, при испытаниях взвизгнула и бешеной ракетой закрутилась по поляне, вызвав переполох в стае бепсов. Я уже совсем было остановился на ненадёжном и небезопасном способе подрыва пороховой дорожкой, как в голову пришла ещё одна идея: пропитал смолой кусок верёвки, отчего тот стал чрезвычайно липким, и густо обвалял его в порохе. И получилось то, что надо! Шнур горел ровно, яркий огонёк бежал по нему с достаточной скоростью. Правда, запах от горящих просмолённых волос ещё тот… но это уже не важно.

* * *

Каюсь, я совершил ужасное преступление. Мало того, что ужасное – кощунственное с точки зрения ланельца. Я отведал мяса рика: здесь за такое подвергают мучительной казни. Но Белым Псам не ведомы ни предрассудки, ни священный трепет, и с утра они устроили охоту, выбрав объектом нападения небольшой табун риков. Возглавлял охоту Бес, хотя всё это время продолжал оставаться подле меня. Надо было видеть, насколько красиво и чётко он всё организовал! И я видел это глазами бепсов.

Рики паслись на большой поляне недалеко от лесных зарослей. Вожак табуна, очень крупный жеребец пегой масти, время от времени поднимал голову и зорко оглядывал окрестности, высматривая, нет ли какой опасности. Лишь только он завидел приближающихся бепсов, тотчас тревожно заржал, и рики стали в оборонительное кольцо: снаружи, грозно выставив рога и яростно роя копытами землю, стояли жеребцы и матёрые самки. Молодые кобылки и жеребята испуганно толпились в центре.

Дикий рик обладает буйным нравом, довести его до ярости совсем не сложно, и уже через несколько минут Шайтан, Асур, Иблис и Сатана мчались прочь, преследуемые по пятам бешено ревущими самцами. Кольцо, «живая крепость», было разорвано, и внутри его уже метались Отяпа, Хохлик и Ифрит, создавая панику среди животных, Луканька и Дэва, пользуясь суматохой, отбили от табуна жеребёнка и гнали его, обезумевшего от страха, всё дальше и дальше по поляне, а затем и в джунгли. Как только они оказались на достаточном расстоянии, псы, уводящие жеребцов, резко прибавили темп, оторвались от преследователей и скрылись в лесу. Тут же ретировались и все остальные, окольными путями вернувшись к месту пиршества.

Конечно, жаль жеребёнка, но что тут поделаешь! Ни один адвокат не в силах оспаривать один из главных законов жизни: чтобы кто-то жил, необходимо, чтобы кто-то другой умер. Ведь даже в тот момент, когда ты наслаждаешься идиллическим пейзажем, буквально в нескольких шагах от тебя происходит множество маленьких смертей.

Асур, с которым у меня налаживались всё более и более дружеские отношения, притащил нам с Бесом здоровенный кусок филея, в сравнении с лягушками и змеями такого аппетитного, что все сомнения, терзавшие меня по поводу святотатства, начисто пропали. В конце концов, «сами мы не местные»… В Индии, к примеру, коровы почитаются священными животными, так это вовсе не означает, что я от говяжьего бифштекса отказываться должен. Да и нахожусь я в данный момент отнюдь не в ресторане, где можно привередничать по поводу меню.

Ещё одним положительным результатом этой охоты стало появление у меня какой-никакой, а обуви: куски толстой шкуры с холки животного, обёрнутые вокруг ноги и завязанные кожаным ремешком на щиколотке.

После обеда я продолжил подготовку к возвращению на Большую землю. То, что здесь бесполезно, там пригодится в первую очередь. Я притащил из Одессы золотого «осьминога» и нарубил кинжалом одно из «щупалец» на мелкие кусочки. Этого на первое время мне должно хватить. Остальное тоже возьму с собой, до поры до времени спрячу в пещере. Хотя нет! Где там спрячешь? Голые стены и пол. Пожалуй, надёжнее будет оставить золотой запас на острове, зарыть где-нибудь поблизости. Понадобится – вернусь к порталу и дождусь грозы. А если к тому времени вновь обрету покровительство воды, так и сам тучи нагоню.

Карманов на моём импровизированном костюме не существовало, а потому пришлось заняться изготовлением кошелька. Для этой цели подошёл кусок шкуры рика: выкроив из него фигуру, отдалённо напоминающую круг, проделал по периметру дырочки и, пропустив через них кожаный ремешок, стянул. Получилось вполне приличное портмоне, которое наши предки именовали мошною.

Вот и всё, я готов отправиться в путь-дорогу в любой момент! Как говорится, нищему собраться – только подпоясаться. Хотя навряд ли ещё какой-нибудь нищий на Ланеле обладает таким количеством золота!

* * *

– Мн-да уж! Прямо-таки шедевр! Последний писк технической эстетики!

– При чём здесь эстетика?

– Действительно, при чём? К эстетике эта штука ни с какого бока не прислонялась. Кстати, назвать её сигарообразной может лишь тот, кто этой самой сигары в глаза не видел! Во-первых, сигара в сечении круглая, а не многоугольная. Во-вторых, концы её утончаются плавно, а не уступами. И наконец, я ни разу не видел, чтобы из боков сигары торчали вот такие страшные хвосты!

– В моих обстоятельствах не до красивостей. Главное, чтобы было прочно.

– А идеалом прочности ты считаешь ту хренотень, которая лежит перед тобой? И что, дорогой мой Робинзон, вот на ней ты и собираешься отправиться в дальний путь? Доверить ей свою жизнь?

– Безоглядно доверять, конечно, не буду, но после соответствующих испытаний…

– Ну-ну! Флаг тебе в руки!

Закончив этот диалог самого себя с самим собой, я взвалил на спину первый изготовленный корпус будущего катамарана и потащил его к лагуне на испытания.

Вопреки опасениям моего второго, критичного «я», творение, больше похожее на фашину, которыми в средние века заваливали при штурме рвы вражеских крепостей, держалось на плаву весьма неплохо. А когда я взгромоздился сверху, то убедился, что тростниковая связка не только не тонет под моим весом, но и имеет большой запас грузоподъёмности. Естественно, что тримаран будет обладать ещё большим запасом.

С берега послышался требовательный лай. Я чуть напрягся в попытке не глядя определить, кто из псов сейчас находится на берегу, но это у меня не получилось. С удивлением обернулся и обнаружил, что на пляже сидит и поджидает меня пёс совершенно иной масти – сипс. Мне нанёс визит Аррутар Великий Синий Пёс. Я не стал возиться с выволакиванием своего недостроенного судна на берег: просто привязал за предусмотрительно прихваченную чалку из длинной лианы за придонный камень и поспешил на встречу.

– Рад приветствовать тебя, Камнерог, Аррутар Великий Синий Пёс! – произнёс я, зная, что тот, как и я, может слышать и видеть то же, что и его псы. Мало того, Аррутар может управлять поведением своих подопечных.