И в отражении моих слёз. В каждом моём кошмаре. Бессонных ночах. В каждом мгновении, когда я старалась убедить себя, что всё это ложь! Игра! Пыталась поверить Аде.

Но этих фотографий и женщин становилось всё больше и больше.

– В любом случае, спасибо, – меняю свой тон на стервозный. – Благодаря тебе я стала сильной и независимой.

– Конечно, ты стала независимой, – язвительно тянет, отведя взгляд. – Когда рядом с тобой такой, как Дан, грех такой не стать.

– Ты думаешь, что это его заслуга? – медленно встаю со стула и выпрямляюсь. – Думаешь, его? – срываюсь на крик от той наглости и подтекста в его словах. Но… – Да! То, что я сейчас здесь стою перед тобой – его заслуга! Его и только его! Не твоя, Фарид! Ты меня сломал, а он починил! Он всегда был рядом со мной! – подхожу, тыча пальцем в его грудь. – Каждый раз, когда я плакала, он сидел у моей кровати и утешал! Когда мне было больно! Когда меня без конца тошнило! Когда я лежала в больнице и боялась! Он был! Он и только он был рядом со мной!

– Ты, – начинает что-то отвечать Кудинов, но вошедший в комнату человек прерывает его.

Дан, не изменяя себе, с наглой усмешкой, спокойной, размеренной походкой входит в комнатку официанток.

– Так-так, – тянет, натягивая на лицо улыбку. – Так и знал, что застану вас двоих здесь наедине. И Полина куда-то исчезнет. Интересно, какой там столик разбился, если все целы… – поворачивается к Фариду, и его улыбка становится похожей на оскал маньяка. – Фарид, Фарид, ты же по телефону отошёл поговорить. Собеседник не ответил? Или будильник не сработал?

– Поговорил, – кидает Кудинов и в одно мгновение складывается пополам от кулака Богдана, который мужчина впечатал ему в живот.

– Ещё раз тебя рядом с ней увижу, и я тебе ноги окончательно сломаю. Раз и навсегда. Усёк? – угрожающе произносит Дан.

Разворачивается уже ко мне, чтобы взять за руку и увести, но неожиданно что-то вспоминает и обратно поворачивается к своей жертве. И локтем ударяет его куда-то в спину.

– А это тебе за Аду. Жаль, что сам тогда не был за тем рулём. И не я тебя покалечил. Нужно было стоять около этой девочки и не дать ей кинуться под колёса, – хмыкает, а после берёт меня за руку и уводит.

Держит за запястье жёстко, причиняя боль, но я терплю. Ему просто нужно успокоиться, и он меня отпустит. Говорить ему сейчас о том, что мне больно – опасно. Не для меня. Для него самого. Он боится мне делать больно после того одного случая в больнице, когда я была на грани жизни и смерти. Бережёт меня, хоть и пытается делать вид, что нет. Что относится ко мне как ко всем, но нет. Я его сестра. И я его… слабость.

– Это было грубо, – говорю ему, пока он ведёт меня на выход, говоря о том, что он сделал с Фаридом.

– Зато действенно.

Майя

– Майя, прекрати, – просит меня Дан, когда мы доходим до его машины. – Я понимаю, что тебе было неприятно всё это. Но нужно взять себя в руки. Хотя бы сейчас, когда он, возможно, смотрит на тебя.

– Я не была готова, – признаюсь шёпотом.

Вздохнув, брат подходит ко мне и обнимает. Прижимает к себе, успокаивающе напоминая о Саше. О нашей с ним маленькой умной девочке.

– Тише-тише, – гладит по спине сквозь свой пиджак, который накинул на мои плечи, чтобы я не замёрзла. – Он мерзавец, и он за это заплатит.

– Не трогай его, – вглядываюсь в его глаза, чтобы убедиться, что Дан слышит меня. – Он уже достаточно заплатил тем, что в аварию попал.

– За то, что он сделал с Адой, думаешь, это достаточная цена?

– Она его простила, Дан, – напоминаю ему. – Значит, да. Достаточная.

– Ада слишком добрая.

– А ты слишком злой.

– Мы инь и ян? – предлагает с улыбкой.

– Мой личный инь и ян, – произношу, улыбнувшись. – Я хочу поговорить с Адой. Мы так давно не говорили. Так глупо тогда поссорились. И я очень скучаю. Особенно сейчас, когда увидела Фарида. Поняла, что мне безумно не хватает её. Моего светлого огонёчка, верящего в добро.

– Я узнаю, где она сейчас, и организую вам встречу, – обещает Дан, и я ни капли не сомневаюсь в его словах.

– Спасибо, – искренне благодарю его.

– Так, ты сиди в машине, а я пока за твоим пальто схожу, – садит меня в машину.

– А твоё пальто?

– Оно понравилось Арсению. И у меня его больше нет, – пожимает плечами.

– Эй! Вообще-то я тебе то пальто подарила! – возмущаюсь на дарителя, что дарит даренное. – И оно сшито на заказ. На нём узоры Саши! Ты не можешь! Она его подарила своему дяде Богданчику!

– В каком-то смысле он тоже её дядя, так что…

– Ладно, новое закажу, – закатываю глаза, понимая, что спорить без толку. Всё равно не отберёт обратно. – Но больше так не делай. С Сашей будешь сам разбираться.

– Есть, командир! – шутливо отзывается и закрывает дверцу машины, направившись обратно в клуб. И я очень надеюсь на то, что он больше не встретит Фарида по пути. Не хочу драк и ссор между ними.

Как бы сильно я ни любила Дана, он стал слишком вспыльчивым и агрессивным. И как бы я ни ненавидела Фарида, он не заслуживает побоев. А это будет односторонняя драка, потому что Кудинов драться и защищаться не будет.

К счастью, Богдан возвращается очень быстро. Заводит машину, и мы уезжаем домой.

По пути ему звонит возмущённый Арсений, и Дан честно ему признаётся в том, что не мог оставить меня наедине с Фаридом. Поэтому был вынужден уехать. Арсений долго высказывает всё своё негодование ситуацией и просит брата оставлять все свои негативные мысли и ненависть за дверью клуба, но менять одного на другого он не будет. Один для него брат, а второй – друг. И выбирать он никого не будет. Пусть они выбирают: принимают ли они его точку зрения или нет.

Арсений всегда таким был, поэтому ни для меня, ни для Дана его слова не оказываются сюрпризом.

Приехав домой, сразу же иду в детскую, проверить, спят ли Саша со Стасом. И встречаю привычную картину.

– Совсем спать не хочет, – жалуется на мою дочь друг, пока я обнимаю и целую свою девочку. – Я ей уже три книги прочёл. А она ни в какую!

– Просто ты читаешь интересно, Стасик, – тянет Сашенька, невинно хлопая глазками. – Вот я и не засыпаю. Я кайфую, – откидывается на подушки и смотрит в потолок. – Продолжай, Стасик!

– Иди, Стас, – отсылаю мужчину со смехом. – Я сама эту кайфушницу уложу. Спасибо!

– Да, обращайся, – кидает он и отдаёт мне книгу. – Сладких снов, Александра.

– Мармеладных снов, Стасик, – отвечает ему малышка и посылает воздушный поцелуй.

Поймав поцелуй и спрятав его в карман, Стас выходит из комнаты, оставляя меня с дочерью наедине.

– А теперь давай с тобой вместе поспим?

– А сказку? – вопросительно округляет глазки.

– Хватит уже сказок, – цокаю. – Тебе уже три книги прочитали. Теперь тихо лежим и считаем дыхание друг друга. Тот, кто насчитает больше, завтра получает дополнительное желе за завтраком.

– Скучно, но ладно, – недолго думая, соглашается и протягивает мне подушку, давая лечь рядом. – Раз. Два. Три… начинаем.

Саша засыпает очень быстро. Счёт всегда её усыпляет. А меня усыпляет её спокойное дыхание. Оно успокаивает и даже радует. Ведь когда Саша родилась, то первые два месяца провела в реанимации, где её дыхание контролировала маска.

Тогда мы чудом выкарабкались. Провели две операции, и моя малышка стала как все. Такой же шумной, вредной и капризной.

Засыпаю почти следом за Сашей. Благо кровать у малышки большая. Дом не предусматривал детской, поэтому мы из одной из гостевых комнат сделали комнату для Саши. Выбрали кровать пониже, на случай, если, не дай бог, упадёт. Освободили пространство под игрушки, и получилась милая оранжевая комнатка. А двухспальная кровать оказалась плюсом. Плюсом для того, чтобы я оставалась иногда с ней.

Ночью глаза открываю лишь единожды, чтобы заметить то, как Стас заходит в комнату, чтобы накрыть нас и включить кондиционер. Я знаю, что и Дан ночью заходит, чтобы проверить нас. Он делает это каждую ночь. Присматривает и заботится. Особенно о нашей девочке, которую любит, мне кажется, больше, чем кого-либо.