С этого дня началось все то, что раньше казалось невообразимым.

Но сначала было утро, на диво ясное и приветливое, в руках все спорилось и ладно получалось, завтрак вышел вкусным и ни разу не обгоревшим, водицу для мытья наколядовать удалось с первого же раза и даже об кроватушку мизинцем миновало, одним словом, сразу можно было бы заподозрить, что денек подозрительный.

Солнце покато и настойчиво ползло по хрустко-синему небу, будто терпеливый жук, пробирающийся к соцветию по согнувшемуся от его тяжести стебельку. С пышных шапок деревьев то и дело с шорохом осыпались пригоршни снега – то важные снегири и любопытные синицы перелетали с ветки на ветку. Они заговорщицки переглядываясь бусинками-глазами и весело попискивали. Йомгорбульбл не обращал на них внимания - сидел перед домишком на ошкуренном бревне и вытесывал топором из деревяшек игрушки. Деревяшек было много, огромный мешок казался бездонным. Мелкий эльф Зигги расплачивался за работу имбирным печеньем да грушевым сидром, обещал целый воз привезти, лишь бы успеть к человейному празднику. Такие лакомства Йомгорбульбл не делал – имбирь здесь, в лесу, не рос, груши урождались мелкие, кислые, в общем, одно расстройство, а до человейников идти ему и в голову не приходило – засмеют или, того хуже, заверещат, настращамшись, да опять начнут собак пускать и указывать после заката за двор не выходить, кого потом в лесу-то по ночам пугать? А так захаживают иногда, поют песенки-заманушки для дев лесных, глупые, думают, будто те работают, а когда Йомгорбульбл поближе подходит, чтоб научить, как оно правильно поется, тут же деру дают, будто к ним не Великий Лесной Мастер вышел, а вурдалак какой-то.

- Лучо б от волков так пужались, право слово, странные эти человеки, - бормотал Йомгорбульбл, сдувая стружку с вытесанной лошадки.

От Зигги он знал, что игрушки пойдут человеческим детишкам, оно и правильно – детям нужны обереги, а коль их в игрушку запрятать, так они всюду ее таскать с собой будут, умно. Обереги потом на игрушки сам Зигги делал – или его дружки. Много их там, в этом эльфийском поселении, что по другую сторону леса, вдоль заколдованного озера лежит. Тоже остерегаются с человеками дела иметь, но вот те на – каждый год в один и тот же день их главный, оседламши лесных тварей да с ушастыми под боком, мчит сани свои в человейники и раздает подарки. Просто так.

Чудной.

Йомгорбульбл так и эдак оглядел готовую игрушку, положил в другой мешок, взялся за очередной чурбанок и замер, заслышамши звонкий тонкий голосок. По слуху девичий.

- Ау! Я здесь! – звал он.

Йомгорбульбл нахмурил густые бровищи.

Русали в теплые края уплыли, а те, что уплыть не мог, через волшебное оконце перепрыгнули. Лесные девы попрятались, на зимний холод жалуясь, старая грымза из своего болота в это время дня ни ногой – на какие-то страсти забугорные пялится через зачарованное зеркальце. Чертяки решили подшутить?

Йомгорбульбл злорадно ухмыльнулся. Встал бесшумно, подобрал несколько чурбачков, подкинул один в воздух, ловко поймал, тщательно прислушиваясь и прицеливаясь.

Легкие шажки надвигались сюда. Длинная узкая тень заметалась по тропке, вот показалась макушка… Йомгорбульбл растерянно опустил заготовленный снаряд и вытаращился на гостью. Гостья вытаращилась на него.

- Добрый день! – помолчав, звонко сказала гостья и поправила то и дело сползающую вязаную шапочку.

Это была маленькая, круглая из-за зимних одежек человеческая девчушка. Одежки были не тутошние – местные человеки с другими узорами по краям рукавов да подола ходили. Девчушка перемялась с ножки на ножку, увидела деревянные игрушки и в восторге снова уставилась на Йомгорбульбла.

- Какие красивые! А можно мне их потрогать? А это твой домик? Ой, какой симпатичный! В точности как пряничный, ну тот, из сказки, ты что, не читал? Ой, как же так? Я принесу тебе завтра свою книжку! Там таки-и-ие картинки! – Девчушка описала ручонками круг, сколько дотянулась, еще и на носочки вскочила.

Не успел Йомгорбульбл опомниться, как девчушка уже плюхнулась на бревно, восторженно переводя взгляд с мешка игрушек на хозяина, ожидая разрешения. Немного подумав, тот кивнул, и девчушка с восторженным визгом коснулась деревянного коняшки.

Йомгорбульбл приосанился. Умениями своими он гордился, приятно было, что заметили.

- Подкрасить бы малость и совсем хорошо будет, - сказал он, возвращаясь на место, отчего бревно резко качнулось и девчушка чутка подпрыгнула на сидении, но совсем не испужалась.

Показывая, что к чему, Йомгорбульбл продолжил тесать очередную игрушку. Девчушка слушателем оказалась внимательным, но и о себе порассказать любила, да и обо всем вокруг. Йомгорбульбл узнал, что ее зовут диковинным именем «Люси», что у нее дома есть большой черный кот, что она попросила в письме, чтобы Йоулупукки подарил ей деревянного коняшку – эх, вот точно такого бы, как жаленько, что игрушечка не ей делается! - что у нее в кармашках печеньице завалялось имбирное, и она тут же достала его, чтобы нового знакомого угостить.

Узнав, что его зовут Йомгорбульбл, девчушка блестящие глазенки округлила, озадачилась да повторить пыталась - безуспешно токмо. Так и эдак, коверкая на разные лады, пыталась она выговорить:

- Йомромрубль? Йомгирбурби?.. А вы с Йоулупукки точно не родственники? Ой, а можно я тебя Йоми буду называть?

- Ладысь, - согласился Йомгорбульбл и не без легонькой ехидцы добавил: - Будешь за то Люсичкой зваться.

- Ладысь! - радостно ответствовала девчушка.

- А чегось ты в лесу-то оказалась? – полюбопытствовал Йомгорбульбл.

- Мы с братцами за шишками сюда тайком пришли, а я малость от них отстала. А почему ты тут живешь? А тебе не страшно? Братцы говорят, здесь в лесу водится большой злой великан! Оттого вокруг города огнестрелы понаставили, чтоб праздника не испортил. – Люсичка озабоченно огляделась и вскочила, храбро сжимая кулачки. – Но ты не бойся теперь! Если он подойдет, я тебя защитю! Меня отец кулачному бою учил! – в доказательство она замахалась на удивленного снегиря, гревшегося на ветке куста в лучах светляка. Запыхалась, покружилась вокруг своей оси и радостно закончила: - Он устрашится и убежит!

Йомгорбульбл ажно чуть воздухом не поперхнулся. Поглядите-ка на человечку! Ростом с пенек, а гонору хватит на рощицу! Он ужо собирался поправить непутевую, что это ей надобно устрашаться и убежать, да раздавшиеся шаги и голоса помешали.

- Отец нас убьет! – причитал один. – А дядя закопает!

- Тсс! – велел второй. - Кажись, ее голос только что услыхал!

- Люси! Эй, Люси, отзовись!

- А вот и братцы! - обрадовалась Люсичка и, подпрыгнув, ухватилась за руку Йоми. – Идем, идем, я вас познакомлю!

Знакомство получилось знатным. Двое мальчишек, появившиеся на тропке, замерли, как истуканы. Йомгорбульбл широко заулыбался могучими резцами, кои каждый вечер тщательно золой обмазывал для крепости и дыхания хорошего.

- Чу-чу-чудище! – в голос заорали братцы и дали деру.

- Чу-чу-чудище! – в голос заорали братцы и дали деру.

- Где?! – взволнованно подпрыгивала Люсичка, размахивая схваченным деревянным коняшкой.

- Здесь, - мрачно сказал Йомгорбульбл.

Девчушка удивленно огляделась, и Йомгорбульбл указал на себя.

- Какое же ты чудище? - рассмеялась Люсичка. – Разве может чудище делать такие красивые игрушечки детям?

- А кто же тогдась, коли не чудище?

Люсичка выпятила нижнюю губу, старательно засопела, разглядывая его так и эдак. Йомгорбульбл ажно помялся с ноги на ногу и сам себя оглядел. Большой, как полтора человека, массивный – отъелся с лета, с виду неповоротлив – ибо душевное равновесие ни к чему не торопило. Ну, мохнатый да зеленый – так это ж его естественный вид, он же ничего не говорит против того, что людишки голенькие да розовенькие. А, еще колядовать умел по мелочи, оттого человеки на него все напасти да непогоды сваливали, будто делать ему больше нечего, кроме как о пакостях для них думать.