Ребята пошли по дороге к Лешкиному дому. Навстречу им стали попадаться знакомые односельчане.

Лешка важно здоровался со всеми. Военная форма делала его взрослее и он, понимая это, старался говорить по-взрослому медленно, басом.

Но больше самого Лешки радовался Витька. Он, завидев очередного знакомого, кричал издалека:

– Лешка Понамарев, мой друг, приехал. Скоро летчиком будет. В отпуск, на две недели.

Лешке он не давал даже слова сказать.

Наконец они подошли к дому.

– Ну, ладно, Витек, бывай здоров, завтра увидимся.

Друзья простились, и Лешка пошел в дом. Сердце его учащенно забилось. Сейчас он увидит маму. А отца уже нет. Комок подобрался к горлу. Подойдя к двери, он увидел, что она заперта. Ключ лежал на знакомом месте, под ковриком, и Лешка, отперев дверь, вошел в дом.

Грудь защемило. Он поставил чемодан на пол, снял ботинки и прошел в комнату. Ничего не изменилось. Все, как прежде, только портрет отца с черной лентой. Лешка подошел к портрету и посмотрел на фотографию. В памяти почему-то вспомнилась фигура отца, когда Лешка приехал из Грозного, после медицинской комиссии. Усталый, он стоял у калитки, тревожные глаза, напряженный взгляд. Теперь Лешка понял, что отец переживал больше него самого. Он представил, как бы сейчас радовался отец его приезду.

Лешка продолжал стоять у фотографии, и слезы медленно катились из его глаз. Как порой бывает несправедливо в жизни. Почему мы осознаем, как любим близких, только когда они уходят от нас. Ему хотелось сказать: «Прости, отец». А еще он хотел сказать, что выполнил его желание – поступил в летное училище. Лешка стоял у портрета отца, а в памяти всплывали разные истории, то как они с отцом собирали по болтикам разбитый кем-то автобус, как у отца забрали водительские права, потому что за рулем ехал тогда еще восьмиклассник Лешка, какой отец был общительный и как его уважали друзья разных национальностей.

Неожиданно дверь открылась, и за спиной раздался голос матери:

– Лешенька, сынок, приехал. А я в библиотеке задержалась. Мне Зарема Дзарохова сказала, что ты приехал. Так я все бросила и домой.

Мать обняла Лешку и расцеловала, а затем отошла на шаг, пристально вглядываясь в него.

– Господи, как повзрослел, как повзрослел. Ты смотри, ну впрямь мужик. Лешенька, как форма-то на тебе ладно сидит, отец-то не дожил, а как бы радовался.

Мама вытерла платком набежавшие слезы.

– Ну ладно, мам, будет, ты лучше борща согрей, я, наверное, его сейчас кастрюлю съем.

Мать начала суетиться на кухне, когда пришел Колька. Увидев брата, он с разбегу бросился к нему.

– Лешка приехал!

– Да погоди, дурачина, обувь сними.

Алексей поцеловал брата в щеку и достал из сумки солдатский ремень.

– На, носи, солдат.

– Ух ты! – обрадовался Колька, – ну теперь я погоняю девчонок бляхой по задницам.

– Я тебе погоняю, – мать выхватила у Кольки ремень, – нашел какой подарок дарить. Он и так всем прохода не дает в школе. Теперь еще этот ремень.

Она принялась накрывать на стол, одновременно то слушая сына, то задавая ему вопросы, то рассказывая местные новости. Видно было, как она счастлива.

Долго сидели они за столом. Далеко за полночь Лешка лег в свою постель. «Как хорошо, – подумал он, – как все пахнет домом». Больше ничего подумать он не успел, потому что заснул самым крепким сном, каким спят абсолютно счастливые люди.

Наутро Лешка проснулся от настойчивого стука в дверь.

– Ну кого еще нелегкая принесла, – пробурчал Лешка, подходя к двери.

Открыв дверь, он увидел Витьку и Магомеда.

– Я не понял, вас во сколько в армии поднимают, – возмущенно набросился на него Магомед. – Его уже все ждут, а он спит.

– Пацаны, имейте совесть, я хочу выспаться за полгода.

– Потом выспишься, пойдем, тебя уже все наши ждут, – повелительно сказал Витька.

– А как занятия? – спросил Лешка.

– Чудак человек, ты на часы посмотри, мы уже отучились.

Лешка глянул на часы и обомлел: два часа дня. Ничего себе, отоспался.

– Так, пацаны, пять минут, я быстро.

По-военному быстро одевшись, Лешка с друзьями пошел к школьному двору, где обычно собиралась их тусовка. Подойдя, он увидел одноклассника Ису, который никуда не поступил, а также учившихся на год младше него Юрку и Ибрагима.

– Леха, тебя не узнать, как будто два года не было.

– Привет, братуха, – мальчишки по-кавказски обнялись.

– Ну, давай, рассказывай, как на истребителях летал, – Иса достал из пакета трехлитровую банку с вином.

Мальчишки расположились, как обычно, на бревнах, за школьным сараем. На большом пне расстелили газету, поставили стаканы, и уже через десять минут разгоряченная молодым вином компания наперебой задавала Лешке вопросы.

– Леха, а правда, что вы с Ахмедом уже с парашютом прыгали?

– Ну да, у нас уже по десять прыжков.

– А на самолетах летали?

– Нет, пока только на тренажере.

– А это как?

– Это кабина самолета, стоит в ангаре, впереди экран, на котором снято, как самолет летит. Ты сидишь в кабине, выполняешь все действия, как в настоящем полете.

– И что, ты уже знаешь, как летает самолет?

– Да мы уже через месяц выезжаем на полеты, – разгоряченный спиртным Лешка начал все больше и больше рассказывать о курсантской жизни, привирая по мере выпитого. Мальчишки же слушали его как завороженные, и уже три раза пили тост за военного летчика Понамарева Лешку. Вино закончилось, и друзья предложили Лешке зайти в школу.

– Мы тебя здесь подождем, от греха подальше, – пошатываясь, сказал Юрка, – сам понимаешь, мы еще ученики, а ты уже защитник.

Уже стемнело, и друзья, проводив Лешку до двери школы, остались в темноте.

У дверей школы стояла большая бадья с водой для мытья обуви. Лешка тщательно вымыл обувь и зашел в помещение. Навстречу ему быстрым шагом, глядя в какую-то книгу, шла Светка Капустина. Она сильно повзрослела за полгода. Стала стройнее, еще красивее.

– Привет, кнопка, – крикнул он.

– Ой, привет. Ты на каникулы? – радостно сказала Света, увидев Лешку.

– Детсад, у нас отпуск, – Лешка по-взрослому глянул на девчонку, вернее, хотел посмотреть, но у него не получилось. На него смотрели Светкины глазища. Лешка почему-то растерялся.

– Ты куда, Свет? Постой!

– Леш, я побежала, уже звонок был, у нас еще один урок.

Лешка стоял, смотря в спину уходящей Светки, и подумал, как она повзрослела за полгода.

Он стоял на месте, забыв, что на нем форма, что он герой-курсант. Как под гипнозом стоял он, завороженный Светкиным взглядом.

– Так что за солдат у нас в гостях? – услышал Лешка за спиной голос директора школы.

– Курсант Понамарев прибыл в очередной отпуск, – отчеканил он по-военному, – здравствуйте, Иван Андреевич, – Лешкин рот расплылся в улыбке.

– Ну, здравствуй, курсант Понамарев, рад тебя видеть, – Иван Андреевич протянул Лешке руку.

– Я тоже рад вас видеть, спасибо вам за науку, только благодаря вам я поступил, – сказал Лешка.

– Благодаря всем: и учителям, и родителям, и тебе. Это совместная победа. Так, в субботу выступишь на линейке, ты у нас теперь знаменитость.

– Иван Андреевич, ну какая я знаменитость, что я буду говорить?

– Расскажешь, как поступал и как надо учиться, чтобы выдержать такой конкурс.

Неожиданно директора позвали к телефону, и Лешка опять остался один. Он медленно побрел по школьному коридору, заглядывая в щелки дверей, за которыми шли школьные уроки. Как это все знакомо: и запахи, и звуки. Казалось, что Лешка очередной раз опоздал на урок и, открыв дверь, войдет в свой класс. Прозвенел звонок, из школьных кабинетов стали выбегать ученики. Кто-то узнавал Лешку и здоровался с ним, кто-то проходил молча, с интересом разглядывая его.

А он стоял у выхода, ожидая появления Светки. Какая-то сила удерживала его непонятным желанием еще раз увидеть ее взгляд. Вот появились ученики из Светкиного класса. Мальчишки уважительно здоровались, девчонки, перешептываясь, проходили мимо Лешки, бросая на него игривые взгляды.