– Говорю ж тебе, сказали, что убийство, – продолжила темноволосая, делая акцент на последнем слове. – Представляешь, на нашей улице! В нашем-то доме! Да убийство!

Женщина в свитере наскоро перекрестилась, близорукая старушка повторила за ней.

– А известно хоть, как? Когда?

– Или кто?

– Да откуда ж! – фыркнула темноволосая женщина и выпрямилась. Внешне и по речи она напоминала большую взволнованную пчелу. – Они ж только вчера и уехали, обещали вернуться и показания взять у тех, чьи окна выходят на двор.

– У Любы да у Славы?

– Да с Любой они уж говорили, а Славы дома не было, небось опять ж загулял, – всплеснув руками, запричитала темноволосая женщина и посмотрела на Алису, которая клала к себе в корзину помидоры.

Женщина что-то шепнула худощавой старушке, и они втроем зашагали в сторону кассы, оставляя девушку наедине с услышанной информацией.

Слуха коснулся звук ветра, запутавшегося в листве ближайшего дерева. Взгляд скользнул по тонким изящным линиям фасада. Из приоткрытого окна время от времени проникал мокрый осенний воздух, колыхавший светлую ткань занавесок и касавшийся его щеки, из-за чего он крепче сжимал в пальцах кофейную чашку. Кафе выглядело мрачным, лишенным утренних лучей солнца, заглядывающих в окна с противоположной стороны здания к сонным и изнуренным жителям, что в очередной раз проклинали наступление нового дня. Ему на мгновение стало их жаль: просыпаться раньше, чем тебе бы хотелось, чтобы собираться и идти на работу, которая тебе не по душе. Но секунду спустя, пригубив ароматный кофе, он уже вновь испытал полное безразличие к проблемам человека, не желающего ничего менять в своей жизни и потому живущего там, где ему не хочется, с теми, кого не любит, с работой, которую ненавидит, и самим собой, которого не принимает.

Сонная светловолосая девушка в фартуке, оперевшись руками о барный стол, листала ленту новостей в телефоне. Похоже, она искала новую тему для разговора с молодым человеком, который должен вот-вот прийти и надеть фартук, висящий на крючке рядом с ней. «Заметят», – лениво подумал человек, делая маленький глоток кофе.

В противоположном углу кафе сидела пара пенсионеров благородного вида. Дама с маленькой нахохлившейся собачкой породы пекинес. Изящный тонкий ошейник, едва заметный под длинной шерстью, был соединен с поводком, который женщина держала в тонкой ладони. Седые собранные в аккуратный пучок волосы дамы украшала позолоченная заколка, светло-голубые глаза с едва уловимой укоризной смотрели на спутника. Пожилой мужчина, сидевший напротив, поставил чашку на стол. Элегантно одетые, богато, но не вычурно, они завтракали в столь ранний час: пожилая дама пила латте и отщипывала кусочки от круассана, в то время как её спутник предпочел один эспрессо.

Человек прислушался к их разговору.

– Mon coeur, tu es aussi pâle que ton chien2, – сказал мужчина с заботой в голосе.

Женщина вскинула брови, открыла рот и закрыла его, буравя взглядом своего спутника. Она положила ладонь на голову своей собачки, этим жестом пытаясь успокоить то ли её, то ли себя.

– Comment osez-vous? Luna, n'écoute pas ce vaurien3, – возмущённо ответила женщина.

Раздался сдержанный смех её спутника. Он мотнул головой и погладил пекинеса на руках у дамы. Собака посмотрела на него выпученными глазами и прижалась длинным ухом к животу хозяйки. Мужчина примирительно махнул рукой, наклоняясь к спутнице с обезоруживающей улыбкой.

– Pardonne-moi, mon coeur. Vous êtes tous les deux magnifiques4.

Дама оттаяла и ответила ему такой же светлой улыбкой. Человек не понимал, о чём они говорили, но судя по всему, конфликт был улажен, и эти двое пришли к только им известному компромиссу.

«Тоже не годится, – подумал человек, переводя свое внимание на входную дверь. – Хотя интересно, появится ли сегодня кто-то ещё столь же интересный, как эта парочка пожилых французов».

Со стороны входа сидела невысокая девушка с собранными в тугой высокий хвост волосами. Её внимательные глаза с упоением читали строки на открытой странице книги. Он рассмотрел название на мягкой черной обложке: «Агата Кристи. Пять поросят».

Человек коснулся губами чашки с кофе и немного пригубил теплый напиток. Сердце его забилось чаще, ладони стали влажными. «Красивая», – молнией пронеслось у него в голове. Горечь осталась на языке согревающим мазком. Глаза с интересом рассматривали тонкий веснушчатый носик, на кончик которого съехали круглые очки. Постепенно мысли прояснились, и он задумался, пытаясь вспомнить сюжет этого романа из цикла о частном детективе Эркюле Пуаро. Что-то о преступлении давно минувших лет, о неверном художнике, его ревнивой жене и их несчастной дочери.

«Неплохой сюжет, но есть у Агаты истории куда занимательней», – заметил он про себя, чувствуя, как сердцебиение приходит в норму.

Телефон девушки издал мелодичный звук. Она взяла в руки смартфон. Пробежавшись глазами по экрану, девушка быстро сделала большой глоток стоявшего рядом с ней напитка, положила между страниц цветную закладку, бесшумно закрыла книгу и спрятала в рюкзак.

Он перевел взгляд на баристу, которая уже мило щебетала с высоким темноволосым парнем. Держа в руках турку, молодой человек слушал увлеченную рассказом коллегу, заваривая кофе посетителю, ожидающему свой заказ у стойки.

Раздался звук открывающейся двери, в зал хлынул поток холодного воздуха, быстро пробравшегося под одежду и вызвавшего легкие мурашки. Сделав последний глоток, человек неспеша отставил от себя чашку с блюдцем. Часы над головами барист показывали «07:05». Он неторопливо встал из-за стола и надел верхнюю одежду.

– Доброго дня, – сказала ему вслед девушка, когда человек прошел мимо ко входной двери.

«О, у меня-то оно будет добрым», – подумал он и едва заметно улыбнулся.

Оказавшись на улице, человек направился к перекрестку со светофорами, где у пешеходных переходов стояли люди. Город просыпался, неумолимо нагоняя темп после сонной ночи, чтобы вернуться в рабочий режим. Назвать его провинциальным он бы не посмел. Сотни тысяч жителей, набиваясь в очереди в магазинах и общественном транспорте, направляясь на работу или с нее, развеивали миф о маленьком городке на отшибе. Этот город был обычным, каких были десятки и сотни в России.

Когда табло светофора сменило цвет, подавая знак пешеходам, человек пошёл к противоположной стороне дороги в своем обычном темпе, высматривая глазами среди десятка голов коричневую макушку. Его внимательный взгляд ухватился за синий рюкзак. В голове раздался тихий щелчок, – она! – одновременно со звуковым сигналом светофора. Человек быстро повернул направо и направился к пешеходному переходу.

Он посмотрел на наручные часы и ступил на дорогу, непроизвольно ускоряя шаг. Где-то сбоку мелькнул едва заметный серый силуэт, который ускользнул от периферического зрения. Его внимание было приковано к другому. К маленькому силуэту в тёмно-зеленой куртке с синим рюкзаком.

Но было в этом городе кое-что необычное и волнующее – его люди.

Закрыв за собой дверь, Алиса пошатнулась и еле удержалась на ногах, опёршись плечом о стену. Сумка, свисавшая с правого плеча, со стуком упала на пол. По телу пробежала волна ужаса, а к горлу подступила тошнота. Она находилась на месте преступления! На месте, где кого-то убили… И это место – её дом.

С трудом сглотнув подступивший к горлу комок, Алиса дрожащей ладонью вытерла пот со лба и попыталась восстановить дыхание. Непослушными пальцами она сняла куртку, разулась и, кусая кожу вокруг пальцев, подошла к окну.

Девушка надеялась на то, что все это лишь привиделось ей, но реальность говорила об обратном. Она не могла выглянуть на улицу и увидеть место преступления, – окно её квартиры выходило на противоположную сторону двора. Осознание этого почему-то тревожило ещё больше. А если бы Алиса увидела? Если окажется, что её сон не просто бессвязный набор ощущений и картинок, а сценарий настоящего убийства? Того самого, что случилось в её подъезде.